Автоколонны не было.
— Точно сговорились!.. — процедил сквозь зубы Яровой. Оглянувшись, поторопил: — Берг, не отставайте. Привал через час.
Но как раз-то через час впереди, на одном из невысоких перевалов, показался укрепленный блокпост и застывшие на правой обочине четыре злополучных автомобиля: «Нива», «уазик» и два «Урала».
«Задержали!» — мелькнула радостная догадка.
Однако очень скоро командира постигло разочарование. Спустившиеся с гор вооруженные бандиты преспокойно расхаживали возле бетонных сооружений; живо жестикулируя, по-приятельски болтали с представителями чеченского МВД; что-то разливали из бутылок в светлые одноразовые стаканчики и пили у капота головной «Нивы», закусывая лавашем и зеленью.
— Ни номерных знаков на машинах; ни разглядеть толком, что в кузовах, — проворчал майор, опуская бинокль. — Схожу я, Паша, прогуляюсь. А заодно гляну на их груз.
Скосив взгляд на воткнутую в снег палку, служившую Константину опорой при ходьбе, старшина поспешил предложить:
— У меня половчее выйдет. Давай я, а?
— Прикроешь снайперкой — это у тебя уж точно лучше получится.
Яровой снял светло-серую куртку, следом на снег полетел тяжелый разгрузочный жилет. Налегке, с одним автоматом за спиной и кинжалом в набедренных ножнах, осторожно пустился сквозь придорожные кусты к стоявшим в сотне метров автомобилям. Замыкал колонну пустой темно-зеленый «УАЗ» с раскрытыми нараспашку дверцами, а от головной «Нивы» слышались громкие голоса подвыпивших кавказцев.
— А мы удивляемся, разводим руками!.. — тихо ругался спецназовец, выбирая верный момент, чтоб проскользнуть опасное пространство между кустами и вторым «Уралом». — Как им удается просачиваться сквозь кордоны и заставы!? Да нет ничего проще!
Припадая на больную ногу и воровато оглядываясь по сторонам, он пересек проплешину и сразу же перемахнул через задний борт кузова. На пару секунд затих, прислушался…
Все вокруг было спокойно; характер чеченской речи не изменился.
Майор осмотрелся. Примерно половину внутреннего пространства под тентом занимали объемные серые мешки. Он приподнял один — мешок издал шелестящий звук и оказался чрезвычайно легок. Распарывая кинжалом холщевую боковину, он уже догадывался о содержимом и все-таки, просунув в дыру руку, вытянул на свет горсть шелушенной конопли.
План, ганжубас, петрушка… Одному богу были известны все обиходные названия этой отравы. Да и сколько их еще выдумают новые поколения! Мешки под завязку были наполнены измельченными «головами» растений — как раз тем, что по цене выходило на вес золота. Куда дороже, чем конопляные листья — так называемая «шала».
Теперь можно было сматываться. Местом назначения конопляного каравана блокпост служить не мог и, вероятно, в скорости кратковременная остановка для разгульного общения сопровождающей охраны со знакомыми, купленными ментами закончится. Константин закинул продырявленный мешок подальше вглубь кузова и, мягко ступая по деревянному полу, приблизился к борту.
Опять прислушался.
Все тот же пьяный гомон, громкий смех, задиристые выкрики…
Прыгать, как в былые времена со здоровой ногой не решился — спустился медленно и аккуратно. «Так безопасней для недавно сросшихся костей, да и шуму выйдет меньше», — посчитал офицер, нащупывая левой ступней каменистый грунт. И внезапно уловил своим тонким слухом посторонний звук…
То было шарканье по неровностям проселочной дороги чьих-то ног — кто-то шел центром проезжей части от блокпоста вдоль вереницы автомобилей.
Поначалу возникло желание метнуться вправо и скрыться за противоположный борт, но строго заученные правила диктовали поступить иначе. Прежде нужно было осмотреться — не приведи господь и с другой стороны «Урала» появились хозяева каравана или менты. А времени оставалось все меньше — шаги приближались. Тогда Костя пригнулся, быстро глянул под днище грузовика и тихо потащил из ножен кинжал — от кабины грузовика вышагивал всего один человек.
Лопатками майор прижался к дощатому борту, затаился, напрягся…
Требовалось не просто насадить кавказца на длинное и широкое лезвие, а сделать это так, чтобы жертва не успела выдать присутствие чужака. Гульба гульбой, а резкий вскрик или предсмертный стон бандиты непременно услышат. И тогда…
Параллельно колонне вольной прогулочной походкой дефилировал сержант чеченской милиции. Похоже, он и не собирался сворачивать влево — за кузов «Урала», а направлялся дальше — к «уазику». Однако ж глупо было стоять и надеяться, что он не обернется, не заметит… И майор, дождавшись его появления, выбросил вбок правую руку; обхватил ею голову «блюстителя порядка», накрепко зажав рот и с силою увлекая на себя. Левой же, сжимавшей рукоять клинка, жестко повел навстречу…
Остро отточенная сталь вошла между ребер рыхлого изнеженного тела легко, словно в кусок подтаявшего топленого масла.
