Несмотря на царивший полумрак, Госсейн сразу узнал знакомое лицо. Грациозным движением девушка села, подобрав под себя ноги, и зевнула.
— Я вам еще не надоела? — спросила Патриция Харди.
31
Госсейн присел на край постели. У него словно гора с плеч свалилась, но когда первое волнение улеглось, он неожиданно вспомнил Прескотта.
— Значит, если я попытаюсь убежать, вас убьют, — медленно сказал он.
Она сразу посерьезнела и кивнула в ответ.
— Идея принадлежит мистеру Крэнгу.
Госсейн уселся на кровать и молча уставился в потолок. Опять Крэнг. Видимо, Торсон хотел устранить Патрицию, и Крэнг предложил компромиссное решение, чтобы спасти се жизнь, а самому остаться вне подозрений. Он представил себе, как Крэнг убеждает Торсона, что Гилберт Госсейн считал себя когда-то мужем этой женщины, а значит, у него должны остаться в ней теплые чувства.
«Бесподобный Элдред Крэнг, — подумал Госсейн. — Единственный человек, который пока что не допустил ни одной ошибки». Чуть скосив глаза, он посмотрел на Патрицию. Она зевнула и потянулась, как довольная кошечка. Внезапно она повернулась в его сторону.
— Разве вам не о чем меня спросить? — сказала она.
Он задумался. Само собой, лучше не упоминать о Крэнге. И он понятия не имел, что произошло у нес с Торсоном.
— Мне кажется, — осторожно проговорил Госсейн, — что я теперь более или менее осведомлен о создавшемся положении. Мы стили жертвой жадной галактической империи, пытающейся присоединить к своим владениям еще одну Солнечную систему, несмотря на неудовольствие так называемой Галактической Лиги. И если бы не огромное количество жертв, можно было посмеяться и посочувствовать неврастеничной цивилизации, которой не удалось разработать методов контроля над головным мозгом и научиться разграничивать животные ощущения от человеческих. Тысячи лет их технического прогресса преследовали цель захвата власти и расширения на принципах уважения и сотрудничества, как с государственными, так и с отдельными личностями. Да, картина мне ясна. Теперь остается только выяснить, какую роль в ней играют некоторые люди. Например, вы.
— Я — ваша жена, — ответила девушка.
И Госсейн почувствовал раздражение, что она может шутить в такое время.
— Вы не считаете, — с упреком в голосе сказал он, — что здесь не место для подобных заявлений. Подслушивающие аппараты…
Она мягко рассмеялась, потом ответила ему серьезным тоном:
— Друг мой, Торсона водит за нос один из самых умных людей, которых я когда-либо встречала. Элдред Крэнг. Уверяю вас, он позаботился о том, чтобы наши разговоры не прослушивались.
Госсейн промолчал. В голосе ее проскальзывали нотки явного восхищения своим любовником.
— Не знаю, — медленно проговорила Патриция, — сможет ли Элдред продержаться до конца и защитить нас в случае необходимости. Когда Торсон добьется своего, он убьет нас, не моргнув глазом, так же безжалостно, как отца и «X». Если человек, стоящий за вами, не придет нам на выручку, можете считать, что все мы покойники.
Ее уверенность подействовала на Госсейна самым странным образом. Совершенно очевидно, она абсолютно не верила в возможности Гилберта Госсейна II. Неужели они рассчитывали только на загадочного незнакомца? Возможно ли, что Крэнг не строил никаких планов на тот случай, если Госсейн научится управлять дополнительным мозгом? Свой последний вопрос он задал девушке.
— Нет, — ответила Патриция Харди. — Если это произойдет, вы сами должны решить, что делать.
Госсейн выключил свет.
— Патриция, — сказал он в темноту, — вы считаете, я допустил ошибку, согласившись сотрудничать с Торсоном?
— Может быть.
— Мы найдем этого неизвестного, я уверен.
Чуть поколебавшись, она ответила:
— Элдред тоже так думает.
Опять Элдред. К черту Элдреда.
— Почему Крэнг не предупредил вашего отца?
— Он сам не знал, что они затевают.
— Вы хотите сказать, что Торсон подозревает его?
— Нет. Но «X» был человеком Крэнга. Естественно, Торсон решил, что Крэнг будет противиться его уничтожению и поэтому договорился с Прескоттом.
— «X» был человеком Крэнга? — мягко переспросил Госсейн.
— Да.
Он всегда считал, что чудовищная эгоцентричность развилась в Лавуазье из-за страшных последствий катастрофы. И тем не менее Торсон почуял неладное.
— Мне кажется, — мрачно сказал Госсейн после долгой паузы, — что вся оппозиция Энро строится на махинациях Элдреда Крэнга. — Он умолк. А ведь на самом деле похоже, что он недалек от истины. В мозгу Госсейна молнией блеснула мысль.
