Тяжело вздохнув, один полноватый мужчина кивнул.
— Отлично — первый кандидат есть. Теперь от силовых структур… Вы кто? — указал он на полковника милиции.
— Заместитель начальника уголовного розыска полковник…
— Замечательно — вы второй, — недослушал куратор и задумчиво проговорил: — так… Кого же еще направить?.. А из областной администрации представители имеются?
Все разом загалдели, растерянно пожимая плечами:
— Я из Облэнерго…
— Меня прислали от ГО и ЧС…
— Я из Горздрава…
— Пожарное управление…
Он выслушал нестройный хор и махнул рукой:
— Еще бы сварщиков из Водоканала прислали!..
— Полагаю, как руководитель следственной группы я обязан присутствовать при переговорах с этим человеком, — тихо произнес Севидов.
Все разом смолкли и дружно закивали. Высокий чин посмотрел на него, полностью распахнул прикрытый глаз и тоже утвердительно кивнул:
— Что ж… похвально… Тогда именно вам я поручаю главную роль. Итак, о чем следует с ним договариваться…
— Я знаю, о чем нужно говорить с бандитами, — перебил Анатолий Михайлович и, повернувшись ко всем спиной, медленно направился к коттеджу под красной черепицей.
Два других парламентера по команде москвича засеменили следом…
Где-то в кладке навороченного здания была вмонтирована камера наружного наблюдения, и Кабан долго мурыжил трех мужчин на просторном крыльце, выкрикивая отрывистые команды через переговорное устройство: «Снять пиджаки!.. Руки за голову!.. Повернуться кругом!..» Осмотрев их со всех сторон, открыл многочисленные замки и под дулом охотничьего карабина по одному пропустил внутрь.
— Ну… И кто из вас кто? Кого они мне тут подослали? — с насмешливой издевкой спросил Храпунов — кряжистый мужичок лет сорока пяти, с взъерошенной, круглой головой. Заметив как полковник набычился и открыл было рот, поднял указательный палец и ткнув в грудь милиционера, не дал произнести тому ни слова: — ты ментяра помалкивай! Никогда с вашей поганью дел не имел, и иметь не собираюсь, усек?! А ты кто?
Вор вперил колючий взгляд в представителя мэрии.
— Я… собственно… Я от городских властей — помощник вицемэра… — пролепетал тот и с надеждой покосился на Севидова.
— Так… ты что за птица? — продолжил знакомство Кабан, повернувшись к третьему посланцу.
— Следователь Севидов, — как можно мягче произнес работник прокуратуры, однако твердость в голосе не убавилась, — Константин Сергеевич, мы наделены всеми полномочиями для урегулирования возникших проблем, но вести речь по существу будем лишь после того, как женщина и ребенок покинут ваш дом. В качестве заложников можете оставить нас троих. Это единственное условие нашей стороны.
Внимая короткому монологу с требованием отпустить домохозяйку с дочерью, тот продолжал рассматривать парламентеров. Понемногу до него дошло, кто чего стоит и, долго не раздумывая, он накрепко связал руки полковнику, грубо затолкал в небольшую комнату с окном, выходящим во двор, и запер со словами: «Тебя сучара отправлю на тот свет первым по малейшему поводу!» Чиновнику приказал сесть на полу громадного холла и пригрозил пристрелить, ежели тот шевельнется. Теперь помощник вицемэра с трясущимися губами безропотно сидел по-турецки — поджав под себя ноги, и вспоминал прошедшую жизнь…
— Что-то мне твоя физия чуток знакома… — повернул к Севидову ствол карабина немного подпитый преступник со скуластым лицом и бегающими, как у затравленного зверя глазами.
— Нет, Константин Сергеевич, ранее мы не встречались, — собрав волю в кулак, спокойно отвечал детектив.
Женщина с ребенком на руках покинула злосчастный коттедж спустя минут десять…
— Итак, каковы же ваши условия? — вздохнув с облегчением, спросил рецидивиста Анатолий Михайлович.
— Мне нужен вертолет.
Сыскарь молча смотрел на него. Не будь у того в руках оружия, он непременно бы улыбнулся, но сейчас требовалась полная выдержка и, как бы это ни звучало странным — абсолютная деликатность. Для успеха следователь, во что бы то ни стало, старался расположить к себе Кабана…
— Константин… — вложив в голос максимальную теплоту, прервал он молчание, — мы ведь с вами неглупые люди. Если бы вы были политическим узником или, на худой конец, оппозиционером теперешней власти — тогда, пожалуй, вас бы приняли за границей. Но нынешний курс первых лиц России они поддерживают, да и своих нарушителей закона там хватает с избытком…
— Знаю!.. — поморщился Храпунов. — Ты-то что предлагаешь? Сдаться и загреметь лет на двадцать?
— Ну, если уж срок светит в любом случае, стоит, наверное, поразмыслить, прикинуть…
— Хрена вам пересоленного! Я лучше под пулями тут лягу, чем подыхать поеду за проволокой. Еще одного срока мне не пережить…
Потеряв контроль над собой, вооруженный бандит схватил портативную рацию, принесенную парламентерами для прямых переговоров с силовиками, и стал громко кричать:
— Слышь ты, козел! Кто там у аппарата? Если через полчаса у ближайшей кромки леса не сядет вертолет, я грохну первого заложника! Чё?.. Чё ты там гонишь, падла!? Мне плевать — успеет не успеет, сможет сесть — не сможет!.. Я сказал грохну и никакого базара. Все!
Отшвырнув рацию, он хлебнул из горлышка бутылки дорогой водки и посмотрел на часы. Севидов по-прежнему стоял у входа в холл и не спускал с него глаз — мозг пытался лихорадочно выработать план дальнейших действий. «Никакого вертолета за тридцать минут они не организуют, — размышлял он, облокотившись плечом о дверной косяк и не привлекая внимания взвинченного Кабана. — Возможно, вообще не пойдут у него на поводу… Но что тогда?.. Штурм? Это самый дебильный из десятка вариантов — при первом же движении спецназа, он положит нас, затем пустит себе в рот пулю. Костик как раз из тех — туповатый, решительный и безрассудный. Да-а, лучше бы чинуши, топчущие сейчас молодую травку на поляне, придумали что-нибудь с геликоптером — во всяком случае, у Храпунова появился бы лучик надежды, а уж как бы мы — смертники обрадовались!
Полчаса томительного ожидания ничего не дали. Прошло десять лишних минут — загнанный в угол преступник все так же сидел, развалившись на шикарном кожаном диване, зажав меж колен карабин и беспрестанно дымя сигаретами. Потом вдруг резко подкинул оружие левой рукой, перехватил в воздухе правой и снова опустил его на колени, но уже плашмя — горизонтально. Помощник вицемэра при этом трюке вздрогнул, губы задрожали еще сильнее. Анатолий Михайлович осторожно перевел взгляд на закрытую дверь, за которой лежал связанный полковник. Оттуда не доносилось ни единого звука, и сердце детектива защемило при мысли о нависшей над ним смертельной опасности. В этот момент грохнул выстрел…
От неожиданности следователь чуть отпрянул в сторону и увидел на лице Кабана зловещую улыбочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66