Как назло!
Жора кинулся назад, в свой отсек, — никто из ребят не должен ничего заметить!
Щеки его страшно жгло, холодило, острая, непонятная жидкость проникла в горло, душила, потекла по губам, и что-то густое, белое, как сметана, закапало на пол…
Жора нырнул в свой отсек и не успел закрыть дверь, как захлебнулся и из его рта хлынул на пол белый поток. Он весь содрогнулся, закашлялся и стал вытирать губы. Случайно он глянул на пол, увидел брошенный им тюбик, поднял и прочитал: "Специальная паста для чистки зубов».
Проклятье! Неужели нечаянно сунул в карман?
Весь пол его отсека да частично и коридор были залиты, закапаны пастой, и нужно было, пока ребята не обнаружили этого и не подняли его на смех, быстро вытереть тряпкой. Жора достал из кармана носовой платок, озираясь по сторонам, вышел в коридор и вытер, потом вернулся и, тяжко вздыхая и отдуваясь, стал вытирать пол в отсеке. Ну хоть бы одного робота догадались люди посадить в этот звездолёт!
Пока Жора честно трудился в своём отсеке, Толя сидел в своём. До чего жаль было, что эта планета не сумела принять их! Был ли на ней кто-нибудь с Земли? Забирался ли под воду, в сферические купола? Вряд ли. Для этого нужна была б подводная лодка…
Впрочем, кажется, на Земле уже придумали звездолёты, умеющие не только летать, но и плавать и погружаться на большие глубины. Наверно, об этом можно найти какую-нибудь книгу…
Толя бросился в библиотеку, где уже был однажды, открыл дверь.
У столика сидела Леночка и читала. Толя стал шарить но полкам. Отсек был крохотный, не больше жилого, но книг в нем хранилось, наверно, с тысячу, так ловко и экономно были устроены полки.
— Посмотри в картотеке, — сказала Леночка. — Целый час будешь искать.
Толя послушался её. Это была не детская библиотека, и не так-то просто было найти нужную книгу. А вот Леночка ухитрилась что-то отыскать.
— Ты чего читаешь? — Толя посмотрел на книгу в Леночкиных руках. — Какие-нибудь сказки с волшебствами?
Леночка показала ему книгу, и Толя с удивлением прочёл: "Учебное пособие по управлению звездолётами».
— Зачем тебе это? Ты же, ты же…
— Глупая девчонка, сластёна и освобождена от вахт? Так?
— Да нет, что ты, совсем не так! — сконфузился Толя. — Я хотел только сказать…
— Ничего мне не надо говорить! Я уже договорилась с Колесниковым, что тоже буду стоять на вахте и, если надо, управлять звездолётом…
Звездолёт летел дальше, мчался в межпланетной и межзвёздной пустоте. Одна вахта сменяла другую:
Колесникова, Альки, Жоры, Толи, Леночки… Да, да, и Леночки! Она сдала командиру короткий экзамен и получила"отлично». Она выходила на вахту в ярко-фиолетовом, светящемся комбинезоне с большими накладными карманами на груди и боках. Свои длинные волосы Леночка каким-то образом сумела уместить, спрятать под пилотку.
Иногда во время её вахты в рубку управления заходил Жора, удивлённо смотрел на Леночку (но не так, совсем не так, как во дворе из-за платана или в то время, когда держал перед ней зеркальце) и спрашивал, для чего служат та или иная кнопка, клавиша или переключатель. И Леночка объясняла ему.
Целую неделю, наверно, летел звездолёт на самой высокой скорости.
Несколько раз, когда Колёсников включал радиоприёмник, Земля устанавливала связь со звездолётом, он отвечал: «У нас все в порядке!», а Толя не переставал думать: «Все-таки странно получилось: то Земля решительно противилась их полёту, а то вдруг: „Счастливого пути! Не трусьте!“ Вроде бы разрешили им самостоятельный полет…» На вахте был Толя, когда впереди по курсу появилась новая планета. Сердце его опять учащённо забилось, но, как и раньше, он старался сдерживать себя. Толя оповестил экипаж об этой планете и послал в эфир запрос — просьбу о посадке.
Ответа не было. Видно, планета не хотела отвечать или была необитаема. Она росла, увеличивалась, и Толя уже видел в окуляр мощного оптического устройства, расположенного в носу звездолёта, дремучие непроходимые леса, редкие, едва просвечивавшие полянки, высокие рыже-бурые хребты…
Короче говоря, если б они и решились на неё сесть, выбрать для этого посадочную площадку было б не просто.
В рубке появился заспанный Колёсников. Он потёр кулаками глаза, зевнул, глянул в окуляр и сказал, что делать им на этой планете нечего: она совершенно дикая, нецивилизованная и вряд ли на ней живут разумные существа.
— Все равно надо сесть! — возразил Толя. — Представь себе, что на ней есть какие-нибудь очень ценные, нужные Земле руды, такие, о которых она и не догадывается!