— Может быть, Крэнг и есть неизвестный космический шахматист?
Патриция ответила мгновенно:
— Нет.
— Откуда вы знаете?
— Он показывал мне свои детские фотографии.
— Подделка, — предположил Госсейн.
Она промолчала, и, выждав несколько секунд, он переменил тему разговора.
— Кем был ваш отец?
— Мой отец, — тихо ответила она, — считал, что Машина несправедливо отказала ему в продвижении, несмотря на его незаурядные знания и огромный опыт. Когда я была маленькая, я разделяла его негодование и даже решила не проходить курс нуль-А обучения. Но он зашел слишком далеко. Я начала понимать, что за необыкновенной личностью — а в этом вы вряд ли можете ему отказать — кроется человек, который безразлично относится к последствию своих поступков, и тайно взбунтовалась. Когда полтора года назад на сцене появился Элдред, сделавший неслыханно быструю карьеру в дипломатических кругах Великой Империи, я впервые вошла в контакт с Галактической Лигой.
— Он представитель Лиги?
— Нет. — В голосе ее прозвучала гордость. — Элдред Крэнг — это Элдред Крэнг, человек уникальный. Но на Лигу я вышла через него.
— И стали ее агентом?
— В каком-то смысле да.
— Что вы имеете в виду?
— Лига, — ответила Патриция, — обладает множеством недостатков. Принятие определенных решений зависит от отношения к проблеме отдельных содружеств. Вы не представляете, как легко пожертвовать одной звездной системой ради общего спокойствия. Я никогда об этом не забывала и делала все возможное для Земли и только для Земли, пользуясь привилегиями агента Лиги. Содружествам известно наше нуль-А учение, но им не удалось привить его нигде по всей галактике. Различные правительства отождествляют его с пацифизмом и просто не могут поверить, что на свете существует такая полная гармония мыслей, при которой человек мгновенно приспосабливается к обстановке, включая военную.
Госсейн кивнул, вспоминая рассказ Торсона. Он давно понял, почему Энро выбрал для вторжения отдаленную Солнечную систему. Уничтожение мирных жителей, в нарушение всех договоров Лиги, неизбежно приведет к межзвездной войне, о которой император давно мечтал.
— Именно Элдред, — продолжала Патриция, — обнаружил, что в результате аварии великий ученый, директор Института Семантики, превратился в кровожадного маньяка, которого вы знали под именем «X».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Я вам еще не надоела? — спросила Патриция Харди.
31
Госсейн присел на край постели. У него словно гора с плеч свалилась, но когда первое волнение улеглось, он неожиданно вспомнил Прескотта.
— Значит, если я попытаюсь убежать, вас убьют, — медленно сказал он.
Она сразу посерьезнела и кивнула в ответ.
— Идея принадлежит мистеру Крэнгу.
Госсейн уселся на кровать и молча уставился в потолок. Опять Крэнг. Видимо, Торсон хотел устранить Патрицию, и Крэнг предложил компромиссное решение, чтобы спасти се жизнь, а самому остаться вне подозрений. Он представил себе, как Крэнг убеждает Торсона, что Гилберт Госсейн считал себя когда-то мужем этой женщины, а значит, у него должны остаться в ней теплые чувства.
«Бесподобный Элдред Крэнг, — подумал Госсейн. — Единственный человек, который пока что не допустил ни одной ошибки». Чуть скосив глаза, он посмотрел на Патрицию. Она зевнула и потянулась, как довольная кошечка. Внезапно она повернулась в его сторону.
— Разве вам не о чем меня спросить? — сказала она.
Он задумался. Само собой, лучше не упоминать о Крэнге. И он понятия не имел, что произошло у нес с Торсоном.
— Мне кажется, — осторожно проговорил Госсейн, — что я теперь более или менее осведомлен о создавшемся положении. Мы стили жертвой жадной галактической империи, пытающейся присоединить к своим владениям еще одну Солнечную систему, несмотря на неудовольствие так называемой Галактической Лиги. И если бы не огромное количество жертв, можно было посмеяться и посочувствовать неврастеничной цивилизации, которой не удалось разработать методов контроля над головным мозгом и научиться разграничивать животные ощущения от человеческих. Тысячи лет их технического прогресса преследовали цель захвата власти и расширения на принципах уважения и сотрудничества, как с государственными, так и с отдельными личностями. Да, картина мне ясна. Теперь остается только выяснить, какую роль в ней играют некоторые люди. Например, вы.
— Я — ваша жена, — ответила девушка.
И Госсейн почувствовал раздражение, что она может шутить в такое время.
