»
Приблизившись к эксперту, Хэнли заметил, что тот поглощен изучением небольшой песчаной осыпи; ему пришло на память, что Роган уже несколько раз по дороге обращал внимание на подобные песчаные проплешины. Гнев Хэнли мгновенно угас. Он пытался постичь смысл действий Рогана — и, кажется, понял. Вот только… Он присмотрелся внимательнее, но нет — это был самый обычный песок, желтовато-серый, местами темнее — почти коричневый; самый что ни на есть банальный и безобидный песок, не обнаруживший никаких следов жизни.
Хэнли недоумевал, но обращаться с вопросами к человеку, столь откровенно невежливому, не хотелось; к чему нарываться на очередное оскорбление? Обернувшись, Хэнли заметил, что Роган рассматривает его.
— Мистер Хэнли, — проговорил он своим нежным голосом, — по вашему поведению я чувствую, что вы недавно обращались ко мне и теперь раздражены тем, что я не ответил. Верно? Это так?
Хэнли молча покачал головой; ответив вслух, он, пожалуй, наговорил бы лишнего. Преодолевая злость, он пытался вникнуть в смысл услышанного. «По вашему поведению я чувствую…» Уж не хочет ли Роган сказать, что не слышит вопроса?
— Со мной это случается так часто, — продолжал Роган, — что я уже давно перестал пытаться давать объяснения. — Его зеленые глаза, казалось, не отражали, а излучали свет. — И все же, поскольку нам с вами, видимо, придется сотрудничать в преодолении надвигающегося кризиса, мне бы не хотелось, чтобы между нами было непонимание. Поверьте, сосредотачиваясь на чем-то, я уже ничего не слышу, я целиком погружаюсь в себя. И если это оскорбляет вас — мне очень жаль.
— Я слыхал о чем-то подобном, — нехотя проговорил Хэнли. — Гипноз.
— Если вам нужно разложить все по полочкам, то эта не хуже других, — в голосе Рогана звучало безразличие. — Но в сущности это ничего не объясняет.
Хэнли все еще переваривал ситуацию: Роган старается быть любезным, он снизошел до объяснений…
— Благодарю, мистер Роган, — сказал он после паузы, — я ценю ваше внимание. Но все же скажите, что так заинтересовало вас в этой осыпи?
— Жизнь. Жизнь в такой примитивной форме, что обычно ее и не рассматривают в таком качестве. Видите ли, мистер Хэнли, на каждой планете биогенез — процесс перехода неживой материи в живую — происходит по-своему. Но всегда есть такая фаза, когда органика практически неотличима от неорганики. Нет способов продемонстрировать эту фазу. Единственный прибор, ее улавливающий — это человеческий мозг. Вы не поверите, до какой степени поиск этой переходной фазы доминирует в моих действиях. Может быть, я объясняю слишком сложно; допускаю, что вам слова мои кажутся непонятными, но они непонятны не большей степени, чем та неприязнь, которую вы испытываете ко мне. Надеюсь, со временем вы о ней пожалеете.
Роган явно говорил искренне. Хэнли ощутил некоторую неловкость и решил впредь относиться к эксперту доброжелательнее. Тем временем тот вновь погрузился в созерцание песка. Хэнли вернулся к приборам. «В конце концов, — размышлял он, — здесь могут оказаться и более высокоорганизованные формы жизни. Так неужели я не сумею обнаружить их с помощью техники?»
Он наладил сканер и стал водить лучом, нащупав в результате небольшую каверну, этакий крошечный карман, существование которого ни о чем не говорило. Хэнли выключил сканер и принялся налаживать вибратор, когда внезапно услышал крик Рогана:
— Прыгайте, Хэнли! Сюда!
Одновременно Хэнли услышал наверху, прямо над собой, грохот обвала и инстинктивно задрал голову. Катившийся вниз по откосу обломок скалы был уже в считанных метрах от него. Удар — оглушенный Хэнли с криком упал. Сперва пришла боль, а за нею — ночь.
Боль… Она взрывала и раскалывала голову. Хэнли со стоном открыл глаза. Он лежал на берегу, под откосом, в нескольких метрах от того места, где стоял, когда катившаяся сверху глыба ударила и отшвырнула его. Он отчетливо слышал рокот недалекого водопада. Хэнли попытался было отыскать его глазами, но вовремя спохватился, что водопад не может быть в поле зрения; он смог разглядеть лишь тот участок берегового карниза, где в последний раз видел Рогана. Самого эксперта нигде не было.
Хэнли поднялся на ноги. Рядом валялись приборы; сканер был раздавлен, обломки не стоили даже того, чтобы нагнуться за ними. Пошатываясь и морщась от боли, Хэнли вернулся назад — до того места, где берег круто поворачивал. Отсюда русло реки было видно километра на полтора. И на всем этом пространстве — никакого движения.
