Он не знал ее силы. Быть может, когда-нибудь откроет ее.
Себастьян вздохнул и снова ощупал ткани.
Он вымачивал их в смеси воды и уксуса с добавлением очень мелко истолченной в ступке иоахимштальской земли. Самое замечательное было в том, что одного и того же раствора хватало на два-три замачивания, причем тканей разных цветов, – результат был тот же! Высохнув, они приобретали необъяснимую яркость.
Себастьян написал новому военному министру Франции (им стал не кто иной, как сам маршал де Бель-Иль), чтобы поделиться с ним своим необычайным изобретением, которое желал ему представить. Маршал ответил, что это прекрасный повод для визита в Версаль. Он переговорит об этом с маркизом де Мариньи, но будет разумнее, если Себастьян сам напишет ему: этот человек возглавляет свиту короля и является братом маркизы де Помпадур, его фаворитки. Ответ пришел накануне:
«Господину графу де Сен-Жермену…»
Наконец-то его приглашали в Версаль.
Позвав Джулио и другого слугу, которого недавно нанял, молодого немца по имени Иоганн-Фелициус, Себастьян распорядился, чтобы приготовили чемоданы. Он сам упаковал шкатулку с иоахимштальской землей.
Это было его секретное оружие.
42. СТРАНА СВЯТЫХ И СВОЛОЧЕЙ
Расположившись за роскошно инкрустированным письменным столом в своем просторном кабинете цвета морской волны с белой лепниной и пухлыми амурами на дверных наличниках, маркиз де Мариньи изучал два лоскута ткани, которые ему представил посетитель.
– Изумительно, – пробормотал он.
Затем взгляд его серых глазок переместился на самого Себастьяна и, хоть и прикрытый веками, задержался на его алмазных пуговицах. Себастьян заметил это и позабавился: можно не сомневаться, что от маркиза не ускользнул также большой звездчатый сапфир, подарок Тарик-хана Хаттака, и изумруд, увенчавший рукоять его шпаги.
– Вы не в родстве с Клодом-Луи, нашим храбрым офицером?
– Нет, сожалею.
Ответ был достаточно кратким, чтобы отбить охоту спрашивать об этом еще раз. Человек по имени Абель-Франсуа Пуассон, свежеиспеченный маркиз де Вандьер, де Менар и де Мариньи (помимо прочих титулов), вполне умел распознавать высоту чужого происхождения: в этом Сен-Жермене не было ничего от мужлана, а если он и пользовался оригинальным псевдонимом, как это делают немало высокопоставленных особ, не желающих быть узнанными во время путешествия, то наверняка потому, что носит гораздо более громкое имя. Впрочем, его рекомендовал сам маршал де Бель-Иль. Тем не менее чуть певучий выговор Сен-Жермена оставлял широкое поле для догадок: этот акцент мог быть и испанским, и североитальянским, но с равным успехом русским или венгерским.
– Так вы обладаете секретом этой яркости? – спросил маркиз, прищурившись.
– Я единственный обладатель, поскольку сам изобрел этот способ. Мне подумалось, что он мог бы заинтересовать его величество и промышленность Франции.
– Несомненно. Тем не менее было бы желательно удостовериться, насколько ваш метод эффективен и для других тканей.
– Горю нетерпением продемонстрировать это. Но мне понадобится мастерская и ученики.
– Могу я спросить, где вы остановились, граф?
– В Париже, у маршала де Бель-Иля.
– Дайте мне несколько дней, чтобы определить наилучшее место, которое я мог бы вам предложить в качестве лаборатории. Вы позволите оставить эти два образчика? Я покажу их его величеству, как только представится случай.
– Разумеется.
Маркиз, казалось, задумался на несколько мгновений, потом пригласил своего посетителя к сегодняшнему ужину в Версальском дворце и попросил его явиться к половине восьмого на второй этаж, уточнив, что это будет «малый» ужин.
Себастьян подумал, что ему придется ждать тут целый день и он рискует потерять свежесть к своему первому визиту во дворец. Так что он опять сел в карету, предоставленную маршалом, и вернулся в Париж.
Один из этих нескольких часов он употребил на то, чтобы нанести непредусмотренный визит некоей баронессе Вестерхоф, которую Засыпкин указал ему как парижскую связную, добавив:
– Общайтесь с ней только устно. Ничего не пишите. Даже о ваших любовных делах.
И, отвечая на удивленный взгляд Себастьяна, пояснил:
– У нас есть некоторые основания думать, что французская полиция перехватывает почту.
Баронесса Вестерхоф занимала небольшой особнячок на улице Малых Конюшен, скорее даже его часть. Когда Себастьян дернул за шнурок звонка, ему открыла, причем не сразу, какая-то женщина в домашнем халате на лисьем меху, лет сорока, почти такая же высокая, как и он сам. Лицо квадратное, энергичное, глаза льдисто-голубые, мраморно-белая кожа, волосы с отливом холодного металла. Никаких румян, никаких украшений. Он был поражен: настоящая Юнона.
– Я бы хотел видеть баронессу Вестерхоф.
– Это я, – ответила женщина низким голосом, в котором он уловил странный акцент. – А вы, должно быть, граф де Сен-Жермен, – добавила баронесса, разглядывая посетителя.
– В самом деле, это я.
– Потрудитесь войти. Моя горничная заболела.
Значит, вот она какая. Себастьян был застигнут врасплох. Баронесса поднялась впереди него по лестнице и ввела в несколько поблекшую гостиную с горящим камином. Он не сомневался, что она сама разожгла огонь.
– Присаживайтесь, – сказала баронесса. – Хотите кофе? Мне сказали, что вы говорите по-русски. Так будет удобнее.
Все еще не отойдя от удивления, Себастьян пробормотал по-русски «спасибо» и уселся в кресло напротив того места, где она наверняка читала, когда он позвонил: на одноногом столике лежала открытая книга. «Цинна» Пьера Корнеля. Подходящее чтение для этой ледяной красоты. По-видимому, баронесса Вестерхоф не была расиновской героиней.
После обмена любезностями и упоминания Засыпкина, чтобы уточнить роли, баронесса объявила:
– Вы ступили на минное поле. Короля Людовика после недавнего покушения гложет черная меланхолия. За вождя теперь его фаворитка, госпожа де Помпадур.
– Короля пытались убить? Кто?
В Хёхсте у Себастьяна было мало шансов узнать об этом.
– Наверняка какой-то сумасшедший. Правда, неизвестно, кто ему заплатил. «Любимый» король любим теперь только госпожой Помпадур. Короче, российская императрица гневается. Вы наслышаны об Уайтхоллском договоре?
Себастьян покачал головой. В будущем ему надо бы ограничить свое пребывание в Хёхстском скиту.
– Англия и Пруссия заключили договор, – объяснила баронесса. – Главная его цель – помешать русским войскам прийти на подмогу западным союзникам.
Себастьян вспомнил тревогу Бель-Иля семь лет назад в Экс-ла-Шапеле: «Русские войска на Мезе? Да это же новое варварское нашествие!»
– Этот договор изолирует Россию. Императрица считает, что ее предали, – продолжила баронесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109