— Вы не считаете, — с упреком в голосе сказал он, — что здесь не место для подобных заявлений. Подслушивающие аппараты…
Она мягко рассмеялась, потом ответила ему серьезным тоном:
— Друг мой, Торсона водит за нос один из самых умных людей, которых я когда-либо встречала. Элдред Крэнг. Уверяю вас, он позаботился о том, чтобы наши разговоры не прослушивались.
Госсейн промолчал. В голосе ее проскальзывали нотки явного восхищения своим любовником.
— Не знаю, — медленно проговорила Патриция, — сможет ли Элдред продержаться до конца и защитить нас в случае необходимости. Когда Торсон добьется своего, он убьет нас, не моргнув глазом, так же безжалостно, как отца и «X». Если человек, стоящий за вами, не придет нам на выручку, можете считать, что все мы покойники.
Ее уверенность подействовала на Госсейна самым странным образом. Совершенно очевидно, она абсолютно не верила в возможности Гилберта Госсейна II. Неужели они рассчитывали только на загадочного незнакомца? Возможно ли, что Крэнг не строил никаких планов на тот случай, если Госсейн научится управлять дополнительным мозгом? Свой последний вопрос он задал девушке.
— Нет, — ответила Патриция Харди. — Если это произойдет, вы сами должны решить, что делать.
Госсейн выключил свет.
— Патриция, — сказал он в темноту, — вы считаете, я допустил ошибку, согласившись сотрудничать с Торсоном?
— Может быть.
— Мы найдем этого неизвестного, я уверен.
Чуть поколебавшись, она ответила:
— Элдред тоже так думает.
Опять Элдред. К черту Элдреда.
— Почему Крэнг не предупредил вашего отца?
— Он сам не знал, что они затевают.
— Вы хотите сказать, что Торсон подозревает его?
— Нет. Но «X» был человеком Крэнга. Естественно, Торсон решил, что Крэнг будет противиться его уничтожению и поэтому договорился с Прескоттом.
— «X» был человеком Крэнга? — мягко переспросил Госсейн.
— Да.
Он всегда считал, что чудовищная эгоцентричность развилась в Лавуазье из-за страшных последствий катастрофы. И тем не менее Торсон почуял неладное.
— Мне кажется, — мрачно сказал Госсейн после долгой паузы, — что вся оппозиция Энро строится на махинациях Элдреда Крэнга. — Он умолк. А ведь на самом деле похоже, что он недалек от истины. В мозгу Госсейна молнией блеснула мысль.
— Может быть, Крэнг и есть неизвестный космический шахматист?
Патриция ответила мгновенно:
— Нет.
— Откуда вы знаете?
— Он показывал мне свои детские фотографии.
— Подделка, — предположил Госсейн.
Она промолчала, и, выждав несколько секунд, он переменил тему разговора.
— Кем был ваш отец?
— Мой отец, — тихо ответила она, — считал, что Машина несправедливо отказала ему в продвижении, несмотря на его незаурядные знания и огромный опыт. Когда я была маленькая, я разделяла его негодование и даже решила не проходить курс нуль-А обучения. Но он зашел слишком далеко. Я начала понимать, что за необыкновенной личностью — а в этом вы вряд ли можете ему отказать — кроется человек, который безразлично относится к последствию своих поступков, и тайно взбунтовалась. Когда полтора года назад на сцене появился Элдред, сделавший неслыханно быструю карьеру в дипломатических кругах Великой Империи, я впервые вошла в контакт с Галактической Лигой.
— Он представитель Лиги?
— Нет. — В голосе ее прозвучала гордость. — Элдред Крэнг — это Элдред Крэнг, человек уникальный. Но на Лигу я вышла через него.
— И стали ее агентом?
— В каком-то смысле да.
— Что вы имеете в виду?
— Лига, — ответила Патриция, — обладает множеством недостатков. Принятие определенных решений зависит от отношения к проблеме отдельных содружеств. Вы не представляете, как легко пожертвовать одной звездной системой ради общего спокойствия. Я никогда об этом не забывала и делала все возможное для Земли и только для Земли, пользуясь привилегиями агента Лиги. Содружествам известно наше нуль-А учение, но им не удалось привить его нигде по всей галактике. Различные правительства отождествляют его с пацифизмом и просто не могут поверить, что на свете существует такая полная гармония мыслей, при которой человек мгновенно приспосабливается к обстановке, включая военную.
Госсейн кивнул, вспоминая рассказ Торсона. Он давно понял, почему Энро выбрал для вторжения отдаленную Солнечную систему. Уничтожение мирных жителей, в нарушение всех договоров Лиги, неизбежно приведет к межзвездной войне, о которой император давно мечтал.
— Именно Элдред, — продолжала Патриция, — обнаружил, что в результате аварии великий ученый, директор Института Семантики, превратился в кровожадного маньяка, которого вы знали под именем «X».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51