Отец же – стопроцентный русак из уральских казаков, предки которого служили императорам, охраняя Зимний дворец. Ее прадед однажды, будучи в карауле во внутренних царских покоях, позволил себе погреть руки у императорского камина. Поступок был замечен дежурным офицером. На следующий день грешника отправили в Уральск (на Яик). Там он и его потомство уже охраняло внешние границы монархии, а замерзшие руки грели у караульных костров, либо у печек в деревенских избах. Теперь Сабрину тянуло в этот замечательный город – в северную столицу загадочной далекой страны, расползшейся по огромной территории противоположного Южной Америке материка.
Разговор в самолете иногда возвращался и к Венесуэле, но делалось это по инициативе Музы. Она удовлетворяла свое нестойкое женское любопытство к экономической географии. Либо Магазанник и Феликс приставали с кое-какими уточнениями. Их чаще интересовали исторические и сугубо коммерческие вопросы.
Сабрина с искренним учительским удовольствием демонстрировала широкий кругозор. Но личные впечатления и знания, почерпнутые в школе, как оказалось, были недостаточным материалом для Магазанника и Феликса. Их интересовали сведения, очень близкие к тому, что называется криминальной сферой. Сабрина же была домашней девочкой. В силу национальных особенностей родителей контакты этой семьи с аборигенами не отличались широтой размаха. Сабрину никогда особо не привлекали испано-индейские метисы, составляющие подавляющую часть населения. Со школы она помнила, что их примерно около 66%, остальные – белые, негры, чистокровные индейцы. Официальным языком был испанский, религия – католическая. После второй мировой войны образовался резкий приток иммигрантов, состоящий из весьма разношерстной публики, – это были в основном выходцы из Европы, – но все они являлись «щупальцами» США, тщательно и разумно отслеживавшими будни и праздники «буферного государства». Городское население в этой стране составляло около 74% всего населения. В сельском хозяйстве занято только 25% экономически активного населения, в промышленности – до 17%, в сфере услуг – 25%, в торговле – 17%. Все население страны составляет примерно 13,3 миллиона человек, из него 220 тысяч – безработные.
Местный климат Сабрине не нравился, но она к нему привыкла: лето было жаркое и дождливое, а зима сухая. Леса здесь занимают более 50% территории, содержат ценные породы красного, черного, кампешевого, каучуконосных деревьев. Лесозаводчики высаживают карибскую сосну и быстрорастущие лиственные породы. Имеются территории высокотравной саванны с пальмами. Но Сабрине, конечно, больше всего нравились великолепные песочные пляжные берега вокруг Венесуэльского залива с кактусовым редколесьем, мангровыми зарослями.
С животным миром страны Сабрина в основном знакомилась по лекциям биологии в школе и университете. Она знала, что он богат. В лесах резвились широконосые обезьяны, которых Бог расселил повсюду специально для того, чтобы Чарльз Дарвин с помощью Дьявола, умеющего нашептывать во сне всякие ученые глупости доверчивым гордецам, соизволил ввергнуть человечество в очередную мистификацию. Цель последней проста, как звук лопнувшего посреди ночи унитаза, – проверка людей на чистоту веры. Такую проверку человечество не выдержало. Вот теперь и получает по затылку различными малыми и большими несчастьями. Другие представители животного мира этой страны (мелкие олени, ленивцы, муравьеды, броненосцы, тапиры, пекари, опоссумы, ягуары, занятные птицы, пресмыкающиеся, земноводные и насекомые) лишь дополняли фактом своего существования финал разоблачения научных мистификаций, которые, как правило, выливаются в «стройные» теории. Именно такие интеллектуальные конструкции рано или поздно и являются теми звонкими пощечинами, которыми Господь Бог под аплодисменты Дьявола награждает недоумков, верящих в версию Фридриха Ницше (талантливого субъекта, но от рождения со слабой головой) о возможности селекции «сверхчеловека».
Сабрина помнила, что Венесуэла имеет славную историю, но только местного, садово-паркового, масштаба. В университете кругозор филологов расширяли лекциями о существовании на территории современной Свободной страны абсолютно свободных индейских племен. Она даже помнила их названия – араваки, карибы, гуахиро, тимоте, куйска и еще какие-то разновидности с очень сложными прозвищами. Все они с восторгом тянули лямку традиций первобытнообщинного строя, с упоением занимаясь охотой, рыболовством, земледелием.
