Гарри сделал паузу и улыбнулся.
— Отец имел в виду своих партнеров, почему-то думая, что они изо всех сил стараются занять его место. Впрочем, в какой-то степени он, безусловно, был прав. Кстати сказать, это отец надоумил меня бросить бесполезный, как он считал, футбол и поступить на юридический факультет. «Ты только не думай, что у меня нет оснований гордиться тобой, — сказал он мне тогда. — Какой отец не гордился бы сыном, который забивает столько голов в матчах с „Нотр-Дам“? Ты бы видел, как я прыгал от радости после каждого твоего гола. Но спорт — это хорошо, а мне уже стоит подумать о преемнике. Время берет свое, сынок. Я старею и хочу передать тебе дело своей жизни. Так что подумай обо мне, о себе, а самое главное — о матери. Она заслужила, чтобы о ней было кому позаботиться на старости лет».
— Итак, вы оказались хорошим мальчиком и поступили в Гарвард, чтобы продолжить дело отца, — закончила его мысль Мэллори. — И чуть было не вылетели на первом курсе. Вероятно, вы хотели вернуться к отцу?
Гарри изумленно вытаращил на нее глаза:
— Мэлоун, у нас что, отменили право человека на личную жизнь?
— Ну что вы, только этого нам недоставало! — замахала руками Мэл. — Конечно же, нет. Но это не относится к людям общественных профессий. Такие люди всегда должны быть на виду, и у них не может быть никаких секретов. Тем более что все эти сведения содержатся в вашем досье и добыты вполне официально. Итак, на старших курсах вы больше времени тратили на симпатичных девушек, чем на работу в библиотеке, успели разбить за это время две машины, часами просиживали в барах и ресторанах и в конце концов так запустили учебу, что вас чуть было не исключили из университета.
Гарри поднял в отчаянии руки и недовольно поморщился.
— Знаете, мадам, не надо добивать меня на первом же свидании и укорять ошибками молодости. Или вы получаете от этого какое-то садистское удовольствие?
Теперь в ее глазах появилось нечто большее, чем просто любопытство. Это было какое-то странное выражение теплой симпатии и сочувствия. Такое случалось с ней крайне редко и, как правило, во время телешоу, когда поверженный ею противник молит о пощаде и почти падает перед ней на колени.
— Ну хорошо, Гарри, — наконец смилостивилась она, — вы можете быть со мной предельно откровенным. Обещаю, что все подробности нашего разговора останутся между нами, — добавила она мягко.
— Да, я действительно хотел все бросить и вернуться к карьере профессионального футболиста. Думал, в этом деле я смогу добиться наибольшего успеха. Однако потом оказалось, что время уже ушло, а на футбольном поле появились новые люди — молодые, сильные, перспективные, настырные. Словом, они были намного лучше меня. Отец сказал, что он сожалеет о моем решении, но не стал противиться, считая, что я сам должен отвечать за свои поступки.
Гарри помолчал и после некоторых колебаний рассказал давнюю историю о том, как отец в конце концов не выдержал и приказал сыну застегнуть молнию на брюках и заняться серьезным делом. Они оба посмеялись от души, после чего наступила томительная пауза.
— Значит, вы все-таки решили вернуться в университет? — первой нарушила молчание Мэллори.
— Да, я знал, что отец прав и что надо заняться делом. Спорт — дело чрезвычайно капризное и не всегда удается добиться выдающихся результатов. А человеку нужна профессия на всю жизнь. После того разговора с отцом я вернулся в университет, окончил его, а потом стал работать с отцом в его фирме.
В этот момент к ним подошла официантка с огромным подносом в руках. Увидев на нем тарелки с ломтиками семги и золотистым поджаренным картофелем, Мэллори даже привстала от неожиданности, и глаза ее загорелись от внезапно пробудившегося аппетита. Давно она не ела таких вкусных вещей.
— Попробуйте, — деликатно предложил ей Гарри. — У меня есть надежда, что на вкус это так же приятно, как и на вид.
— У-у, — неожиданно протянула Мэл и глубоко вдохнула приятный запах блюда. При этом она несколько раз жадно сглотнула и даже закрыла глаза от предвкушения.
Гарри подумал, что в этот момент она напоминает маленькую девочку, которой на день рождения преподнесли долгожданный пирог.
— А мне кажется, что на вкус это намного приятнее, чем на вид, — сказала она, не отрывая взгляда от огромной тарелки.
— Ну вот, теперь я вижу перед собой более нормального человека, чем некоторое время назад, — иронично заметил Гарри. — Я уж было подумал, что вы никогда не откажетесь от застывшего образа телезвезды.
— Возможно, вы правы, — охотно признала Мэл, хотя и не совсем была согласна с этим спорным утверждением. Она не собиралась открывать детективу свою душу и объяснять все тонкости своей профессии. Приступив к еде, она тем не менее решила довести разговор до конца. — Значит, вы почти два года работали в фирме отца, не так ли? А потом вдруг все бросили и перешли в полицию. Почему? Что вас толкнуло на это?
Ее голубые глаза были настолько проницательными, что, казалось, сверлили его до самых глубин души. Такая женщина может докопаться до чего угодно. Впрочем, именно острый ум и безупречная логика сделали ее такой знаменитой. Без этих качеств ее телевизионная программа была бы обречена на провал.
— Послушайте, Мэлоун, вы так много знаете обо мне, что без труда ответите на этот вопрос. Он вытекает из всего вышесказанного.
Она сделала паузу и, казалось, была всецело поглощена едой.
— А что вы можете сказать о своей бывшей жене? Вы любили ее?
— Господи Иисусе! — взмолился Гарри и удивленно уставился на нее. — Разумеется, любил. И если хотите знать правду, очень сожалел, что она бросила меня. Чертовски сожалел. А зачем вам все это надо, позвольте спросить?
— Просто для того, чтобы убедиться, что богатые полицейские тоже могут испытывать простые человеческие чувства.
— Как вы, например? — ехидно спросил он. Мэл усмехнулась и удовлетворенно кивнула:
— Молодец, хороший ход, детектив. Ну ладно, тогда расскажите мне о своем клубе под романтическим названием «Лунный свет».
Гарри вынужден был засмеяться, чтобы не выдать своего удивления.
— Черт возьми, Мэлоун, откуда вам известны такие подробности? Ведь это один из моих главных секретов. — Джордан перестал есть и пристально посмотрел на собеседницу. Он действительно оказал финансовую помощь клубу, но сделал это анонимно, и об этом знали только несколько человек из его начальства.
— Не забывайте, что это моя работа. Я по долгу службы обязана знать как можно больше о тех людях, с которыми общаюсь. Я даже знаю, что сейчас вы строите еще один тренажерный зал в другом районе города с большим бассейном. Более того, мне известно, что вы вместе с другими полицейскими непосредственно помогаете в этом строительстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105