ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Ничего, – ответил я, – столкуемся!
Фред стоял и, явно раздосадованный, смотрел на нас, затем сказал:
– Коротыш, вы не дали мне закончить одну прелюбопытную историю. – И Фред, путано и длинно, начал рассказывать. Нет, правда, это была плохая история, да и говорит он косноязычно. Через минуту я прервал его:
– Фред, признайтесь, вы это сами выдумали.
– Ничего подобного, я это прочел.
– Где?
– В книге.
– Полноте, вы и отроду не держали в руках книг, окромя учебников.
Фред обиделся.
– Коротыш, это уж чересчур! Представьте себе, я немало читал. Я прочел «Унесенные ветром»… – – Фред запнулся, вспоминая, – и еще – «Старик и море», кажется, Хемингуэя…
Я тут же устыдился своей придирчивости.
– Это неплохо, – сказал я, – и я уверен, что со временем вы вспомните и другие; пока же нам нужно заняться делами! – И я положил папки на стол перед собой.
Фред, довольный, направился к выходу, в две-рях остановился.
– И еще… «На Западном фронте без перемен», – добавил он неуверенно и поспешно вышел.
Дорис подняла голову.
– Какой вы, однако, злюка! И чего вы к нему прицепились? – И, не дожидаясь моего ответа, прибавила: – Вам нужно было бы стать лектором или проповедником!
Ее замечание мне польстило; чтобы скрыть это, я равнодушно обронил:
– Что поделать! Мы все занимаем в жизни не те места, какие следовало бы!
Дорис задумалась.
– Вы сказали это неспроста, – заметила она. – У вас во всем какая-то скрытая мысль.
– Так уж устроена у меня память, – отвечал я. – Я часто вспоминаю вещи, происшедшие со мной Бог знает когда, а то и вовсе не случавшиеся.
– Вот последнего я не понимаю.
– Я и сам не понимаю, только это так. Сегодня утром, например, я остановился у витрины кинематографа. На одной картине собралась группа людей, а среди них какой-то перепуганный человек. Он стоял под деревом со связанными руками, с петлей на шее.
Я засмотрелся и вдруг почувствовал, что я там, вместе с ними. Мне было ясно, что происходит что-то дикое, что нужно что-то сделать, объяснить. Но меня не слушали. Тогда я бросился на негодяев и, скажу без хвастовства, основательно их разделал. А когда закончил, то увидел, что кругом никого нет. Только рядом стоял человек с ведром и метлой…
– Кто же это был?
– Подметальщик. Он сказал: «Простите, вы мне мешаете!» И потом еще спросил – все ли со мной в порядке? Вот какой он был смешной, этот подметальщик.
Дорис расхохоталась.
– Вы уверены, что вам это не приснилось?
– Совершенно уверен.
– Тогда вы просто сумасшедший, – снова засмеялась она, но вдруг запнулась и посмотрела на меня странным, долгим взглядом.
ГЛАВА 12
Весь последующий день я старался не покидать офиса, ожидая вестей от Брута; он обещал сообщить об исходе нашей первой акции, состоявшейся вчера. Признаюсь, я был встревожен, и эта тревога не отпускала меня ни на минуту.
Как назло, после обеда посыпались звонки. Каждый приводил меня в смятение: я нерешительно поднимал трубку и что-то бестолково отвечал.
Брут позвонил на исходе дня.
– Это вы, Алекс? – Голос его звучал спокойно и уверенно, но какая-то железная нотка свидетельствовала о том, что он сдерживает волнение.
– Да! – ответил я и выжидающе замолк.
– Все в порядке!
– Хорошо… – И опять я не знал, что еще добавить.
Повесив трубку, я долго сидел в неподвижности. Странная глухота овладела мной; звуки жизни – звонки, человеческая речь, шаги в коридоре – все куда-то кануло, и в образовавшемся вакууме слышались лишь глухие равномерные удары: бум-бум, бум-бум! Где-то, осколком сознания, дрожала темная точка, явно пытавшаяся войти в связь со мною. Такое состояние не могло продолжаться долго: я пришел в себя и глянул в окно. Темная точка исчезла, а вместо нее на сером небоскребе присело, отдыхая, пушистое облачко. Должно быть, я слишком пристально на него посмотрел; оно вдруг зашевелилось и, собрав легкое оперение, двинулось дальше.
В дверях лифта я столкнулся с Дорис. Она улыбнулась:
– Славный день, не правда ли?
Вот так она со мной в последнее время; подчас мне даже кажется, что она останавливает на мне взгляд дольше, чем требуют правила вежливости, но я боюсь придать этому значение.
– Да, – ответил я, – в такой день не может случиться ничего плохого.
Я сделал последнее добавление наобум, совсем не думая придать ему особый смысл. В этот момент мы подошли к спуску в сабвей.
– Почему не может? – спросила Дорис, и так как я не отвечал, она продолжала: – Что ж, будем надеяться, что и завтра будет солнце! – И, улыбнувшись, стала спускаться по ступенькам. Я молча проводил ее глазами.
Еще через двадцать минут я сошел с автобуса, не доезжая нескольких кварталов до моего дома. Мне стало грустно, хотелось рассеяться, раствориться в толпе, потому что таким, как я, оставаться с самим собой продолжительное время – опасная штука.
Я шел не торопясь и, наблюдая за толпой и автомобилями, удивлялся способности человека к бессмысленному движению. Мне даже пришла в голову смешная мысль, что в будущем «идеальном» обществе у человека не будет постоянного жилья, Понадобится ему, скажем, куда-нибудь поехать – там и остановится, пока не возникнет другая надобность. Тогда опять тронется и, прибыв на новое место, осядет там, ну и т.д. и т.п. Правда, придется к этому как-то приспособить жилищную систему, по-иному разместить промышленность и прочие виды служб, зато сократится движение, очистится атмосфера, и у человека появится больше свободного времени. Он превратится в новую разновидность кочевника, свободного и беспечного.
Облагодетельствовав таким образом грядущие поколения, я переключился мыслью на другие, не менее важные предметы, и, сам того не заметив, подходил к нашему дому, когда услышал за спиной торопливые шаги, а затем прерывистый возглас:
– Алекс… подождите!
Я обернулся и увидел Поля.
– Здравствуйте, какими судьбами? – начал было я, но тут же замолк, пораженный его видом. В его неровной походке, угловатой жестикуляции и расширенных глазах сквозило странное возбуждение, граничащее с испугом.
– Что с вами, что случилось? – спросил я, чувствуя, что меня самого охватывает непонятная тревога. И так как он не отвечал, я крепко взял его под руку, – Идемте! – Но он упирался и бездумно хлопал глазами. – Идемте же! – повторил я и с силой потянул его за собой.
Вскоре я усаживал его в кресло у меня в гостиной. Поль молчал, а я не расспрашивал, видя, что он невменяем. Только после двух стаканов виски с содовой он успокоился и, беспомощно взглянув на меня, прошептал:
– Алекс, это. ужасно!
– Что ужасно?
– Ведь я участвовал вчера в нашей первой акции.
– Я так и подумал, когда вас увидел. Как же это произошло?
– Не знаю, как и рассказать… Налейте мне еще, пожалуйста!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57