Мишутка подошел к мостику, но вскрикнул и отшатнулся.
Мостик странно пополз и беззвучно свалился в бездну.
Гэз выругался. Tax схватил его за руку.
– Лыжи… Скорей… Вы слышите? Это же сигналы.
Со стороны урочища по снежному полю летели тонкие стонущие звуки, выводя отрывистую мелодию.
– Это он, – пробормотал Гэз, надевая лыжи.
В лицо Таху и Гэзу свистел ветер. Снежный тугой наст, казалось, сам скользил под двигающимися лыжами. Урочище Псахгкыюр приближалось.
XXVI. ЗАПАДНЯ
– Через три часа мы будем там! – крикнул Гэз, бежавший впереди.
В ответ Tax быстрее заскользил лыжами.
Они бежали по гладкой снежной скатерти высокого плоскогорья, замкнутого овалом громадных гор, перерезанных ущельями и увенчанных остроконечными белосахарными верхушками. Небо над головами бежавших синело, как будто сделанное из эмали. А из ущелий угрюмо наползали мохнатые, длинные шарфы серых облаков и беззвучно ложились на уступы гор, обвивая скалы. Солнце пряталось в серую муть клочкастого тумана, выбрасывая узкие пучки лучей в просветы меж слоистых облаков. В противоположной стороне снежные вершины гор, как зубья громадной пилы, блестели ослепительным искрящимся блеском, а клочья облаков там были нежно-розового цвета, как корочка хорошо выпеченной сайки.
Tax подумал про сайку, когда взглянул на красиво освещенные облака. Вспомнил большую коммунальную булочную на Тверской улице, и ему захотелось есть. В кармане мехового бурнуса он нащупал круглый предмет и вытащил его. Посмотрел, улыбнулся. Это был маленький мятный пряник. Tax купил себе в дорогу целое кило пряников, а за дорогу все поел. Уцелел один. По-прежнему улыбаясь, Tax откусил половину пряника и зажевал сухое, холодящее от мятных капель тесто. Пока он ел пряник, Гэз как будто прибавил ходу, и расстояние между ним и Тахом увеличилось. Tax приостановился и резко свистнул. Свист долетел до Гэза, который остановился и показал рукой вперед. Tax свистнул еще раз и помахал обеими руками в знак того, что он сейчас догонит товарища. Сделав несколько шагов, Tax наклонился захватить в пригоршню снега, потому что у него пересохло во рту. Приятно было бы положить в рот несколько маленьких комочков чистого снега и освежиться. Снег мягко похрустывал в руке, защищенной меховой рукавицей.
Сбоку раздался звук, похожий на звук трубы. Tax повернулся на звук. Ничего не было заметно на однообразной пустоте снежного плоскогорья. Один снег, крупный, блестящий. Он показался Таху похожим на рассыпанную бертолетовую соль, которой посыпают рождественские елки, а ребятишкам думается, что это снег.
И опять раздался прежний трубный звук, отрывистый и глухой, как у валторны. Tax огляделся и в изумлении раскрыл рот: Гэза не было видно, Гэз исчез.
– Вот еще чертовщина! – выругался Tax.
Следы лыж Гэза ясно, двумя полосками, выдавливались на девственном снегу. Tax побежал по ним.
Снег делался все рыхлее и рыхлее. Становилось трудно передвигать ноги. Tax почувствовал, что его как будто засасывает эта снежная ванна. Он умерил шаги и осторожно двинулся вперед. Ровная скатерть плоскогорья делала наклон вперед. Прямо перед собой значительно ниже той поверхности, на которой был Tax, он увидал двигающуюся точку человека.
«Это – Гэз», – подумал Tax и, приготовившись к спуску, набрал в легкие воздуху.
Двигавшаяся точка пропала. Но Tax уже оттолкнулся ногами и поплыл вниз по снежному наклону. Все быстрее и быстрее. Снежная пыль ударила ему в лицо. Он ничего не видел, кроме белой холодной тьмы. И все вниз, вниз. Мысль была такая:
«Неужели в пропасть?» Почему-то в голове повторилось последнее слово: «Пропасть».
Но с ударением на последнем слоге!
«Пропасть».
Хотел Tax сказать:
«А вот нет, не пропаду».
Но в рот ему влетел целый ураган мерзлого, холодящего и вместе с тем обжигающего снега, и Таха словно сшибло с ног.
– Тише, доктор, – услышал он через минуту спокойный голос Гэза. – Если вы будете двигаться с подобным ускорением, то можете достигнуть предельной скорости и вас никакой черт не остановит. А главное, вы себе переломаете ребра, и мне придется оказывать вам медицинскую помощь. А в медицине я – пас.
Таху показалось, что уши у него забиты ватой и голос Гэза долетает до него тусклым и приглушенным. Он высвободил свою руку из-под слетевшей с него шапки и поковырял в ушах, забитых снегом. Протер глаза. Перед ним на корточках сидел Гэз и протягивал ему бутылку.
– Промочите горло, доктор.
– Где мы? – обвел вокруг мигающими глазами Tax.
– Непредвиденная остановка, – довольно весело ответил Гэз. – Попросту говоря, кажется, западня, приготовленная нашими милыми Толье. Они ожидают гостей в полном вооружении и боевой готовности. Первое угощение – «Пасть дьявола», через которую мы перескочили. Вторая – вот эта волчья яма, извольте полюбоваться…
Tax широко раскрыл глаза. Они с Гэзом сидели на дне громадной ледяной пещеры. Вверху сводчатого потолка зияла широкая дыра, через которую лился дневной свет. Он отражался от ледяных колонн, стоявших в пещере, и наполнял всю пещеру немерцающим мягким голубоватым сиянием.
– Как это мы с вами не разбились вдребезги? – посмотрел Tax на Гэза, отхлебывая из бутылки порцию жирного кавказского коньяку.
– А потому, что мы с вами ткнулись головами в этот сугроб, наметенный как раз под отверстием, находящимся над нашими головами, – показал Гэз.
– История! – мог только выговорить Tax.
– Однако надо что-нибудь предпринять, доктор, – приподнялся Гэз. – Мне думается, что мы с вами сейчас не более и не менее как в одном из каналов какого-то вулкана, что ли… И было бы хорошо, если бы этот вулкан не вздумал действовать… Это дурацкое плоскогорье, может быть, триллиард лет тому назад было огнедышащей горой. Вода и ветер смыли верхушку, а вот эта боковая дыра уцелела… И мы вверзились в нее… А вот и самый канал вулкана.
Ледяная арка с красивыми застывшими колоссальными сосульками открывала вход в светящийся коридор.
– Двинемся, доктор, – сказал Гэз. – А сидеть тут не имеет никакого смысла. – Он помог Таху встать. – Постойте…
Звук трубы, похожий на валторну, явственно донесся из коридора.
– Это еще что за музыка? – произнес Tax.
– Сейчас увидим, – невозмутимо отозвался Гэз. – Поехали…
Они двинулись по коридору.
Снеговой покров на долу скоро кончился. Лыжи пришлось снять. Голубой полусвет достаточно освещал сталактиты, свешивающиеся с потолка, и обледенелые стены.
Трубный звук раздался близко и сопровождался на этот раз раскатом хорошего морского прибоя.
– А как будто стало теплее, доктор? – заметил Гэз. Действительно, стало заметно тепло, почти жарко. Tax даже вспотел в своем меховом наряде. Стены коридора уже не были одеты ледяной коркой. С них стекали струйки воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35