Смелые испанские мореплаватели в августе 1498 года основательно встряхнули эту нищую благодать. Виноват во всем оказался проныра и непоседа Христофор Колумб, сильно смахивавший на сефарда (пучеглазого еврея с Пиренейского полуострова), представителя все того же «блуждающего суперэтноса». В последнем слове выспренного термина, конечно, проявилась чисто национальная скромность его автора – профессора Л.Н.Гумелева, колумба пассионарности). Сабрина тогда еще не слышала о гумелевских ученых откровениях, но стихи его матушки – русской поэтессы Анны Ахматовой с удовольствием читала и многие знала наизусть. Наверное, через ахматовские по-женски мягкие рифмы она и восприняла всю историю родного края. Колониальный период (конец 15 и начало 19 веков) прославился напряженными, как буря в чашке молока, войнами за независимость и свободу, эпицентр азарта которых пришелся на 1810-30 годы. Период последствий таких войн, укрепивших свободное государство, распахнул двери парламента для местных демократов-демагогов, ничего путного не давших народу. Она помнила имена первого и слишком многих последующих президентов страны – сплошь выдающихся политических деятелей эпохи: Х.А.Паэс, затем – А.Гусман Бланко. Кстати, в России ей будет предоставлена возможность узнать, что здесь тоже имеются свои Гусманы: один – почти что творец КВН – очага студенческой творческой демократии, другой заместитель председателя ИТАР-ТАСС. С.Кастро, имя которого так легко запомнилось по аналогии с Кубинским Лидером-красавцем, отпрыском крупного землевладельца, тоже увековечился на Венесуэльской земле. Перечень президентских имен был обширным, как названия блюд на разные вкусы в фешенебельном ресторане любого Южноамериканского государства, алкающего свободу. Сабрина знала их почти все на перечет и очень гордилась этим.
Теперь Сабрина окончательно (ей так казалось) попрощалась с Венесуэлой и многие кадры из кинофильма ее памяти моментально стерлись. Осталась нетронутой, почитаемой и тщательно охраняемой та серия из фильма, которая включала все то, что связано с Сергеевым. Сабрина заглянула лишь в первые кадры и тихо заплакала, уткнувшись лицом в плечо Музы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Разговор в самолете иногда возвращался и к Венесуэле, но делалось это по инициативе Музы. Она удовлетворяла свое нестойкое женское любопытство к экономической географии. Либо Магазанник и Феликс приставали с кое-какими уточнениями. Их чаще интересовали исторические и сугубо коммерческие вопросы.
Сабрина с искренним учительским удовольствием демонстрировала широкий кругозор. Но личные впечатления и знания, почерпнутые в школе, как оказалось, были недостаточным материалом для Магазанника и Феликса. Их интересовали сведения, очень близкие к тому, что называется криминальной сферой. Сабрина же была домашней девочкой. В силу национальных особенностей родителей контакты этой семьи с аборигенами не отличались широтой размаха. Сабрину никогда особо не привлекали испано-индейские метисы, составляющие подавляющую часть населения. Со школы она помнила, что их примерно около 66%, остальные – белые, негры, чистокровные индейцы. Официальным языком был испанский, религия – католическая. После второй мировой войны образовался резкий приток иммигрантов, состоящий из весьма разношерстной публики, – это были в основном выходцы из Европы, – но все они являлись «щупальцами» США, тщательно и разумно отслеживавшими будни и праздники «буферного государства». Городское население в этой стране составляло около 74% всего населения. В сельском хозяйстве занято только 25% экономически активного населения, в промышленности – до 17%, в сфере услуг – 25%, в торговле – 17%. Все население страны составляет примерно 13,3 миллиона человек, из него 220 тысяч – безработные.
Местный климат Сабрине не нравился, но она к нему привыкла: лето было жаркое и дождливое, а зима сухая. Леса здесь занимают более 50% территории, содержат ценные породы красного, черного, кампешевого, каучуконосных деревьев. Лесозаводчики высаживают карибскую сосну и быстрорастущие лиственные породы. Имеются территории высокотравной саванны с пальмами. Но Сабрине, конечно, больше всего нравились великолепные песочные пляжные берега вокруг Венесуэльского залива с кактусовым редколесьем, мангровыми зарослями.
