Когда опасность миновала друзья, избавившись от напряжения и страха, разразились бурей смеха – что случается достаточно часто – особенно если страх, как в этом случае, оказался беспочвенным. Шант был объявлен героем, на что он, между приступами дикого смеха, ответил, подняв меч вверх и заявив, «Я стал рыцарем Свиной Кочерги». Друзья немедленно поклялись в вечной лояльности Обществу Свиной Кочерги, имени, которое заняло такое большое место в их жизни в последующие годы. Мы, кстати, не знаем, кто из членов Общества был в этот момент на поляне, так как эта история часто рассказывалась как теми, кто никак не мог быть там, так и теми, кто наверняка был, а также теми, кто видел ее в своем воображении, так что все постепенно забыли, кто на самом деле находился там – проишествие стало общим достоянием всего Общества.
Один за другим члены уходили, из-за изменившися интересов, браков или переездов. Шант прибрел новый меч, получше, а Свиную Кочергу повесил на цепях на стене гостиной своего дома в Адриланке, в котором он впоследствии жил вместе с Льючин. Так что именно здесь, в маленькой но уютной гостиной фамильного дома Шанта в Адриланке, Общество в последний раз встретилось со Свиной Кочергой – за которую, соглано обычаю, они торжественно провозглашали первый тост – и которая висела на стене над ними.
После поднятия тоста все уселись и начался общий разговор, как это чаще всего и происходило раньше. – Ну, – сказал Шант, – может ли кто-нибудь из вас сообщить что-нибудь такое, что касается всего Общества? То есть случилось ли с кем-нибудь из членов Общества что-нибудь интересное с тех пор, как мы собирались в последний раз? Я, со своей стороны, могу сказать, что прошлая неделя была достаточно приятной, но не случилось ничего такого, о чем стоило бы рассказать. – На самом деле очень и очень редко с кем-нибудь из них что-то «случалось», тем не менее любое, самое маленькое событие служило эффективной затравкой к началу разговора, который являлся хлебом и мясом встреч Общества.
В этом случае Зивра задвигалась на своем стуле, как если бы хотела что-то сказать, но промолчала. Льючин заметила ее движение, но решила, что, если Зивра препочитает подождать и не высказывать сразу свои новости, то она, Льючин, должна уважать ее выбор. Пиро, со своей стороны, сказал, – Я не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, но могу сообщить Обществу, что прибыл гонец и привел все наше поместье в волнение.
– Как, в волнение? – спросила Льючин.
– Да, именно, в волнение, хотя и не слишком сильное.
– А что такое в точности, – поинтересовался Шант, – не слишком сильное волнение? Как вы знаете, я всегда хочу знать точное значение всех вещей.
– Я опишу вам его самым лучщим способом, каким только смогу, – ответил Пиро.
– С нетерпением жду вашего описания, – сказал Шант.
– Вот оно: Гонец прибыл четыре дня назад, то есть через день после нашей последней встречи.
– Ну и? – спросила Льючин. – Откуда он прибыл?
– Этого я не могу сказать, только-
– Да?
– Он был Теклой, и носил ливрею Дома Дракона.
– Я этом нет ничего особенного, – заметил Шант. – Драконлорды часто посылают своих крестьян с разными поручениями, и, совершенно естественно, что в таких случаях те надевают ливрею драконов.
– О, согласен, ничего особенного в этом нет. Вот только-
– Ну?
– Его послание.
– О чем оно?
– Уверяю вас, что знаю об этом меньше всего на свете.
– Как, – удивилась Зивра, – вы не знаете?
– Ничего, клянусь честью.
– И? – сказал Шант.
– Вот все, что я знаю: Какое-то время гонец говорил с Графом, моим отцом, и с Графиней, моей матерью, а потом уехал, и после этого-
– Ну же, – сказал Шант, – После того, как он уехал?
– В поведении Графа и Графини появились безошибочные признаки волнения.
– И все-таки, – сказала Льючин, – они не сообщили о причинах своего волнения?
– Точно. Более того, они не только ничего не сказали, но и вообще сделали попытку скрыть его.
– Клянусь лошадью! – сказал Шант. – Вот это уже загадка.
– И мне так показалось, дорогой друг, – сказал Пиро.
– Но, – заговорила Зивра, – вы нашли какое-нибудь объяснение?
– Нет, я не сумел догадаться, – ответил Пиро. – Только-
– Да? – сказала Льючин.
– Я собираюсь попытаться найти его.
– То есть вы еще не сделали этого?
– Я пытался, но не преуспел.
– Ну, – сказала Зивра про себя, – похоже эти дни переполнены загадками.
– Я, – сказал Пиро, – непременно сообщу Обшеству, когда узнаю хоть что-нибудь.
– И вы будете совершенно правы, когда сделаете это, – сказал Шант.
– Возможно речь идет об угрозе вторжения Островитян, а может быть пришла новость, что бродячие банды людей с Востока забрались слишком далеко. Но, возможно, это новости о местных бандитах или даже об еще одной эпидемии Чумы.
– Поговорим о Чуме, – предложил Шант.
– Я бы не хотела, – с гримасой на лице сказал Зивра.
– Отказываясь говорить о ней, – резко сказал Шант, – мы не заставим ее исчезнуть, точно так же, как отказ говорить о морских мародерах и восточных разбойниках никак не помешает их появлению.
– И поэтому? – сказала Зивра.
– Поэтому я предлагаю поговорить о чуме.
– Хорошо, – сказал Пиро, – тогда давайте поговорим об этом, тоже.
– Я слышал о замечательном профилактическом средстве.
– А, так оно у вас есть? – спросил Пиро, садясь на свое место и принимая вид человека, готового выслушать что-то интересное или смешное, но еще не уверенного, что это будет.
– Да, действительно, – сказал Шант. – И я разделю его с вами, если вам понравится.
– Ну, расскажите о нем, – сказал Пиро.
– Вот он: Первый симптом Чумы состоит в том, что человек начинает чувствовать себя усталым, разве не так? В результате жертва спит слишком много. Потом следуют красные точки на лице, сухость во рту, нехватка воздуха, жар, бред и потом либо жар прекращается, либо неизбежная смерть.
– Да, это правда, – сказал Пиро. – И?
– Вы согласны с тем, что эти симптомы следуют именно в этом порядке?
– Да, согласен.
– И вот, если бы нам удалось остановить болезнь на ранней стадии, она никогда не перешла бы в самые последние?
– Это в высшей степени логично.
– И мне удалось найти растение, которое, если его жевать, мешает заснуть.
– И вы верите-
– Да, но мы согласились, что если мы предотвратим первые симптомы –
– Тогда бедняга будет бодрствовать до тех пор, пока недостаток сна не сделает его полным идиотом.
– Ну, и что с того?
– Лично я, – заявил Пиро, – скорее предпочту умереть, чем лишиться рассудка.
– Па! Мозговую лихорадку можно вылечить. Смерть нет.
– Вы же не имеете в виду, что предпочитаете безумие смерти.
– Вы же не имеете в виду, что предпочитаете смерть безумию.
– Абсурд!
– Невозможно!
– Они, – спокойно заметила Зивра Льючин, – начали все с начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110