— Не обессудь, сержант, — еще плотнее зажимая рот чеченца, прошептал Яровой, в упор разглядывая обезумевшее от страха и неожиданной боли безбородое лицо. — Ты знал, чем кончаются игры, в которые ввязался. Ты хорошо это знал.
Тот затих и обмяк очень скоро — видно кинжал точно прошел сквозь сердце. Вытащив из мертвого тела лезвие, майор вытер его об одежду жертвы и вогнал обратно в ножны. Так же быстро труп чеченца, словно еще один куль с наркотой, перевалился через борт и гулко ухнул ботинками о твердый пол. Сотрудник «Шторма» оглядел в обе стороны обочину и, не обнаружив лишних глаз, полегонечку побежал, слегка припадая на правую ногу, к своим.
От головной машины по-прежнему неслись непонятные здравицы, а группа разведчиков, спешила на юго-запад. Спустя минут десять Павел, шедший как всегда лидером, наткнулся на вьючную тропу, и скорость движения отряда по утоптанному снегу заметно возросла. С каждым шагом они все дальше уходили от горной грунтовой дороги, ведущей к Шарою…
Глава пятая
/Санкт-Петербург/
Серебряков неподвижно лежал на кровати, и вяло рассуждал о культуре традиций. Чувствовал он себя отвратительно — голова того и гляди, лопнет не хуже переспелого арбуза. Из-за этой чертовой мигрени пришлось перенести на вечер совещание, посвященное очередному донесению разведгруппы. Совещание он перенес, да вот незадача: ломившая виски боль и к вечеру могла не утихнуть, не отпустить…
«Мы живем в варварской, с точки зрения традиций, стране, — старался он ровно дышать и не думать о несносных последствиях сотрясения. — Это в каком-нибудь Южном Уэльсе или на Мальте люди, принадлежащие одной фамилии, пять столетий подряд собираются в гостиной родового поместья, куда ровно в шестнадцать пятьдесят девять подают чай со сливками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Точно сговорились!.. — процедил сквозь зубы Яровой. Оглянувшись, поторопил: — Берг, не отставайте. Привал через час.
Но как раз-то через час впереди, на одном из невысоких перевалов, показался укрепленный блокпост и застывшие на правой обочине четыре злополучных автомобиля: «Нива», «уазик» и два «Урала».
«Задержали!» — мелькнула радостная догадка.
Однако очень скоро командира постигло разочарование. Спустившиеся с гор вооруженные бандиты преспокойно расхаживали возле бетонных сооружений; живо жестикулируя, по-приятельски болтали с представителями чеченского МВД; что-то разливали из бутылок в светлые одноразовые стаканчики и пили у капота головной «Нивы», закусывая лавашем и зеленью.
— Ни номерных знаков на машинах; ни разглядеть толком, что в кузовах, — проворчал майор, опуская бинокль. — Схожу я, Паша, прогуляюсь. А заодно гляну на их груз.
Скосив взгляд на воткнутую в снег палку, служившую Константину опорой при ходьбе, старшина поспешил предложить:
— У меня половчее выйдет. Давай я, а?
— Прикроешь снайперкой — это у тебя уж точно лучше получится.
Яровой снял светло-серую куртку, следом на снег полетел тяжелый разгрузочный жилет. Налегке, с одним автоматом за спиной и кинжалом в набедренных ножнах, осторожно пустился сквозь придорожные кусты к стоявшим в сотне метров автомобилям. Замыкал колонну пустой темно-зеленый «УАЗ» с раскрытыми нараспашку дверцами, а от головной «Нивы» слышались громкие голоса подвыпивших кавказцев.
— А мы удивляемся, разводим руками!.. — тихо ругался спецназовец, выбирая верный момент, чтоб проскользнуть опасное пространство между кустами и вторым «Уралом». — Как им удается просачиваться сквозь кордоны и заставы!? Да нет ничего проще!
Припадая на больную ногу и воровато оглядываясь по сторонам, он пересек проплешину и сразу же перемахнул через задний борт кузова. На пару секунд затих, прислушался…
Все вокруг было спокойно; характер чеченской речи не изменился.
Майор осмотрелся. Примерно половину внутреннего пространства под тентом занимали объемные серые мешки. Он приподнял один — мешок издал шелестящий звук и оказался чрезвычайно легок. Распарывая кинжалом холщевую боковину, он уже догадывался о содержимом и все-таки, просунув в дыру руку, вытянул на свет горсть шелушенной конопли.
