Быть может, им следовало бы придти ко взаимному соглашению, ранее чем осуждать на погибель большинство человеческого рода. В самом деле, в анализе и классификации национальных характеров лингвисты, политики и сами антропологи, произвели большую путаницу. Сначала лингвисты, классифицируя народы по языкам, создали свою теорию "народностей": панславизм, пангерманизм и т. д. Но на это антропологи не без основания возражали им, что сходство языков еще вовсе не предрешает сходства рас. Галлы, говорят они, очень скоро научившиеся языку своих завоевателей, остались тем не менее галлами. Саксы навязали свой язык кельтам Великобритании; норманны, завоевавшие после того Англию, не могли внести в нее своего языка. Было замечено, что даже во Франции воины Роддона, после того как они в течение столетия владели Нормандией, уже говорили только по-французски. Вслед за лингвистами явились историки и политики, еще более запутавшие вопрос. По примеру Вальтера Скотта, оба Тьерри (а также Вильям Эдвардс) смешали нации с расами, чем так хорошо воспользовались политики. Наконец, мы уже видели, до какой степени злоупотребляют соображениями о расах сами антропологи. Никоторые из них говорят нам о расах, когда они должны были бы говорить просто о типах, т. е. об известных комбинациях характеров. Эти комбинации очень изменчивы, между тем признаки настоящих рас постоянны. Существуют французский, английский, немецкий типы, но не существует французской, английской или немецкой расы. Если бы захотели распределить Европу по расам, превосходно заметил тот самый антрополог, слова которого мы недавно цитировали, то "я ручаюсь, что никто не сумел бы поставить ни одного пограничного камня". Действительно, составные расовые элементы почти одни и те же во всей Европе, за исключением некоторой татарской примеси на востоке. По выражению Топинара, народы -- лишь продукт истории. Человеческие расы ни в чем не походят на зоологические, ни даже на расы домашних животных, как их понимают и создают по своему желанию зоотехники, причем им всегда известна родословная этих рас. Так называемые национальные расы являются перед наблюдателем в такой же степени спутанными и в том же неустойчивом виде, как это, по словам Топинара, наблюдается у голубей или собак, предоставленных свободному скрещиванию. Нельзя говорить о расах в применении к этим животным; это лишь более или менее неопределенные типы. "Такова же, -- говорит Топинар, -- история европейских рас". В настоящее время не существует отпрысков человечества, которые отличались бы первоначальной однородностью первобытных племен. "Повсюду можно встретить все, что угодно": среди европейских черепов, "более или менее китайские или негритянские", причем их можно "безразлично назвать французскими, английскими или русскими, и т. д.". Только очень изощренный глаз может усмотреть совокупность признаков, более выступающих на вид, нежели другие и образующих тип, "всегда впрочем более или менее искусственный". Всем памятные ошибки должны были бы наводить на сомнение антропологов. Однажды в Сальпетриер открыли кладбище, где, как говорили, были похоронены "солдаты союзной армии 1814 г.". Очень известный краниолог, преждевременно злоупотреблявший искусством определения типов, исследовал черепа и заявил, что один из них принадлежал финну, другой -- башкиру, третий -- калмыку, четвертый -- кельту и так далее. К несчастью, через некоторое время стало известным, что в этом месте были погребены женщины, умершие от холеры в 1832 г. Математик Шейсон вычислил, что если допустить, что во Франции не происходило браков между кровными родственниками, то предполагая по три поколения на каждое столетие, пришлось бы придти к заключению, что в жилах французов течет кровь по крайней мере двадцати миллионов современников 1000 года. Если же взять за исходную точку начало христианской эры, то эта цифра перешла бы за 18 квинтильонов. Чтобы выразить то же число, соответствующее междуледниковому периоду, пришлось бы покрыть цифрами всю поверхность земного шара. Из этих невозможных чисел математически выводят то заключение, что между людьми должны были происходить бесчисленные скрещивания, что у всех обитателей одной и той же местности, провинции и даже нации необходимо должны быть общие предки. Оказывается, что между согражданами существует фактическое родство. Это родство переходит даже границы национальностей: у французов, немцев и англичан имеется множество общих предков, и они принадлежат к одним и тем же родословным деревьям. Но в таком случае, во что же обращается политика "рас", проповедуемая некоторыми антропологами и социологами? Однако в теории рас есть нечто несомненное. Дело в том, что смешения одних и тех же рас или подрас происходили в различных пропорциях и что это разнообразие типов не осталось без влияния на среднее физическое строение или на средний темперамент каждого народа. Вследствие этого сторонники "борьбы рас" должны были обратить свои исследования на каждую отдельную нацию, для того чтобы отделить и определить ее составные элементы. Вместе с большинством антропологов, а именно: Брока, Вирховым, Ланьо, Заборовским, Гами (Hamy), Топинаром, Коллиньоном, Верно, Каррьером, Овелаком, Мануврие, Лапужем, Отто-Амноном, Ливи, Беддо и т. д., мы допускаем, что можно отдать себе приблизительный отчет относительно главнейших подрас, входящих в состав каждого населения и определяющих его антропологический тип. Заметим прежде всего, что человеческие расы и подрасы распознаются гораздо менее по цвету кожи, чем по морфологическим признакам, особенно касающимся черепа и мозга. Цвет устанавливается, по-видимому, в зависимости от климата, под влиянием векового действия последнего, и в настоящее время уже предустановлен в самом зародыше: жаркому и влажному климату соответствует черный цвет, холодному и влажному -- белый, сухому -- желтый и коричневый. Гораздо большее значение имеет удлиненная или расширенная форма черепа, его вместимость, форма носа, скул, груди, высота роста и т. д. На основании этих признаков можно придти к заключению, что белолицые представляют собой смесь двух главных элементов, с которыми мы встретимся во Франции и которых некоторые антропологи, вместе с Линнеем, наделяют известными характерными признаками. Впереди всех стоит, по их мнению, Homo Europaeus, старинный "диагноз" для чистокровного представителя этого типа таков: белокожий, сангвинического темперамента, мускулистый, с длинными белокурыми или рыжими волосами, светло-голубыми глазами, легкий, тонкий, изобретательный. Он большого роста, очень силен, с продолговатым лицом, тонким носом, прямым или горбатым, длинной шеей, длинным корпусом и длинными членами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85