— Затерялся в пустыне. Он делил горы с апачами — отсюда и до границы.
— Вы шутите? — ужаснулась она.
— Нет. Он жил один в горах восемь лет. Но когда ему исполнилось девятнадцать, произошло что-то, вернувшее ему память, и он смог меня найти.
Шерис внимательно слушала.
— Вы рассказываете об этом без особой радости.
Он печально улыбнулся.
— Он уже не был тем Слайдом, которого я помнил. Мы всегда были очень похожи, а теперь — нет. Годы, проведенные в одиночестве, наложили на него свой отпечаток. — Лукас пожал плечами и усмехнулся. — Если бы у нас была большая семья, его бы прозвали черной овцой, — Он столь плох?
— Многие так считают.
Лукас не стал вдаваться в подробности, а она не настаивала.
— А что произошло с золотым прииском вашего отца?
— Его не нашли. Ирония судьбы, не так ли?
— Так вашего отца убили напрасно?
— Выходит, так.
— А его убийцу судили?
— Слоан мертв. — Голос его прозвучал хрипло. — Но человек, нанявший его, все еще жив.
— Вы знаете, кто это?
— Да, но у меня нет доказательств. Я ничего не могу сделать, разве что вызвать его на поединок. А так как он не слишком хорошо обращается с оружием, это будет просто убийством.
— О, — пробормотала Шерис, — должно быть, это очень печально, когда ничего не можешь сделать.
— Можно сказать и так, — с горечью ответил он.
Боясь показаться назойливой, она перевела разговор на другую тему:
— Почему вы вернулись в Аризону?
— Я устал от городской жизни. А кроме того, Слэйд ни за что не поселился бы в Сент-Луисе, так что пришлось мне перебраться поближе к нему.
— Он живет в Ньюкомбе?
— Слэйд никогда не задерживается на одном месте подолгу, но время от времени он заезжает в Ньюкомб. И мне тогда удается повидать его.
Она задумалась.
— Должно быть, вы его очень любите, раз принесли такую жертву.
Лукас засмеялся:
— Голубушка, я не считаю это жертвой. Мне нравится здесь.
— Извините. Я не имела в виду… Ну, в общем, я рада, что вы нашли своего брата и снова сблизились с ним. Эти годы разлуки, наверное, были ужасны.
— Почему вы решили, что мы сблизились? Он насмешливо взглянул на нее.
— Ну, я подумала…
— Со Слайдом сблизиться невозможно. Это не удалось даже Билли, который знал его в те годы, когда он жил в пустыне. Мы не так дружны, как положено братьям-близнецам.
— Вы хотите сказать, что вы близнецы?
— Верно.
— Боже мой, у нас в школе была пара близнецов, они даже одевались одинаково, никто не мог их различить. Вы с братом такие же?
— Ну, положим, мы не одеваемся одинаково, но, если нас раздеть, вам вряд ли удастся отличить одного от другого.
— Боже, — воскликнула Шерис, — мне следует поблагодарить судьбу, что он не живет здесь! Не хватало еще беспокоиться о том, чтобы не перепутать вас.
Его лицо приняло непроницаемое выражение.
— Не думаю, что вас это слишком затруднило бы. Мы похожи, но в то же время отличаемся, как день от ночи.
— Но чем?..
— Если вы познакомитесь с ним, голубушка, то поймете, что я имею в виду, — загадочно ответил Лукас, закрывая эту тему. — В чем еще я могу удовлетворить ваше любопытство?
— На сегодня достаточно, — благодарно улыбнулась Шерис, затем потянулась. — После столь долгого дня я уже больше ничего не хочу, кроме хорошей теплой ванны перед сном.
— Ведра там, — кивнул он в сторону раковины.
— Но… — Она пришла в ужас. — Вы хотите сказать, что я сама должна принести воды?
— Если хотите принять ванну.
— Но вчера…
— Я пожалел вас, потому что вы были измучены после долгой дороги. Но не ждите, что я все время буду носить воду. Это женская работа.
Ее плечи поникли.
— Да, конечно.
— Может быть, придвинуть лохань сюда, — предложил он. — Тогда будет ближе.
— Купание уже не кажется мне таким привлекательным, — сказала Шерис чуть слышно.
Лукас с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. Она выглядела такой несчастной, что он чуть не сжалился над ней снова, но запретил себе баловать ее, как бы ему этого ни хотелось.
— Пожалуй, я нагрею немного воды в тазу и пойду спать, — вздохнула Шерис. — Вам тоже нагреть?
— Я помылся в конюшне. Но не отказался бы от горячей воды утром, если вы рано встанете.
Еще одна ее обязанность? Она покорно кивнула, затем поднялась и побрела к плите. Лукас прикончил очередную порцию виски, задумчиво провожая ее взглядом.
— Знаете, Шерис, милях в четырех отсюда, в горах, есть пруд. Вода, наверное, еще теплая. Сегодня полнолуние. Не хотите отправиться на прогулку при лунном свете? Как соблазнительно это звучит! Но жестоко с его стороны предлагать ей такое.
— Я ведь уже говорила вам, что не езжу верхом.
— Даже вдвоем?
— Никак. Я никогда в жизни не сидела на лошади.
— Что ж, это всего лишь предложение. В конце концов, у нас еще есть время. Но знаете ли, вам все-таки со временем придется научиться. Только верхом вы сможете выбраться с ранчо.
— Вы могли бы приобрести коляску. Нотка надежды в ее голосе тронула его сердце. Но Лукас остался тверд.
— Все знают, что я не трачу денег впустую. А покупать коляску, когда у меня есть полдюжины достаточно спокойных кобыл, — пустая трата денег.
— Наверное, вы правы.
Она неловко повернулась и поспешно направилась в свою спальню.
— Спокойной ночи, Лукас.
— Всего лишь спокойной ночи? — Он насмешливо вздернул бровь. — А как насчет обязательного поцелуя на ночь? — И добавил с усмешкой:
— Вам следует привыкнуть к атому. Я люблю целоваться.
— Догадываюсь, — сухо ответила она и, уступая, вздохнула:
— Ну хорошо.
Она наклонилась, намереваясь наградить его поцелуем. каким обычно целовала отца. Но в то мгновение, когда ее губы коснулись его щеки, сильные руки обхватили ее, не давая вырваться, Он целовал ее с невероятной нежностью, и Шерис охватила восхитительная слабость. Она ощутила себя удивительно слабой! Странно, но ей вовсе не хотелось вырваться. Она наслаждалась его ласковыми прикосновениями. Даже исходивший от него аромат виски волновал ее.
Его руки нежно поглаживали ее спину, вызывая покалывание в позвоночнике, затем рука медленно двинулась вниз. Сердце ее бешено забилось. Она понимала, что должна остановить его, но не могла собрать всю свою силу воли и сделать это. Когда его рука коснулась ее груди, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Какое-то безумие! Она понимала, что не должна позволить ему продолжать, но незнакомые чувства, которые он возбудил в ней, овладели ею полностью. Наконец она обрела способность говорить.
— Лукас!
Это прозвучало ласково, хотя она намеревалась произнести его имя строго. По-прежнему не было сил оттолкнуть его. Губы касались мочки ее уха, и возбуждение возросло настолько, что его едва можно было вынести. Она подумала, что сейчас лишится чувств.
— Я хочу тебя, Шери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65