Лицо же Джосс посерело и исказилось от боли.
Выступив вперед, Нэт посветила фонарем в дыру.
Сначала ей показалось, что там ничего нет, но постепенно рука ее перестала дрожать, и она начала ощупывать лучом фонаря стенки ямы. Она оказалась значительно меньшей, чем думала Нэт: примерно два фута на три. Места для тела или тел, которые она ожидала найти замурованными здесь, явно не хватало. С внутренним вздохом облегчения она снова посветила в отверстие и только тогда заметила небольшой сверток, лежащий среди мусора.
– Вот оно. – Она говорила сама с собой, хотя и вслух. – Именно от него исходит энергия.
Содрогаясь от отвращения, она сунула руку в отверстие и кончиками пальцев взяла сверток.
– Что это? – спросила Джосс.
Они все таращились на предмет, лежащий на ладони Натали. Он был длиной примерно в три дюйма, немного ?же по ширине и весь покрыт паутиной и бетонной пылью.
– Завернуто в какой-то материал, – заметил Дэвид. Он протянул было руку, чтобы коснуться свертка, но передумал и взглянул на Натали. – Что это?
Она медленно покачала головой.
– Надо поглядеть. – Это вмешался Люк. Глубоко вздохнув, он спросил: – Хотите, чтобы я развернул?
– Нет. – Натали снова потрясла головой. – Мне кажется, мы должны быть очень осторожны с этим. – Она ощущала силу, вес, холод. Ей пришлось бороться с желанием забросить сверток как можно дальше. – Мне кажется, нам следует подняться наверх и вынести сверток во двор. – Она начала ощущать тошноту. Страх и отвращение овладели ею с силой, с которой было трудно справиться. Рука начала трястись.
– Натали…
– Прочь с дороги! – Стиснув зубы, она сжала сверток в ладони и направилась к лестнице.
Ей нужно выбраться наружу. Сейчас же. Побыстрее. Прежде чем злые силы одолеют их всех.
42
Еgo te baptiso…
Она внезапно остановилась и задержала дыхание. Единственным звуком в церкви было биение ее собственного сердца. Над ее головой лампы святого пристанища дико раскачивались, и она слышала визг цепей, на которых они висели.
– Ego te baptiso in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti…
– Эдуард… – Ее пальцы изобразили крест над маленькой восковой фигуркой, которую она держала в руке. – Эдуард Йоркский, король Англии.
Она улыбнулась, поглаживая головку куклы, на которой примостилась сделанная из проволоки корона. Ее палец двинулся дальше, на плечи фигурки, потом на грудь и на мгновение застыл на небольшой выпуклости в начале ног, изображавшей его мужское достоинство. Она положила куклу на алтарь, сунула руку в плетеную сумку и достала оттуда еще одну куклу, так же грубо слепленную, как и первая. Небольшие выпуклости на груди говорили, что кукла изображала женщину.
– Я крещу тебя, Кэтрин…
Кэтрин!
Имя эхом пронеслось по церкви.
– И теперь, – выдохнула она, – я свожу вас вместе, вместе здесь, в доме вашего Бога!
Держа обе фигурки перед распятием высоко над алтарем, она улыбнулась и медленно прижала их друг к другу, чувствуя, как поддается воск, ставший мягким от тепла ее рук. Ее окружал сладкий запах меда, когда она прижимала лицо одной куклы к другой и связывала их алой шелковой нитью.
– Во имя Бога, объявляю вас мужем и женой. – Она улыбнулась. – Именно здесь, перед алтарем Господа, и теперь акт этого союза будет закреплен святой мессой.
Она оглянулась через плечо – не прячется ли кто в тени, не уверенная, что за ней не следят чужие глаза, что священника нет в церкви, что он не притаился за резной перегородкой.
Приподняв вышитое покрывало с алтаря, что выглядело не менее непристойно, чем то, что она проделала с куклами, она спрятала фигурки под покрывало и с улыбкой позволила ему упасть. Скоро придет священник справлять мессу и освятит союз этих кукол. И станет этот союз неразрывным на века.
Она вытерла руки о тяжелую юбку и отошла от алтаря.
Только тогда она улыбнулась.
Эдуард и Кэтрин.
Ничто теперь не сможет разлучить их, и ничто не помешает Кэтрин зачать ребенка.
Ничто.
– Несите это сюда. Кладите на стол. – Они собрались на террасе, несмотря на ветер и дождь, стоя вокруг серого, поросшего мхом садового столика.
Джосс положила руку на плечо Натали.
– Вы в порядке?
Натали кивнула. Здесь она чувствовала себя лучше, здесь угроза и ярость не так ощущались. Дождь усиливался, и она подняла вверх лицо, наслаждаясь чистотой и свежестью капель. Глубоко вздохнув, она положила на стол руку ладонью вверх и разжала пальцы.
– Подождите, я открою зонт. – Люк прихватил его, когда они выходили.
– Нет, – возразила Натали, – пусть намокнет.