Где же Роган? Чувствуя, что в нем закипает гнев, Хэнли повернулся и прошел метров двести вниз по течению, до следующего поворота. Впереди он увидел водопад; поток рушился с высоты добрых тридцати метров. Там, внизу, простиралась лесистая долина. По левому берегу реки тянулся песчаный пляж — желто-бурая полоска, отделявшая зеленое от серебристо-голубого. И нигде ни следа Рогана.
Хэнли вернулся к своим разбросанным приборам, не зная, что же теперь делать. Он посмотрел на обломок скалы, чуть было не убившей его — каких-нибудь несколько миллиметров… На виске Хэнли запеклась кровь, вся щека превратилась в сплошную ссадину.
На мгновение он испытал облегчение, когда обнаружил записку, прижатую ручкой счетчика Гейгера. «И все-таки в этом типе есть что-то человеческое», — подумал Хэнли. Он прочел записку: «Возвращайтесь к шлюпке. Меня не будет день или два».
Хэнли сжал губы. Кровь прилила к лицу, и это было не только следствием контузии. Но и на этот раз он сумел подавить гнев. В конце концов, Роган ему не сторож. И вряд ли в круг обязанностей эксперта Космического Патруля входит уход за ранеными. В одном Роган был безусловно прав: Хэнли не оставалось ничего другого, кроме как вернуться к месту посадки. Он добрался до шлюпки перед самым наступлением ночи и сразу же был доставлен на корабль. Оба врача настояли, чтобы он переночевал в госпитальном отсеке, уверяя, что к утру он полностью придет в форму. Хэнли пришлось подчиниться.
Спал он отвратительно. И в одно из пробуждений в голову ему пришла мысль о том, что в храбрости Рогану отказать все-таки нельзя. Ведь сейчас он там один в ночи.
Именно эта мысль послужила оправданием лжи, когда утром Хэнли объяснил колонистам, что Роган ушел, удостоверившись, что он, Хэнли, не ранен серьезно. В конце концов, пусть Роган и не сделал ничего подобного, доверие людей к эксперту нужно было сохранить…
И еще одна мысль посетила его ночью. Тогда она просто мелькнула в сознании, но утром, вспомнив, Хэнли почувствовал страшное возбуждение. «Скала! Она не могла рухнуть случайно. Некая сила обрушила ее на голову Хэнли. Кто-то? Или что-то? Надо вернуться на это место и посмотреть», — решил он.
Около девяти утра, когда он уже одевался, пришла жена и буквально упала на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8
Приблизившись к эксперту, Хэнли заметил, что тот поглощен изучением небольшой песчаной осыпи; ему пришло на память, что Роган уже несколько раз по дороге обращал внимание на подобные песчаные проплешины. Гнев Хэнли мгновенно угас. Он пытался постичь смысл действий Рогана — и, кажется, понял. Вот только… Он присмотрелся внимательнее, но нет — это был самый обычный песок, желтовато-серый, местами темнее — почти коричневый; самый что ни на есть банальный и безобидный песок, не обнаруживший никаких следов жизни.
Хэнли недоумевал, но обращаться с вопросами к человеку, столь откровенно невежливому, не хотелось; к чему нарываться на очередное оскорбление? Обернувшись, Хэнли заметил, что Роган рассматривает его.
— Мистер Хэнли, — проговорил он своим нежным голосом, — по вашему поведению я чувствую, что вы недавно обращались ко мне и теперь раздражены тем, что я не ответил. Верно? Это так?
Хэнли молча покачал головой; ответив вслух, он, пожалуй, наговорил бы лишнего. Преодолевая злость, он пытался вникнуть в смысл услышанного. «По вашему поведению я чувствую…» Уж не хочет ли Роган сказать, что не слышит вопроса?
— Со мной это случается так часто, — продолжал Роган, — что я уже давно перестал пытаться давать объяснения. — Его зеленые глаза, казалось, не отражали, а излучали свет. — И все же, поскольку нам с вами, видимо, придется сотрудничать в преодолении надвигающегося кризиса, мне бы не хотелось, чтобы между нами было непонимание. Поверьте, сосредотачиваясь на чем-то, я уже ничего не слышу, я целиком погружаюсь в себя. И если это оскорбляет вас — мне очень жаль.
— Я слыхал о чем-то подобном, — нехотя проговорил Хэнли. — Гипноз.
— Если вам нужно разложить все по полочкам, то эта не хуже других, — в голосе Рогана звучало безразличие. — Но в сущности это ничего не объясняет.
Хэнли все еще переваривал ситуацию: Роган старается быть любезным, он снизошел до объяснений…
— Благодарю, мистер Роган, — сказал он после паузы, — я ценю ваше внимание. Но все же скажите, что так заинтересовало вас в этой осыпи?
