Ван Вогт Альфред
Клетка для разума
Альфред Ван Вогт
Клетка для разума
Перевод И.Петровской
Глава 1
Дэвид Марен нетерпеливо кусал губы, пока Председатель Совета Глав Групп объявлял: "Слушается дело Уэйда Траска, обвиняемого в антигосударственной деятельности".
До этого момента Марен с таким же нетерпением выслушивал предложения Главы Группы Джона Пилера, который после целого года напрасных усилий ещё раз пытался убедить советников в необходимости отменить Закон о Группе для женщин. Всем была известна тайная причина стараний Пилера - он испытывал особую привязанность к одной девушке и всеми силами добивался выделения части женщин в специальную категорию, чтобы исключить эту юную особу из любовных игр Группы.
"...Уэйда Траска, обвиняемого в антигосударственной деятельности..." Услышав эти слова, Марен сразу потерял интерес к дискуссии о женщинах, которую шепотом продолжали вести Пилер и советники. Начиналось слушание по делу, которого Марен ждал. Он обвел взглядом зал Совета. За большим столом сидели двенадцать членов суда и два секретаря. Глава группы "Америка-Центр" Оскар Подредж, суровый с виду, тяжеловесный и крупный молодой человек, поднял голову: "Это тот ученый?"
Председатель Медельин указал подбородком на одного из секретарей, тот пролистал несколько документов и прочел: "Уэйд Траск, инженер-физик, эксперт по прапспам, специалист по прикладной электронике... Далее следует список его работ".
Медельин осмотрел лица своих коллег - одно за другим. "Похоже, что решение принято единогласно, господа", - бросил председатель, и в его голосе прозвучала нотка облегчения.
Марен поднял руку, показывая, что берет слово, но, внимательно оглядев аудиторию, задумался. Из всех находившихся здесь членов суда только Подредж, Эдмунд Слейтер, Медельин и он были профессионалами. Остальные до того, как им предложили их нынешние высокие посты, были руководителями в промышленности, образовании или науке. Медельин и Подредж были верховными организаторами - высшими владыками в эту эпоху, соединившую жизнь в коллективах со свободным предпринимательством. Слейтер, представляющий полицию, был их мечом и плетью. А сам он, Дэвид Марен, был... кем же он был?
Он был человеком не совсем того же круга, что эти реалисты. Марен был Верховным Главнокомандующим Вооруженных Сил Великого Судьи и поставлял остальным человеческий материал, который они безжалостно кроили и обтесывали.
Его задача была завоевывать по одному или по несколько сразу "государства-бандиты", которые в огромном количестве возникли во всех частях мира после третьей атомной войны, завершившейся двадцать лет назад. Закончив свою работу, Марен передавал покоренные народы организаторам и полицейскому-палачу, а сам отходил в сторону: то, что происходило потом, его не касалось.
В Совете Марен всегда держался в стороне от коллег. Может быть, теперь это сослужит ему плохую службу: он знал, что возбудил в советниках ревнивую зависть, злобу и страх по отношению к себе.
Нарочно замедляя свою речь, чтобы справиться с тревогой, он сказал:
- Я считаю, что дело Траска нуждается в более подробном рассмотрении и, честно говоря, думаю, что имеются основания для оправдательного приговора.
- Какие основания?
Это спросил Подредж, скорее с любопытством, чем агрессивно.
Марен изложил один за другим свои аргументы.
- Когда я прочел те бунтарские слова, в произнесении которых обвиняют Траска, я пришел к выводу, что их основной смысл таков: принцип коллективистского свободного предпринимательства требует дальнейшего развития.
Сколько раз мы сами в этом же зале обсуждали этот вопрос? Сколько раз мы спрашивали себя, не может ли изменение принципа Группы уничтожить тот или иной неисправимый порок человеческой природы? Поэтому я не могу признать, что за то, в чем его обвиняют, Траск заслужил смерть.
И, завершая свое выступление, Главнокомандующий твердо заявил:
- Я убежден, что Траск находится в начале такой научной карьеры, которая сделает честь власти, позволившей ей осуществиться. Вот почему я прошу, чтобы обвинительный приговор завершался так: "Судье, заседателям и общественному обвинителю выносится благодарность за усердие. Обвиняемому выносится порицание, однако он освобождается от наказания ввиду высокой ценности его работ".
Произнося эту речь, Марен ясно видел, что лица некоторых из сидящих за столом все больше хмурятся. Но не только он один заметил, как подействовали на суд его аргументы. Медельин раз за разом обводил взглядом судейский стол, и лицо председателя вздрагивало от мучительной тревоги. Он торопливо сделал рукой знак тому из секретарей, который сидел ближе к нему: "Будьте добры, прочтите точную запись высказываний Траска".
Секретарь порылся в своих папках, вынул из одного рукописного документа несколько листков, развернул их и начал отрывисто читать:
- "Принцип группизма внедрен слишком широко", - это говорит господин Траск, господа. - "Исследования, которыми я занимаюсь, показывают, что общественные отношения требуют взглянуть на понятие Группы под новым углом зрения, отличным от того, под которым оно рассматривалось до сих пор".
Марен мысленно проклял то помрачение ума, которое заставило Траска забыть распространявшиеся на всех граждан ограничения свободы слова. По словам ученого, в тот самый день, когда он высказал свои взгляды, он сумел перенести в нервную систему цыпленка импульсы нервной системы собаки, отчего почувствовал необычное для себя возбуждение. Во время судебного процесса Траск старался оправдаться тем, что открытие привело его в ненормальное душевное состояние, но это объяснение ему не помогло.
Медельин снова обратился к тому же секретарю:
- Ознакомился ли Великий Судья с материалами?
По телу Марена пробежала дрожь: то, как был задан этот вопрос, явно показывало, что Великий Судья интересуется делом Траска.
- Да, сэр. Он затребовал это дело на прошлой неделе и вернул сегодня утром.
- Высказался ли Великий Судья о том, какие меры следует принять к обвиняемому?
Это было похоже на вопросы по катехизису во время урока закона божьего. Было ясно: Медельин с самого начала знал, что Великий Судья уже вынес приговор.
Секретарь какое-то время листал свои документы, словно отыскивая ответ. Наконец он прочел:
- "Явный случай предательства".
- Стоит ли под этим его собственноручная подпись?
- Он поставил свой росчерк, сэр.
Итак, смерть.
Марен не спросил, почему это предварительное мнение не было вынесено на обсуждение: Великий Судья никогда не вмешивался в дебаты внутри Совета. Совет старательно поддерживал для заграницы видимость своей независимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54