Снаряд взрывается и заливает все вокруг неугасимым пламенем.
Неужели ты забыл, что писал Овидий о свинцовых снарядах, используемых стрелками?
В облачной выси Гермеса огнем опалило:
Так раскалился, с великою пущенный силой
Из болеарских машин металлический шар,
В скором движении свет излучавший и жар.
Эти слова подали мне идею, но само соединение горючих веществ известно с давних пор. Архимед использовал подобную смесь – в несколько ином виде – для поджигания римских судов при осаде Сиракуз. А Ганнибал применял другую ее разновидность, когда разрушал Альпийские скалы, дабы провести через них свои войска и слонов. Нет, вещество сие не ново, просто забыто – и это неплохо: в противном случае войны были бы слишком ужасны.
Инженеры извлекали из костров очередные заряды. Начался постоянный обстрел Северной крепости. Один за другим летели и падали на город эти внушающие страх, грозные плоды тайного знания Мерлина – жуткие косматые звезды, мчащиеся по черному ночному небу и несущие с собой смерть, боль и разрушение.
Земля беспрестанно дрожала под ногами, дома в городе полыхали. Но майя упорно не желали сдаваться. Наступивший рассвет застал их в Северной крепости – и все еще достаточно сильными для того, чтобы отразить атаку, снова сбросить неприятельские войска в овраг и посеять в рядах их панику и смятение.
В то же время Ацтлан, Нор-Ум-Бега и значительные силы чичамеков пошли в наступление через равнину и достигли крепости, но под дождем стрел, дротиков атлатла и камней вынуждены были отступить, оставив под стенами города множество убитых и значительную часть мужества.
Толтеки удерживали реку, но войско для атаки не выстраивали, ибо перед ними высилась почти отвесная земляная стена, попытки взобраться на которую граничили е самоубийством.
Итак, с наступлением дня мы перестали метать ужасающие снаряды Мерлина. Но баллисты продолжали забрасывать город булыжниками и уже пробили в ограждении множество крупных брешей, через которые стрелометы, приспособленные к стрельбе фалариками, с замечательной точностью посылали сии горящие дротики как в Северную, так и в Среднюю крепости.
Южную крепость мы оставили почти нетронутой, рассчитывая захватить сначала остальные укрепления и вытеснить защитников в самую низкую часть города, где в страшной тесноте они оказались бы полностью в нашем распоряжении.
Снова спустилась на землю тьма, и снова полетели огненные шары, взрываясь и сея вокруг смерть. В течение ночи защитники Северной крепости незаметно покинули позиции, и на рассвете второго дня новой ужасной войны с нашей стороны была предпринята осторожная вылазка. Я дал под командование Человеку Поджигающему Волосы всех оставшихся в живых Героев и позволил им взять с собой бронзового Орла для поднятия духа.
Честно говоря, я ожидал, что отряд будет снова отброшен назад, но нужно было рискнуть – или снимать осаду. Огненные шары Мерлина уже закончились.
Вопреки моим ожиданиям отряд беспрепятственно достиг крепостного вала и перебрался через него, не встретив ни одного дротика или камня. Я видел, как раскачивался в воздухе Орел, когда несущий его воин плясал на помосте для стрельбы.
Запела моя труба. Зазвучали в ответ резкие голоса свистков. Ацтлан и Нор-Ум-Бега хлынули в Северную крепость.
К середине утра все войска, прежде находившиеся на равнине, самым лучшим образом устроились в крепости, разместили здесь же две баллисты, призванные смять сопротивление врага, и приготовились наступать по соединяющему крепости перешейку.
Как ты можешь видеть на карте, два кургана, имеющие в плане форму полумесяцев, некогда были возведены в целях перегородить самую узкую часть перешейка и защитить таким образом Среднюю крепость. К этим курганам недавно прибавилась баррикада из бревен толщиной в несколько футов, опутанная великим множеством колючих веток и сплошь утыканная частыми заостренными кольями.
Здесь воины майя оказались неуязвимыми против нас и нашей артиллерии. Через час обстрела, нанесшего мало ущерба сему нагромождению расщепленных бревен, мы немного продвинулись вперед, бросились на преграду – и отступили, понеся значительные потери. Тогда мы соорудили мощный таран, но под его ударами бревна лишь сбивались плотней, а наши противники смеялись над нами, поражая одного за другим наших инженеров.
Взбешенный сознанием того, что столь презренный оборонный вал препятствует нашему продвижению вперед, я созвал трибунов и спросил, есть ли у кого какие предложения.