Пакет был завернут в шелк – старый, разлагающийся, рассыпающийся под дождем. Она осторожно развернула ткань, и они уставились на то, что лежало внутри.
Два бледных, похожих на сосиски, предмета, тесно прижатые друг к другу, со следами темной нитки, связывающей их посредине, лежали перед ними на столе.
– Что это? – прошептала Джосс.
– Мне думается, нетрудно догадаться. – Натали отступила назад, глядя, как дождь поливает лежащий на столе предмет.
– Это воск. – Дэвид наклонился поближе. – Две восковые куклы. – Он поднял глаза на Натали. – Это куклы, сделанные ведьмой!
Она кивнула.
– Я тоже так думаю.
– Черт! – Он покачал головой. – Все по-настоящему. Как вы думаете, кто это?
Натали пожала плечами.
– Взгляните на одну из голов.
– Корона? – Дэвид повернулся к Джосс. – Это ведь Эдуард, верно? Король Англии. – Он протянул к кукле руку.
– Не прикасайтесь, – резко сказала Натали. – Тот, кто сделал эти куклы, олицетворял зло. Эти куклы несли несчастья: несчастья для тех, кем они являлись, несчастья для их ребенка и потомков и несчастья для этого дома!
Дождь уже поливал вовсю. Окружив стол, четверо людей смотрели на жалкие фигурки в луже воды, собиравшейся на столе. Промокший дуб почернел.
– Их ребенка? – повторила Джосс. Она еще раз взглянула на кукол. Намокшие волосы облепили ей лицо. – Вы считаете, у них был ребенок?
Натали кивнула.
– Его назвали Эдуардом, – вмешался Дэвид. Я нашел в записях. Дом унаследовал Эдуард де Вер после смерти отца Кэтрин в тысяча четыреста девяносто шестом году. У нее не было братьев и никаких других дальних родственников. Ее мужа, насколько нам известно, звали Ричардом, его наследство перешло его брату, так что мне думается, что Эдуард де Вер был сыном Эдурда Четвертого. Именно эту беременность и должен был прикрыть ее брак с Ричардом.
Натали внимательно следила за лицом Джосс.
– Этот мальчик был вашим предком, Джосс. Последним мужчиной, унаследовавшим Белхеддон.
– И он умер в восемнадцать лет, сразу же, как у него родилась дочь. – Голос Дэвида дрогнул.
Они снова посмотрели на стол. Лицо Джосс было белее мела.
– Мне думается, у нас перед глазами начало проклятия. – Натали печально разглядывала кукол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Выступив вперед, Нэт посветила фонарем в дыру.
Сначала ей показалось, что там ничего нет, но постепенно рука ее перестала дрожать, и она начала ощупывать лучом фонаря стенки ямы. Она оказалась значительно меньшей, чем думала Нэт: примерно два фута на три. Места для тела или тел, которые она ожидала найти замурованными здесь, явно не хватало. С внутренним вздохом облегчения она снова посветила в отверстие и только тогда заметила небольшой сверток, лежащий среди мусора.
– Вот оно. – Она говорила сама с собой, хотя и вслух. – Именно от него исходит энергия.
Содрогаясь от отвращения, она сунула руку в отверстие и кончиками пальцев взяла сверток.
– Что это? – спросила Джосс.
Они все таращились на предмет, лежащий на ладони Натали. Он был длиной примерно в три дюйма, немного ?же по ширине и весь покрыт паутиной и бетонной пылью.
– Завернуто в какой-то материал, – заметил Дэвид. Он протянул было руку, чтобы коснуться свертка, но передумал и взглянул на Натали. – Что это?
Она медленно покачала головой.
– Надо поглядеть. – Это вмешался Люк. Глубоко вздохнув, он спросил: – Хотите, чтобы я развернул?
– Нет. – Натали снова потрясла головой. – Мне кажется, мы должны быть очень осторожны с этим. – Она ощущала силу, вес, холод. Ей пришлось бороться с желанием забросить сверток как можно дальше. – Мне кажется, нам следует подняться наверх и вынести сверток во двор. – Она начала ощущать тошноту. Страх и отвращение овладели ею с силой, с которой было трудно справиться. Рука начала трястись.
– Натали…
– Прочь с дороги! – Стиснув зубы, она сжала сверток в ладони и направилась к лестнице.
Ей нужно выбраться наружу. Сейчас же. Побыстрее. Прежде чем злые силы одолеют их всех.
42
Еgo te baptiso…
Она внезапно остановилась и задержала дыхание. Единственным звуком в церкви было биение ее собственного сердца. Над ее головой лампы святого пристанища дико раскачивались, и она слышала визг цепей, на которых они висели.
– Ego te baptiso in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti…
– Эдуард… – Ее пальцы изобразили крест над маленькой восковой фигуркой, которую она держала в руке. – Эдуард Йоркский, король Англии.
