Морель, отгоните машину к Конторе.
Не дожидаясь отъезда «скорой помощи» Адамберг позвонил Фруасси:
– Извините, что вытащил вас из постели. Поезжайте разберите прослушку, сначала в Конторе, потом у меня. Затем отправляйтесь прямо в Сен-Дени, на улицу Экруэль. Там стоит машина Вейренка. Снимите с нее все.
– Это несколько часов подождать не может?
– Я бы не стал вам звонить в три двадцать утра, если бы это могло подождать хоть минуту. Уничтожьте все следы.
XL
Выйдя в приемную, хирург поискал глазами кого-нибудь похожего на комиссара, ожидающего новостей о раненых.
– Где он?
– Вот, – сказал анестезиолог, показывая на невысокого брюнета, который крепко спал, вытянувшись на двух составленных стульях и подложив под голову пиджак вместо подушки.
– Ну, допустим, – хирург потряс Адамберга за плечо.
Комиссар сел сгорбившись, потер лицо, запустил руки в волосы.
Вот и умылся, подумал хирург. Но он и сам не успел побриться.
– Все трое в порядке. Ранение в колено потребует реабилитации, но коленная чашечка не задета. Рука – это вообще пустяк, он выйдет через пару дней. Что касается бедра, то ему повезло, еще немного – и зацепило бы артерию. У него температура, и он говорит стихами.
– А пули? – спросил Адамберг, отряхивая пиджак. – Вы их не смешали?
– Каждая в отдельной коробочке с номером койки. Что произошло?
– Нападение на банкомат.
– А, – разочарованно протянул хирург. – Деньги правят миром.
– Где лежит колено?
– В палате 435, вместе с рукой.
– А бедро?
– В 441-й. Что с ним такое?
– В него выстрелил колено.
– Нет, я о волосах.
– Это у него от природы. Ну, в смысле, ошибка природы.
– Я полагаю, это интрадермическая пертурбация кератина. Редкое явление, я бы даже сказал, исключительное. Хотите кофе? Завтрак? Что-то мы побледнели.
– Пойду поищу автомат, – сказал Адамберг, вставая.
– Кофе из автомата – та еще бурда. Пошли. Сейчас мы все уладим.
За врачами всегда остается последнее слово, и Адамберг послушно побрел за человеком в белом халате. Сейчас мы поедим. Сейчас мы попьем. Сейчас нам станет лучше. Пошатываясь, Адамберг мельком подумал о третьей девственнице. Полдень, сейчас мы будем кушать. Мы не боимся, у нас все будет в порядке.
Комиссар вошел в палату Вейренка во время обеда. Лейтенант с тоской взирал на стоявший у него на коленях поднос с чашкой бульона и йогуртом.
– Мы должны все доесть, – сказал Адамберг, садясь возле кровати. – У нас нет выбора.
Вейренк кивнул и взял ложку.
– Копаться в старых воспоминаниях – рискованное занятие. Для всех нас. Вас чудом пронесло.
Вейренк поднял ложку, потом снова отложил ее, не отрывая взгляда от чашки с бульоном.
– Томит меня судьба, душа моя в тумане,
Долг чести требует устроить торжество
Тому, кто спас меня на поле подлой брани,
А сердце не дает приветствовать того,
Кто мне принес беду, но жаждет ликований.
– В этом-то и проблема. Но я ничего от вас не требую. Мое положение не многим проще вашего. Я спасаю жизнь человеку, который может погубить мою.
– Как это?
– Вы забрали у меня самое ценное.
Вейренк с гримасой боли приподнялся на локте, губа его дернулась вверх.
– Вашу репутацию? Я на нее пока не посягал.
– Зато ты посягнул на мою жену. Лестничная площадка на восьмом этаже, дверь напротив лестницы.
Вейренк рухнул на подушки, разинув рот.
– Откуда же я знал, – тихо сказал он.
– Конечно. Всего знать невозможно – запомните это на будущее.
– Совсем как в той сказке, – сказал Вейренк, помолчав.
– В какой?
– Про короля, который послал на верную смерть одного из своих генералов, в чью жену он был влюблен.
– Не очень вас понимаю, – искренне сказал Адамберг. – Я устал. Кто кого любит?
– Жил-был король, – начал Вейренк.
– Так.
– Он влюбился в жену одного парня.
– Допустим.
– Король послал парня на войну.
– Допустим.
– Парень погиб.
– Ну.
– Король взял себе его жену.
– Так это не про меня.
Лейтенант отсутствующим взглядом смотрел на свои руки:
– Час пробил, господин, – судьба распорядилась
Так, чтобы ваша жизнь от пут освободилась.
Свершился приговор, и смерть подстерегла
Врага, который вам принес так много зла.
– Ну, – повторил Адамберг.
– Так что ж на вас нашло, что за слепая жалость –
И ваша длань убить убийцу удержалась?
Адамберг пожал плечами, нывшими от усталости.
– Вы за мной следили? – спросил Вейренк. – Из-за нее?
– Да.
– Вы узнали тех парней на улице?