Виниций предложил построившись «черепахой», достичь заграждения и затем внезапно атаковать его. Казалось, больше нам ничего не оставалось делать. Захватить сие укрепление можно было лишь лобовой атакой, ибо обойти его с флангов не представлялось возможным из-за находящихся по обеим его сторонам глубоких оврагов с отвесными стенами из рыхлой и скользкой земли.
Итак, я раздал приказы избранным мной Героям, и три отряда двинулись в наступление фалангами, спереди, с боков и сверху прикрываясь тесно сомкнутыми щитами.
Пущенные из баллист булыжники со свистом проносились над нашими головами и с глухим стуком падали на склоны курганов, густо усеянные вражескими воинами.
Дротики и камни майя дождем барабанили по нашему черепашьему панцирю, но вреда практически не причиняли.
Когда наш отряд приблизился к завалу из бревен, инженеры прекратили обстрел, дабы не задеть своих. Мы ринулись вперед, покидали щиты на острые колья и, ступая по ним, достигли вершины.
Ломая строй, мои воины бросились из укрытия нам на помощь, и крик, испущенный ими, был слышен, наверно, в самом Риме!
Наш отряд, значительно уступавший по численности противнику, отчаянно нуждался в подкреплении. Сражение было яростным. Мы рубили, убивали, выдергивали клинки из тел, уворачивались, поднимались на ноги, восстанавливали равновесие и наносили удары, отражая выпады длинных пик. Изнемогая под градом ударов, мы сражались и погибали. Виниций принял там смерть. А Интинко-каледонец, пронзив его убийцу, сам рухнул, бездыханный, на тело друга – и женщинам в Адриута пришлось оплакивать их обоих.
Рядом со мной оставалось не более двадцати человек, когда наши воины волной хлынули на курган, окружили нас, испуская воодушевленные кличи, и принялись яростно теснить врага все дальше и дальше назад, пока не прижали его к Большим Воротам Южной крепости. Дальше пути не было.
Начальник обороны упал на колени от слабости, вызванной потерей крови. Все его солдаты погибли, и он остался один на нашем пути. Дважды пытался он сломать пополам свое копье, дабы иметь возможность броситься на острие – и не мог.
Вдруг из толпы наших воинов прыгнул Человек Поджигающий Волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Неужели ты забыл, что писал Овидий о свинцовых снарядах, используемых стрелками?
В облачной выси Гермеса огнем опалило:
Так раскалился, с великою пущенный силой
Из болеарских машин металлический шар,
В скором движении свет излучавший и жар.
Эти слова подали мне идею, но само соединение горючих веществ известно с давних пор. Архимед использовал подобную смесь – в несколько ином виде – для поджигания римских судов при осаде Сиракуз. А Ганнибал применял другую ее разновидность, когда разрушал Альпийские скалы, дабы провести через них свои войска и слонов. Нет, вещество сие не ново, просто забыто – и это неплохо: в противном случае войны были бы слишком ужасны.
Инженеры извлекали из костров очередные заряды. Начался постоянный обстрел Северной крепости. Один за другим летели и падали на город эти внушающие страх, грозные плоды тайного знания Мерлина – жуткие косматые звезды, мчащиеся по черному ночному небу и несущие с собой смерть, боль и разрушение.
Земля беспрестанно дрожала под ногами, дома в городе полыхали. Но майя упорно не желали сдаваться. Наступивший рассвет застал их в Северной крепости – и все еще достаточно сильными для того, чтобы отразить атаку, снова сбросить неприятельские войска в овраг и посеять в рядах их панику и смятение.
В то же время Ацтлан, Нор-Ум-Бега и значительные силы чичамеков пошли в наступление через равнину и достигли крепости, но под дождем стрел, дротиков атлатла и камней вынуждены были отступить, оставив под стенами города множество убитых и значительную часть мужества.
Толтеки удерживали реку, но войско для атаки не выстраивали, ибо перед ними высилась почти отвесная земляная стена, попытки взобраться на которую граничили е самоубийством.
Итак, с наступлением дня мы перестали метать ужасающие снаряды Мерлина. Но баллисты продолжали забрасывать город булыжниками и уже пробили в ограждении множество крупных брешей, через которые стрелометы, приспособленные к стрельбе фалариками, с замечательной точностью посылали сии горящие дротики как в Северную, так и в Среднюю крепости.
Южную крепость мы оставили почти нетронутой, рассчитывая захватить сначала остальные укрепления и вытеснить защитников в самую низкую часть города, где в страшной тесноте они оказались бы полностью в нашем распоряжении.