Она улыбнулась, поглаживая головку куклы, на которой примостилась сделанная из проволоки корона. Ее палец двинулся дальше, на плечи фигурки, потом на грудь и на мгновение застыл на небольшой выпуклости в начале ног, изображавшей его мужское достоинство. Она положила куклу на алтарь, сунула руку в плетеную сумку и достала оттуда еще одну куклу, так же грубо слепленную, как и первая. Небольшие выпуклости на груди говорили, что кукла изображала женщину.
– Я крещу тебя, Кэтрин…
Кэтрин!
Имя эхом пронеслось по церкви.
– И теперь, – выдохнула она, – я свожу вас вместе, вместе здесь, в доме вашего Бога!
Держа обе фигурки перед распятием высоко над алтарем, она улыбнулась и медленно прижала их друг к другу, чувствуя, как поддается воск, ставший мягким от тепла ее рук. Ее окружал сладкий запах меда, когда она прижимала лицо одной куклы к другой и связывала их алой шелковой нитью.
– Во имя Бога, объявляю вас мужем и женой. – Она улыбнулась. – Именно здесь, перед алтарем Господа, и теперь акт этого союза будет закреплен святой мессой.
Она оглянулась через плечо – не прячется ли кто в тени, не уверенная, что за ней не следят чужие глаза, что священника нет в церкви, что он не притаился за резной перегородкой.
Приподняв вышитое покрывало с алтаря, что выглядело не менее непристойно, чем то, что она проделала с куклами, она спрятала фигурки под покрывало и с улыбкой позволила ему упасть. Скоро придет священник справлять мессу и освятит союз этих кукол. И станет этот союз неразрывным на века.
Она вытерла руки о тяжелую юбку и отошла от алтаря.
Только тогда она улыбнулась.
Эдуард и Кэтрин.
Ничто теперь не сможет разлучить их, и ничто не помешает Кэтрин зачать ребенка.
Ничто.
– Несите это сюда. Кладите на стол. – Они собрались на террасе, несмотря на ветер и дождь, стоя вокруг серого, поросшего мхом садового столика.
Джосс положила руку на плечо Натали.
– Вы в порядке?
Натали кивнула. Здесь она чувствовала себя лучше, здесь угроза и ярость не так ощущались. Дождь усиливался, и она подняла вверх лицо, наслаждаясь чистотой и свежестью капель. Глубоко вздохнув, она положила на стол руку ладонью вверх и разжала пальцы.
– Подождите, я открою зонт. – Люк прихватил его, когда они выходили.
– Нет, – возразила Натали, – пусть намокнет.
Пакет был завернут в шелк – старый, разлагающийся, рассыпающийся под дождем. Она осторожно развернула ткань, и они уставились на то, что лежало внутри.
Два бледных, похожих на сосиски, предмета, тесно прижатые друг к другу, со следами темной нитки, связывающей их посредине, лежали перед ними на столе.
– Что это? – прошептала Джосс.
– Мне думается, нетрудно догадаться. – Натали отступила назад, глядя, как дождь поливает лежащий на столе предмет.
– Это воск. – Дэвид наклонился поближе. – Две восковые куклы. – Он поднял глаза на Натали. – Это куклы, сделанные ведьмой!
Она кивнула.
– Я тоже так думаю.
– Черт! – Он покачал головой. – Все по-настоящему. Как вы думаете, кто это?
Натали пожала плечами.
– Взгляните на одну из голов.
– Корона? – Дэвид повернулся к Джосс. – Это ведь Эдуард, верно? Король Англии. – Он протянул к кукле руку.
– Не прикасайтесь, – резко сказала Натали. – Тот, кто сделал эти куклы, олицетворял зло. Эти куклы несли несчастья: несчастья для тех, кем они являлись, несчастья для их ребенка и потомков и несчастья для этого дома!
Дождь уже поливал вовсю. Окружив стол, четверо людей смотрели на жалкие фигурки в луже воды, собиравшейся на столе. Промокший дуб почернел.
– Их ребенка? – повторила Джосс. Она еще раз взглянула на кукол. Намокшие волосы облепили ей лицо. – Вы считаете, у них был ребенок?
Натали кивнула.
– Его назвали Эдуардом, – вмешался Дэвид. Я нашел в записях. Дом унаследовал Эдуард де Вер после смерти отца Кэтрин в тысяча четыреста девяносто шестом году. У нее не было братьев и никаких других дальних родственников. Ее мужа, насколько нам известно, звали Ричардом, его наследство перешло его брату, так что мне думается, что Эдуард де Вер был сыном Эдурда Четвертого. Именно эту беременность и должен был прикрыть ее брак с Ричардом.
Натали внимательно следила за лицом Джосс.
– Этот мальчик был вашим предком, Джосс. Последним мужчиной, унаследовавшим Белхеддон.
– И он умер в восемнадцать лет, сразу же, как у него родилась дочь. – Голос Дэвида дрогнул.
Они снова посмотрели на стол. Лицо Джосс было белее мела.
– Мне думается, у нас перед глазами начало проклятия. – Натали печально разглядывала кукол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129