Колёсников тяжко вздохнул:
— Ну и что? Земля и без нас с тобой обойдётся… Для этого мы улетели?
— И для этого тоже! — сказал Толя.
— Ну, это ты, мечтатель, полетел для этого, а я — нет…
— А для чего ж ты полетел?
— Сам подумай. Не хочу объяснять.
А и правда, зачем, собственно, отправился Колёсников в космос? Чтоб отделаться от регулировщиков, которые справедливо наказали его за лихачество? Чтоб здесь на звездолёте вдосталь наездиться, накататься на самой сумасшедшей скорости? Чтоб доказать им (а кому это — им? Регулировщиков здесь нет — значит, ребятам? ), на что он способен?.. И только ради этого он отправился в полет? Так это ж нелепо!
— А все-таки сядем на неё, — сказал Толя. — Полюбуемся её красотой и отдохнём…
— Нечем там любоваться. — Узкие брови Колесникова переломились, и на лбу прорезалась капризная морщинка. — Было бы что-либо стоящее, а то ведь одни деревья, гнилой бурелом и болота… Я считаю, что надо лететь дальше.
— Нет, Колёсников, надо сесть… — сказал Толя. — Мы ведь условились в каждом случае голосовать, и ты обязан…
— А я считаю, что и на эту планету жалко тратить топливо… Считаю!
Толя ещё раз глянул в окуляр оптического устройства и уже отчётливо различил мощные, в десять обхватов, стволы деревьев, рыжие осыпи на горных хребтах, плотную завесу листьев… Ах, как хотелось побродить по этой планете!
Но как уговорить, как переупрямить Колесникова?
«А что, а что, если…» — вдруг пришла на ум Толе одна догадка, и он, не отрываясь от окуляра, сказал:
— А пожалуй, ты прав, Колёсников… Надо улетать от неё. И чем скорей, тем лучше!
— Почему? — слегка заинтересовался Колёсников.
— Потому что ты можешь раздумать…
Колёсников вдруг стал нервничать:
— Почему ты так думаешь? Что ты все крутишь да вертишь? Не люблю я этого. Говори прямо.
— Лети дальше! И ничего не спрашивай. И даже не пытайся посадить корабль на планету… Я тебя прошу!
Колёсников встал у пульта, сбавил скорость и в упор посмотрел на Толю.
— Ну хорошо, скажу… Лишь отчаянная голова рискнёт сюда опуститься! Ни тебе бетонированного космодрома со службами, ни даже полянки порядочной для посадки. Разбиться можно даже на"Звездолёте-100»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Жора кинулся назад, в свой отсек, — никто из ребят не должен ничего заметить!
Щеки его страшно жгло, холодило, острая, непонятная жидкость проникла в горло, душила, потекла по губам, и что-то густое, белое, как сметана, закапало на пол…
Жора нырнул в свой отсек и не успел закрыть дверь, как захлебнулся и из его рта хлынул на пол белый поток. Он весь содрогнулся, закашлялся и стал вытирать губы. Случайно он глянул на пол, увидел брошенный им тюбик, поднял и прочитал: "Специальная паста для чистки зубов».
Проклятье! Неужели нечаянно сунул в карман?
Весь пол его отсека да частично и коридор были залиты, закапаны пастой, и нужно было, пока ребята не обнаружили этого и не подняли его на смех, быстро вытереть тряпкой. Жора достал из кармана носовой платок, озираясь по сторонам, вышел в коридор и вытер, потом вернулся и, тяжко вздыхая и отдуваясь, стал вытирать пол в отсеке. Ну хоть бы одного робота догадались люди посадить в этот звездолёт!
Пока Жора честно трудился в своём отсеке, Толя сидел в своём. До чего жаль было, что эта планета не сумела принять их! Был ли на ней кто-нибудь с Земли? Забирался ли под воду, в сферические купола? Вряд ли. Для этого нужна была б подводная лодка…
Впрочем, кажется, на Земле уже придумали звездолёты, умеющие не только летать, но и плавать и погружаться на большие глубины. Наверно, об этом можно найти какую-нибудь книгу…
Толя бросился в библиотеку, где уже был однажды, открыл дверь.
У столика сидела Леночка и читала. Толя стал шарить но полкам. Отсек был крохотный, не больше жилого, но книг в нем хранилось, наверно, с тысячу, так ловко и экономно были устроены полки.
— Посмотри в картотеке, — сказала Леночка. — Целый час будешь искать.
Толя послушался её. Это была не детская библиотека, и не так-то просто было найти нужную книгу. А вот Леночка ухитрилась что-то отыскать.
— Ты чего читаешь? — Толя посмотрел на книгу в Леночкиных руках. — Какие-нибудь сказки с волшебствами?
Леночка показала ему книгу, и Толя с удивлением прочёл: "Учебное пособие по управлению звездолётами».
— Зачем тебе это? Ты же, ты же…
— Глупая девчонка, сластёна и освобождена от вахт? Так?