Снова спустилась на землю тьма, и снова полетели огненные шары, взрываясь и сея вокруг смерть. В течение ночи защитники Северной крепости незаметно покинули позиции, и на рассвете второго дня новой ужасной войны с нашей стороны была предпринята осторожная вылазка. Я дал под командование Человеку Поджигающему Волосы всех оставшихся в живых Героев и позволил им взять с собой бронзового Орла для поднятия духа.
Честно говоря, я ожидал, что отряд будет снова отброшен назад, но нужно было рискнуть – или снимать осаду. Огненные шары Мерлина уже закончились.
Вопреки моим ожиданиям отряд беспрепятственно достиг крепостного вала и перебрался через него, не встретив ни одного дротика или камня. Я видел, как раскачивался в воздухе Орел, когда несущий его воин плясал на помосте для стрельбы.
Запела моя труба. Зазвучали в ответ резкие голоса свистков. Ацтлан и Нор-Ум-Бега хлынули в Северную крепость.
К середине утра все войска, прежде находившиеся на равнине, самым лучшим образом устроились в крепости, разместили здесь же две баллисты, призванные смять сопротивление врага, и приготовились наступать по соединяющему крепости перешейку.
Как ты можешь видеть на карте, два кургана, имеющие в плане форму полумесяцев, некогда были возведены в целях перегородить самую узкую часть перешейка и защитить таким образом Среднюю крепость. К этим курганам недавно прибавилась баррикада из бревен толщиной в несколько футов, опутанная великим множеством колючих веток и сплошь утыканная частыми заостренными кольями.
Здесь воины майя оказались неуязвимыми против нас и нашей артиллерии. Через час обстрела, нанесшего мало ущерба сему нагромождению расщепленных бревен, мы немного продвинулись вперед, бросились на преграду – и отступили, понеся значительные потери. Тогда мы соорудили мощный таран, но под его ударами бревна лишь сбивались плотней, а наши противники смеялись над нами, поражая одного за другим наших инженеров.
Взбешенный сознанием того, что столь презренный оборонный вал препятствует нашему продвижению вперед, я созвал трибунов и спросил, есть ли у кого какие предложения.
Виниций предложил построившись «черепахой», достичь заграждения и затем внезапно атаковать его. Казалось, больше нам ничего не оставалось делать. Захватить сие укрепление можно было лишь лобовой атакой, ибо обойти его с флангов не представлялось возможным из-за находящихся по обеим его сторонам глубоких оврагов с отвесными стенами из рыхлой и скользкой земли.
Итак, я раздал приказы избранным мной Героям, и три отряда двинулись в наступление фалангами, спереди, с боков и сверху прикрываясь тесно сомкнутыми щитами.
Пущенные из баллист булыжники со свистом проносились над нашими головами и с глухим стуком падали на склоны курганов, густо усеянные вражескими воинами.
Дротики и камни майя дождем барабанили по нашему черепашьему панцирю, но вреда практически не причиняли.
Когда наш отряд приблизился к завалу из бревен, инженеры прекратили обстрел, дабы не задеть своих. Мы ринулись вперед, покидали щиты на острые колья и, ступая по ним, достигли вершины.
Ломая строй, мои воины бросились из укрытия нам на помощь, и крик, испущенный ими, был слышен, наверно, в самом Риме!
Наш отряд, значительно уступавший по численности противнику, отчаянно нуждался в подкреплении. Сражение было яростным. Мы рубили, убивали, выдергивали клинки из тел, уворачивались, поднимались на ноги, восстанавливали равновесие и наносили удары, отражая выпады длинных пик. Изнемогая под градом ударов, мы сражались и погибали. Виниций принял там смерть. А Интинко-каледонец, пронзив его убийцу, сам рухнул, бездыханный, на тело друга – и женщинам в Адриута пришлось оплакивать их обоих.
Рядом со мной оставалось не более двадцати человек, когда наши воины волной хлынули на курган, окружили нас, испуская воодушевленные кличи, и принялись яростно теснить врага все дальше и дальше назад, пока не прижали его к Большим Воротам Южной крепости. Дальше пути не было.
Начальник обороны упал на колени от слабости, вызванной потерей крови. Все его солдаты погибли, и он остался один на нашем пути. Дважды пытался он сломать пополам свое копье, дабы иметь возможность броситься на острие – и не мог.
Вдруг из толпы наших воинов прыгнул Человек Поджигающий Волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58