– Когда они засунули вас в машину, – солгал Адамберг, обходя молчанием историю с микрофонами.
– Вот как.
– Нам придется поладить друг с другом.
Адамберг поднялся и закрыл дверь.
– Мы дадим Ролану и Пьеро сбежать, от греха подальше. Если охранника не будет на месте, они такую возможность не упустят и слиняют отсюда.
– Подарок? – спросил Вейренк с застывшей улыбкой.
– Не им, а нам, лейтенант. Если мы начнем следствие, за ним последует обвинение и суд, вы согласны со мной?
– Очень надеюсь, что будет суд. И приговор.
– Они станут защищаться, Вейренк. Их адвокат будет настаивать на законной самообороне.
– Каким образом? Они ворвались ко мне домой.
– Сошлется на то, что, убив Шелудивца Фернана и Толстого Жоржа, вы собирались прикончить их.
– Я никого не убивал, – сухо сказал Вейренк.
– А я на вас не нападал на Верхнем лугу, – так же холодно ответил Адамберг.
– Я вам не верю.
– Никто никому не хочет верить. И ни у вас, ни у меня нет доказательств того, о чем мы говорим, за исключением честного слова собеседника. У присяжных тоже не будет никаких причин вам поверить. Ролан и Пьеро выпутаются, поверьте мне, а у вас начнутся неприятности.
– Нет, – оборвал его Вейренк. – Без доказательств нет и приговора.
– Зато испорченная репутация и сплетни вам гарантированы. Убил он их или не убил? Подозрение вопьется в вас как клещ и не отпустит никогда. И вы будете чесаться шестьдесят девять лет спустя, даже если приговора не последует.
– Понимаю, – сказал Вейренк, подумав. – Но не верю. Вам-то что с того? Вы способны устроить им побег, чтобы они меня достали чуть позже.
– Как все запущено, Вейренк. По-вашему, это я подослал Ролана и Пьеро? И поэтому торчал у вас под окном?
– Я не могу отбросить эту гипотезу.
– А зачем я вас тогда спасал?
– Чтобы снять с себя подозрение после второго нападения, которое наверняка увенчается успехом.
В палату заглянула медсестра и положила на тумбочку две таблетки.
– Обезболивающее, – сказала она. – Принимаем во время еды, ведем себя хорошо.
– Мы должны это принять, – сказал Адамберг, протягивая таблетки лейтенанту. – Запив бульоном.
Вейренк послушался, и Адамберг поставил чашку на поднос.
– Придумано неплохо. – Комиссар снова сел, вытянув ноги. – Но это неправда. Часто ложь выглядит достоверно, а правда – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Не дожидаясь отъезда «скорой помощи» Адамберг позвонил Фруасси:
– Извините, что вытащил вас из постели. Поезжайте разберите прослушку, сначала в Конторе, потом у меня. Затем отправляйтесь прямо в Сен-Дени, на улицу Экруэль. Там стоит машина Вейренка. Снимите с нее все.
– Это несколько часов подождать не может?
– Я бы не стал вам звонить в три двадцать утра, если бы это могло подождать хоть минуту. Уничтожьте все следы.
XL
Выйдя в приемную, хирург поискал глазами кого-нибудь похожего на комиссара, ожидающего новостей о раненых.
– Где он?
– Вот, – сказал анестезиолог, показывая на невысокого брюнета, который крепко спал, вытянувшись на двух составленных стульях и подложив под голову пиджак вместо подушки.
– Ну, допустим, – хирург потряс Адамберга за плечо.
Комиссар сел сгорбившись, потер лицо, запустил руки в волосы.
Вот и умылся, подумал хирург. Но он и сам не успел побриться.
– Все трое в порядке. Ранение в колено потребует реабилитации, но коленная чашечка не задета. Рука – это вообще пустяк, он выйдет через пару дней. Что касается бедра, то ему повезло, еще немного – и зацепило бы артерию. У него температура, и он говорит стихами.
– А пули? – спросил Адамберг, отряхивая пиджак. – Вы их не смешали?
– Каждая в отдельной коробочке с номером койки. Что произошло?
– Нападение на банкомат.
– А, – разочарованно протянул хирург. – Деньги правят миром.
– Где лежит колено?
– В палате 435, вместе с рукой.
– А бедро?
– В 441-й. Что с ним такое?
– В него выстрелил колено.
– Нет, я о волосах.
– Это у него от природы. Ну, в смысле, ошибка природы.
– Я полагаю, это интрадермическая пертурбация кератина. Редкое явление, я бы даже сказал, исключительное. Хотите кофе? Завтрак? Что-то мы побледнели.
– Пойду поищу автомат, – сказал Адамберг, вставая.
– Кофе из автомата – та еще бурда. Пошли. Сейчас мы все уладим.
За врачами всегда остается последнее слово, и Адамберг послушно побрел за человеком в белом халате. Сейчас мы поедим. Сейчас мы попьем. Сейчас нам станет лучше. Пошатываясь, Адамберг мельком подумал о третьей девственнице. Полдень, сейчас мы будем кушать. Мы не боимся, у нас все будет в порядке.