План, ганжубас, петрушка… Одному богу были известны все обиходные названия этой отравы. Да и сколько их еще выдумают новые поколения! Мешки под завязку были наполнены измельченными «головами» растений — как раз тем, что по цене выходило на вес золота. Куда дороже, чем конопляные листья — так называемая «шала».
Теперь можно было сматываться. Местом назначения конопляного каравана блокпост служить не мог и, вероятно, в скорости кратковременная остановка для разгульного общения сопровождающей охраны со знакомыми, купленными ментами закончится. Константин закинул продырявленный мешок подальше вглубь кузова и, мягко ступая по деревянному полу, приблизился к борту.
Опять прислушался.
Все тот же пьяный гомон, громкий смех, задиристые выкрики…
Прыгать, как в былые времена со здоровой ногой не решился — спустился медленно и аккуратно. «Так безопасней для недавно сросшихся костей, да и шуму выйдет меньше», — посчитал офицер, нащупывая левой ступней каменистый грунт. И внезапно уловил своим тонким слухом посторонний звук…
То было шарканье по неровностям проселочной дороги чьих-то ног — кто-то шел центром проезжей части от блокпоста вдоль вереницы автомобилей.
Поначалу возникло желание метнуться вправо и скрыться за противоположный борт, но строго заученные правила диктовали поступить иначе. Прежде нужно было осмотреться — не приведи господь и с другой стороны «Урала» появились хозяева каравана или менты. А времени оставалось все меньше — шаги приближались. Тогда Костя пригнулся, быстро глянул под днище грузовика и тихо потащил из ножен кинжал — от кабины грузовика вышагивал всего один человек.
Лопатками майор прижался к дощатому борту, затаился, напрягся…
Требовалось не просто насадить кавказца на длинное и широкое лезвие, а сделать это так, чтобы жертва не успела выдать присутствие чужака. Гульба гульбой, а резкий вскрик или предсмертный стон бандиты непременно услышат. И тогда…
Параллельно колонне вольной прогулочной походкой дефилировал сержант чеченской милиции. Похоже, он и не собирался сворачивать влево — за кузов «Урала», а направлялся дальше — к «уазику». Однако ж глупо было стоять и надеяться, что он не обернется, не заметит… И майор, дождавшись его появления, выбросил вбок правую руку; обхватил ею голову «блюстителя порядка», накрепко зажав рот и с силою увлекая на себя. Левой же, сжимавшей рукоять клинка, жестко повел навстречу…
Остро отточенная сталь вошла между ребер рыхлого изнеженного тела легко, словно в кусок подтаявшего топленого масла.
— Не обессудь, сержант, — еще плотнее зажимая рот чеченца, прошептал Яровой, в упор разглядывая обезумевшее от страха и неожиданной боли безбородое лицо. — Ты знал, чем кончаются игры, в которые ввязался. Ты хорошо это знал.
Тот затих и обмяк очень скоро — видно кинжал точно прошел сквозь сердце. Вытащив из мертвого тела лезвие, майор вытер его об одежду жертвы и вогнал обратно в ножны. Так же быстро труп чеченца, словно еще один куль с наркотой, перевалился через борт и гулко ухнул ботинками о твердый пол. Сотрудник «Шторма» оглядел в обе стороны обочину и, не обнаружив лишних глаз, полегонечку побежал, слегка припадая на правую ногу, к своим.
От головной машины по-прежнему неслись непонятные здравицы, а группа разведчиков, спешила на юго-запад. Спустя минут десять Павел, шедший как всегда лидером, наткнулся на вьючную тропу, и скорость движения отряда по утоптанному снегу заметно возросла. С каждым шагом они все дальше уходили от горной грунтовой дороги, ведущей к Шарою…
Глава пятая
/Санкт-Петербург/
Серебряков неподвижно лежал на кровати, и вяло рассуждал о культуре традиций. Чувствовал он себя отвратительно — голова того и гляди, лопнет не хуже переспелого арбуза. Из-за этой чертовой мигрени пришлось перенести на вечер совещание, посвященное очередному донесению разведгруппы. Совещание он перенес, да вот незадача: ломившая виски боль и к вечеру могла не утихнуть, не отпустить…
«Мы живем в варварской, с точки зрения традиций, стране, — старался он ровно дышать и не думать о несносных последствиях сотрясения. — Это в каком-нибудь Южном Уэльсе или на Мальте люди, принадлежащие одной фамилии, пять столетий подряд собираются в гостиной родового поместья, куда ровно в шестнадцать пятьдесят девять подают чай со сливками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74