— Да нет, что ты, совсем не так! — сконфузился Толя. — Я хотел только сказать…
— Ничего мне не надо говорить! Я уже договорилась с Колесниковым, что тоже буду стоять на вахте и, если надо, управлять звездолётом…
Звездолёт летел дальше, мчался в межпланетной и межзвёздной пустоте. Одна вахта сменяла другую:
Колесникова, Альки, Жоры, Толи, Леночки… Да, да, и Леночки! Она сдала командиру короткий экзамен и получила"отлично». Она выходила на вахту в ярко-фиолетовом, светящемся комбинезоне с большими накладными карманами на груди и боках. Свои длинные волосы Леночка каким-то образом сумела уместить, спрятать под пилотку.
Иногда во время её вахты в рубку управления заходил Жора, удивлённо смотрел на Леночку (но не так, совсем не так, как во дворе из-за платана или в то время, когда держал перед ней зеркальце) и спрашивал, для чего служат та или иная кнопка, клавиша или переключатель. И Леночка объясняла ему.
Целую неделю, наверно, летел звездолёт на самой высокой скорости.
Несколько раз, когда Колёсников включал радиоприёмник, Земля устанавливала связь со звездолётом, он отвечал: «У нас все в порядке!», а Толя не переставал думать: «Все-таки странно получилось: то Земля решительно противилась их полёту, а то вдруг: „Счастливого пути! Не трусьте!“ Вроде бы разрешили им самостоятельный полет…» На вахте был Толя, когда впереди по курсу появилась новая планета. Сердце его опять учащённо забилось, но, как и раньше, он старался сдерживать себя. Толя оповестил экипаж об этой планете и послал в эфир запрос — просьбу о посадке.
Ответа не было. Видно, планета не хотела отвечать или была необитаема. Она росла, увеличивалась, и Толя уже видел в окуляр мощного оптического устройства, расположенного в носу звездолёта, дремучие непроходимые леса, редкие, едва просвечивавшие полянки, высокие рыже-бурые хребты…
Короче говоря, если б они и решились на неё сесть, выбрать для этого посадочную площадку было б не просто.
В рубке появился заспанный Колёсников. Он потёр кулаками глаза, зевнул, глянул в окуляр и сказал, что делать им на этой планете нечего: она совершенно дикая, нецивилизованная и вряд ли на ней живут разумные существа.
— Все равно надо сесть! — возразил Толя. — Представь себе, что на ней есть какие-нибудь очень ценные, нужные Земле руды, такие, о которых она и не догадывается!
Колёсников тяжко вздохнул:
— Ну и что? Земля и без нас с тобой обойдётся… Для этого мы улетели?
— И для этого тоже! — сказал Толя.
— Ну, это ты, мечтатель, полетел для этого, а я — нет…
— А для чего ж ты полетел?
— Сам подумай. Не хочу объяснять.
А и правда, зачем, собственно, отправился Колёсников в космос? Чтоб отделаться от регулировщиков, которые справедливо наказали его за лихачество? Чтоб здесь на звездолёте вдосталь наездиться, накататься на самой сумасшедшей скорости? Чтоб доказать им (а кому это — им? Регулировщиков здесь нет — значит, ребятам? ), на что он способен?.. И только ради этого он отправился в полет? Так это ж нелепо!
— А все-таки сядем на неё, — сказал Толя. — Полюбуемся её красотой и отдохнём…
— Нечем там любоваться. — Узкие брови Колесникова переломились, и на лбу прорезалась капризная морщинка. — Было бы что-либо стоящее, а то ведь одни деревья, гнилой бурелом и болота… Я считаю, что надо лететь дальше.
— Нет, Колёсников, надо сесть… — сказал Толя. — Мы ведь условились в каждом случае голосовать, и ты обязан…
— А я считаю, что и на эту планету жалко тратить топливо… Считаю!
Толя ещё раз глянул в окуляр оптического устройства и уже отчётливо различил мощные, в десять обхватов, стволы деревьев, рыжие осыпи на горных хребтах, плотную завесу листьев… Ах, как хотелось побродить по этой планете!
Но как уговорить, как переупрямить Колесникова?
«А что, а что, если…» — вдруг пришла на ум Толе одна догадка, и он, не отрываясь от окуляра, сказал:
— А пожалуй, ты прав, Колёсников… Надо улетать от неё. И чем скорей, тем лучше!
— Почему? — слегка заинтересовался Колёсников.
— Потому что ты можешь раздумать…
Колёсников вдруг стал нервничать:
— Почему ты так думаешь? Что ты все крутишь да вертишь? Не люблю я этого. Говори прямо.
— Лети дальше! И ничего не спрашивай. И даже не пытайся посадить корабль на планету… Я тебя прошу!
Колёсников встал у пульта, сбавил скорость и в упор посмотрел на Толю.
— Ну хорошо, скажу… Лишь отчаянная голова рискнёт сюда опуститься! Ни тебе бетонированного космодрома со службами, ни даже полянки порядочной для посадки. Разбиться можно даже на"Звездолёте-100»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38