Комиссар вошел в палату Вейренка во время обеда. Лейтенант с тоской взирал на стоявший у него на коленях поднос с чашкой бульона и йогуртом.
– Мы должны все доесть, – сказал Адамберг, садясь возле кровати. – У нас нет выбора.
Вейренк кивнул и взял ложку.
– Копаться в старых воспоминаниях – рискованное занятие. Для всех нас. Вас чудом пронесло.
Вейренк поднял ложку, потом снова отложил ее, не отрывая взгляда от чашки с бульоном.
– Томит меня судьба, душа моя в тумане,
Долг чести требует устроить торжество
Тому, кто спас меня на поле подлой брани,
А сердце не дает приветствовать того,
Кто мне принес беду, но жаждет ликований.
– В этом-то и проблема. Но я ничего от вас не требую. Мое положение не многим проще вашего. Я спасаю жизнь человеку, который может погубить мою.
– Как это?
– Вы забрали у меня самое ценное.
Вейренк с гримасой боли приподнялся на локте, губа его дернулась вверх.
– Вашу репутацию? Я на нее пока не посягал.
– Зато ты посягнул на мою жену. Лестничная площадка на восьмом этаже, дверь напротив лестницы.
Вейренк рухнул на подушки, разинув рот.
– Откуда же я знал, – тихо сказал он.
– Конечно. Всего знать невозможно – запомните это на будущее.
– Совсем как в той сказке, – сказал Вейренк, помолчав.
– В какой?
– Про короля, который послал на верную смерть одного из своих генералов, в чью жену он был влюблен.
– Не очень вас понимаю, – искренне сказал Адамберг. – Я устал. Кто кого любит?
– Жил-был король, – начал Вейренк.
– Так.
– Он влюбился в жену одного парня.
– Допустим.
– Король послал парня на войну.
– Допустим.
– Парень погиб.
– Ну.
– Король взял себе его жену.
– Так это не про меня.
Лейтенант отсутствующим взглядом смотрел на свои руки:
– Час пробил, господин, – судьба распорядилась
Так, чтобы ваша жизнь от пут освободилась.
Свершился приговор, и смерть подстерегла
Врага, который вам принес так много зла.
– Ну, – повторил Адамберг.
– Так что ж на вас нашло, что за слепая жалость –
И ваша длань убить убийцу удержалась?
Адамберг пожал плечами, нывшими от усталости.
– Вы за мной следили? – спросил Вейренк. – Из-за нее?
– Да.
– Вы узнали тех парней на улице?
– Когда они засунули вас в машину, – солгал Адамберг, обходя молчанием историю с микрофонами.
– Вот как.
– Нам придется поладить друг с другом.
Адамберг поднялся и закрыл дверь.
– Мы дадим Ролану и Пьеро сбежать, от греха подальше. Если охранника не будет на месте, они такую возможность не упустят и слиняют отсюда.
– Подарок? – спросил Вейренк с застывшей улыбкой.
– Не им, а нам, лейтенант. Если мы начнем следствие, за ним последует обвинение и суд, вы согласны со мной?
– Очень надеюсь, что будет суд. И приговор.
– Они станут защищаться, Вейренк. Их адвокат будет настаивать на законной самообороне.
– Каким образом? Они ворвались ко мне домой.
– Сошлется на то, что, убив Шелудивца Фернана и Толстого Жоржа, вы собирались прикончить их.
– Я никого не убивал, – сухо сказал Вейренк.
– А я на вас не нападал на Верхнем лугу, – так же холодно ответил Адамберг.
– Я вам не верю.
– Никто никому не хочет верить. И ни у вас, ни у меня нет доказательств того, о чем мы говорим, за исключением честного слова собеседника. У присяжных тоже не будет никаких причин вам поверить. Ролан и Пьеро выпутаются, поверьте мне, а у вас начнутся неприятности.
– Нет, – оборвал его Вейренк. – Без доказательств нет и приговора.
– Зато испорченная репутация и сплетни вам гарантированы. Убил он их или не убил? Подозрение вопьется в вас как клещ и не отпустит никогда. И вы будете чесаться шестьдесят девять лет спустя, даже если приговора не последует.
– Понимаю, – сказал Вейренк, подумав. – Но не верю. Вам-то что с того? Вы способны устроить им побег, чтобы они меня достали чуть позже.
– Как все запущено, Вейренк. По-вашему, это я подослал Ролана и Пьеро? И поэтому торчал у вас под окном?
– Я не могу отбросить эту гипотезу.
– А зачем я вас тогда спасал?
– Чтобы снять с себя подозрение после второго нападения, которое наверняка увенчается успехом.
В палату заглянула медсестра и положила на тумбочку две таблетки.
– Обезболивающее, – сказала она. – Принимаем во время еды, ведем себя хорошо.
– Мы должны это принять, – сказал Адамберг, протягивая таблетки лейтенанту. – Запив бульоном.
Вейренк послушался, и Адамберг поставил чашку на поднос.
– Придумано неплохо. – Комиссар снова сел, вытянув ноги. – Но это неправда. Часто ложь выглядит достоверно, а правда – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83