С животным миром страны Сабрина в основном знакомилась по лекциям биологии в школе и университете. Она знала, что он богат. В лесах резвились широконосые обезьяны, которых Бог расселил повсюду специально для того, чтобы Чарльз Дарвин с помощью Дьявола, умеющего нашептывать во сне всякие ученые глупости доверчивым гордецам, соизволил ввергнуть человечество в очередную мистификацию. Цель последней проста, как звук лопнувшего посреди ночи унитаза, – проверка людей на чистоту веры. Такую проверку человечество не выдержало. Вот теперь и получает по затылку различными малыми и большими несчастьями. Другие представители животного мира этой страны (мелкие олени, ленивцы, муравьеды, броненосцы, тапиры, пекари, опоссумы, ягуары, занятные птицы, пресмыкающиеся, земноводные и насекомые) лишь дополняли фактом своего существования финал разоблачения научных мистификаций, которые, как правило, выливаются в «стройные» теории. Именно такие интеллектуальные конструкции рано или поздно и являются теми звонкими пощечинами, которыми Господь Бог под аплодисменты Дьявола награждает недоумков, верящих в версию Фридриха Ницше (талантливого субъекта, но от рождения со слабой головой) о возможности селекции «сверхчеловека».
Сабрина помнила, что Венесуэла имеет славную историю, но только местного, садово-паркового, масштаба. В университете кругозор филологов расширяли лекциями о существовании на территории современной Свободной страны абсолютно свободных индейских племен. Она даже помнила их названия – араваки, карибы, гуахиро, тимоте, куйска и еще какие-то разновидности с очень сложными прозвищами. Все они с восторгом тянули лямку традиций первобытнообщинного строя, с упоением занимаясь охотой, рыболовством, земледелием.
Смелые испанские мореплаватели в августе 1498 года основательно встряхнули эту нищую благодать. Виноват во всем оказался проныра и непоседа Христофор Колумб, сильно смахивавший на сефарда (пучеглазого еврея с Пиренейского полуострова), представителя все того же «блуждающего суперэтноса». В последнем слове выспренного термина, конечно, проявилась чисто национальная скромность его автора – профессора Л.Н.Гумелева, колумба пассионарности). Сабрина тогда еще не слышала о гумелевских ученых откровениях, но стихи его матушки – русской поэтессы Анны Ахматовой с удовольствием читала и многие знала наизусть. Наверное, через ахматовские по-женски мягкие рифмы она и восприняла всю историю родного края. Колониальный период (конец 15 и начало 19 веков) прославился напряженными, как буря в чашке молока, войнами за независимость и свободу, эпицентр азарта которых пришелся на 1810-30 годы. Период последствий таких войн, укрепивших свободное государство, распахнул двери парламента для местных демократов-демагогов, ничего путного не давших народу. Она помнила имена первого и слишком многих последующих президентов страны – сплошь выдающихся политических деятелей эпохи: Х.А.Паэс, затем – А.Гусман Бланко. Кстати, в России ей будет предоставлена возможность узнать, что здесь тоже имеются свои Гусманы: один – почти что творец КВН – очага студенческой творческой демократии, другой заместитель председателя ИТАР-ТАСС. С.Кастро, имя которого так легко запомнилось по аналогии с Кубинским Лидером-красавцем, отпрыском крупного землевладельца, тоже увековечился на Венесуэльской земле. Перечень президентских имен был обширным, как названия блюд на разные вкусы в фешенебельном ресторане любого Южноамериканского государства, алкающего свободу. Сабрина знала их почти все на перечет и очень гордилась этим.
Теперь Сабрина окончательно (ей так казалось) попрощалась с Венесуэлой и многие кадры из кинофильма ее памяти моментально стерлись. Осталась нетронутой, почитаемой и тщательно охраняемой та серия из фильма, которая включала все то, что связано с Сергеевым. Сабрина заглянула лишь в первые кадры и тихо заплакала, уткнувшись лицом в плечо Музы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104