Линнет съежилась от стыда, вспомнив, как грубо изнасиловали ее два скота в тот страшный день. Правда, с тех пор ее почти оставили в покое, если не считать самого предводителя, а тот вовсе не был так жесток, как более молодые викинги; он обращался с ней даже нежно, а сама же Линнет потеряла волю к борьбе. Она так давно вдовела, и за все это время у нее не было мужчины. Ей не на что надеяться, ведь если верить Фергюсу, Ансельм Хаардрад уже женат. И нет у нее никакого будущего в этой чужой стране!
Шторм, однако, продолжался не слишком долго, но все были измучены до предела. На следующий день свершилось чудо — вдали показалась земля. Длинная линия побережья Норвегии простиралась насколько хватало глаз. Викинги не остановились, чтобы пополнить припасы, а, воодушевленные надеждой скорее попасть домой, гребли день и ночь, продвигаясь все дальше к северу, пока наконец не сменили курс и не повернули вглубь, к Хортен Фьорду.
Стояла середина лета, и яркая зелень травы и листвы радовала взор. Синева неба была испещрена пушистыми белыми облачками. Далеко впереди виднелась огромная туча в форме могучего летающего молота Тора.
Женщины при виде облака ничего не поняли, но мужчины разразились благодарственными криками. Видно, это было добрым предзнаменованием — Тор дает им свое благословение!
Скалистые отроги поднимались по обе стороны корабля, словно отвесные стены. Когда берега вновь стали пологими, корабль причалил. Путешествие окончилось.
Глава 7

Поселение оказалось убогим, чтобы не сказать больше. Всего лишь в четверти мили от фьорда стоял большой деревянный дом без окон, окруженный постройками поменьше и хлевами. В полях были разбросаны другие, такие же грубо сколоченные домишки, Несколько женщин и детей в сопровождении своры собак бежали к кораблю, чтобы поскорее встретить мужчин; остальные ожидали у дома. Бренну и других пленниц связали, как скот, и двое викингов повели их в маленький дом. Глаза присутствующих были устремлены на стройную фигурку в черном, с гордым и бесстрашным видом шагавшую впереди. Остальные двигались гораздо медленнее. Их втолкнули в хижину и заперли снаружи дверь. Несчастные оказались во мраке.
— Что теперь будет?! — вскрикнула Энид.
— Знай я, может, не боялась бы так, — ответил кто-то. — Именно неизвестность страшит.
— Скоро все узнаем, не беспокойтесь! — нетерпеливо бросила Корделла. — Нет, эта темнота невыносима! Вы заметили, что ни в одном доме нет окон! Неужели эти храбрые викинги боятся света?
— Мы далеко на севере, Делла, — пояснила Линнет. — Должно быть, таких холодных зим, как здесь, ты еще не видывала. Окна, пусть и прикрытые ставнями, будут пропускать мороз и ветер.
— У тебя на все найдется ответ, — язвительно прошипела Корделла. — Тогда скажи, какова наша судьба? Что с нами будет?
Линнет устало вздохнула. Она стояла в центре комнаты, рядом с Бренной, но не могла разглядеть даже собственной руки в непроглядной тьме. Конечно, можно признаться, чего она опасается — отныне все они рабыни и ничего больше. Но нет причин еще больше пугать молоденьких девушек, ведь подозрения пока не подтвердились.
— Как ты сказала, Делла, скоро все узнаем, — наконец ответила Линнет.
Бренна продолжала молчать, не в состоянии ничем утешить женщин. Она тоже понимала, что ждет впереди, но не имела сил думать об этом — слишком тяжело было сознавать, что не смогла защитить бедняжек, когда они так нуждались в этом. Что она может сделать без оружия, со связанными руками? Их изнасиловали, жестоко, безжалостно, и Бренна ничего не сделала, чтобы помешать.
И то, что сама она сохранила девственность, почти не утешало. Должно быть, ее готовят к ненавистному замужеству. Но этому никогда не бывать! Уж лучше умереть, чем стать женой викинга. Она жаждет лишь мести и в конце концов добьется своего.
Корабль разгрузили, добычу заперли в хранилище, а лошадей и скот пустили пастись. В большом доме шли приготовления к пиршеству. На вертеле жарилась туша огромного кабана. Рабы на кухонной половине пекли лепешки и готовили рыбу.
Мужчины собрались за длинными столами в главной комнате и, не теряя времени, чашами черпали медовуху из большого сосуда. Некоторые соревновались, кто кого перепьет, остальные делали ставки и заключали пари. Большой, похожий на трон стул во главе стола был не занят, но Ансельма еще никто не хватился.
В купальне на огне грелись котлы с водой. Дым и пар щипали глаза. Гигантская лохань, в которой могли бы поместиться пятеро, стояла посреди комнаты.
Ансельм, с чашей меда в руке, растянулся в лохани по пояс в воде. Хорошенькая рабыня, наклонившись над ним, терла спину. Старший сын, Хьюг, восседал на скамье у стены.
— Не хочешь присоединиться? — ворчливо спросил Ансельм. — Локи бы побрал это ритуальное омовение, на котором настаивает твоя мать! — тут же пожаловался он. — В другое время я не возражал бы, но она знает, что мне не терпится присоединиться к пиршеству, и при этом настаивает, чтобы я сначала вымылся!
— Не ты один, отец, — ухмыльнулся Хьюг. — То же самое она проделывает со мной и Гарриком, когда мы возвращаемся из набега. Должно быть, считает, что запах крови врагов пропитывает все и его необходимо как можно скорее удалить.
— Какова бы ни была причина, — пробурчал Ансельм, — Локи смеется над моей досадой! Не понимаю, почему я терплю все это!
Хьюг от души расхохотался, сверкая пронзительно-голубыми глазами:
— Сам же не "раз говорил, что жена правит домом, а ты — на море.
— Верно, если не считать того, что эта женщина бесстыдно пользуется властью, которую я дал ей. Но довольно. Гаррик уже дома?
— Нет.
Ансельм нахмурился. Однажды, когда его младший сын не вернулся к зиме, оказалось, что его взяли в плен христиане. Но тогда Гаррик отправился в набег. Прошлой же весной он решил заняться торговлей, так что Ансельм особенно не волновался, во всяком случае, нет причин для тревоги, пока не начнутся холода.
— А мой побочный сын, Фейрфекс? Где он?
— Бьет китов на побережье, — коротко ответил Хьюг.
— Давно?
— С неделю.
— Значит, скоро возвратится.
Хьюг резко поднялся. Высокий, сильный тридцатилетний мужчина, он был точной копией отца, но ненавидел сводного брата, и его раздражало, что Ансельм уделял ему внимание.
— Почему ты так заботишься о нем? Правда, его мать — свободная женщина, но он ничем не отличается от рабского отродья!
Голубые глаза Ансельма сузились:
— Остальные всего-навсего дочери. У меня только двое законных сыновей и Фейрфекс. Так что ты зря завидуешь моей любви к нему.
— Локи забери его! Он не викинг! Слабак!
— Но моя кровь, пусть и небольшая ее часть, течет в его жилах. Не будем больше говорить об этом. Лучше расскажи, как шли дела в мое отсутствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91