— Жизнь. Жизнь в такой примитивной форме, что обычно ее и не рассматривают в таком качестве. Видите ли, мистер Хэнли, на каждой планете биогенез — процесс перехода неживой материи в живую — происходит по-своему. Но всегда есть такая фаза, когда органика практически неотличима от неорганики. Нет способов продемонстрировать эту фазу. Единственный прибор, ее улавливающий — это человеческий мозг. Вы не поверите, до какой степени поиск этой переходной фазы доминирует в моих действиях. Может быть, я объясняю слишком сложно; допускаю, что вам слова мои кажутся непонятными, но они непонятны не большей степени, чем та неприязнь, которую вы испытываете ко мне. Надеюсь, со временем вы о ней пожалеете.
Роган явно говорил искренне. Хэнли ощутил некоторую неловкость и решил впредь относиться к эксперту доброжелательнее. Тем временем тот вновь погрузился в созерцание песка. Хэнли вернулся к приборам. «В конце концов, — размышлял он, — здесь могут оказаться и более высокоорганизованные формы жизни. Так неужели я не сумею обнаружить их с помощью техники?»
Он наладил сканер и стал водить лучом, нащупав в результате небольшую каверну, этакий крошечный карман, существование которого ни о чем не говорило. Хэнли выключил сканер и принялся налаживать вибратор, когда внезапно услышал крик Рогана:
— Прыгайте, Хэнли! Сюда!
Одновременно Хэнли услышал наверху, прямо над собой, грохот обвала и инстинктивно задрал голову. Катившийся вниз по откосу обломок скалы был уже в считанных метрах от него. Удар — оглушенный Хэнли с криком упал. Сперва пришла боль, а за нею — ночь.
Боль… Она взрывала и раскалывала голову. Хэнли со стоном открыл глаза. Он лежал на берегу, под откосом, в нескольких метрах от того места, где стоял, когда катившаяся сверху глыба ударила и отшвырнула его. Он отчетливо слышал рокот недалекого водопада. Хэнли попытался было отыскать его глазами, но вовремя спохватился, что водопад не может быть в поле зрения; он смог разглядеть лишь тот участок берегового карниза, где в последний раз видел Рогана. Самого эксперта нигде не было.
Хэнли поднялся на ноги. Рядом валялись приборы; сканер был раздавлен, обломки не стоили даже того, чтобы нагнуться за ними. Пошатываясь и морщась от боли, Хэнли вернулся назад — до того места, где берег круто поворачивал. Отсюда русло реки было видно километра на полтора. И на всем этом пространстве — никакого движения.
Где же Роган? Чувствуя, что в нем закипает гнев, Хэнли повернулся и прошел метров двести вниз по течению, до следующего поворота. Впереди он увидел водопад; поток рушился с высоты добрых тридцати метров. Там, внизу, простиралась лесистая долина. По левому берегу реки тянулся песчаный пляж — желто-бурая полоска, отделявшая зеленое от серебристо-голубого. И нигде ни следа Рогана.
Хэнли вернулся к своим разбросанным приборам, не зная, что же теперь делать. Он посмотрел на обломок скалы, чуть было не убившей его — каких-нибудь несколько миллиметров… На виске Хэнли запеклась кровь, вся щека превратилась в сплошную ссадину.
На мгновение он испытал облегчение, когда обнаружил записку, прижатую ручкой счетчика Гейгера. «И все-таки в этом типе есть что-то человеческое», — подумал Хэнли. Он прочел записку: «Возвращайтесь к шлюпке. Меня не будет день или два».
Хэнли сжал губы. Кровь прилила к лицу, и это было не только следствием контузии. Но и на этот раз он сумел подавить гнев. В конце концов, Роган ему не сторож. И вряд ли в круг обязанностей эксперта Космического Патруля входит уход за ранеными. В одном Роган был безусловно прав: Хэнли не оставалось ничего другого, кроме как вернуться к месту посадки. Он добрался до шлюпки перед самым наступлением ночи и сразу же был доставлен на корабль. Оба врача настояли, чтобы он переночевал в госпитальном отсеке, уверяя, что к утру он полностью придет в форму. Хэнли пришлось подчиниться.
Спал он отвратительно. И в одно из пробуждений в голову ему пришла мысль о том, что в храбрости Рогану отказать все-таки нельзя. Ведь сейчас он там один в ночи.
Именно эта мысль послужила оправданием лжи, когда утром Хэнли объяснил колонистам, что Роган ушел, удостоверившись, что он, Хэнли, не ранен серьезно. В конце концов, пусть Роган и не сделал ничего подобного, доверие людей к эксперту нужно было сохранить…
И еще одна мысль посетила его ночью. Тогда она просто мелькнула в сознании, но утром, вспомнив, Хэнли почувствовал страшное возбуждение. «Скала! Она не могла рухнуть случайно. Некая сила обрушила ее на голову Хэнли. Кто-то? Или что-то? Надо вернуться на это место и посмотреть», — решил он.
Около девяти утра, когда он уже одевался, пришла жена и буквально упала на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8