Окна украшали черные фигурные решетки, за исключением окон первого этажа, которые выходили на вымощенную кирпичом террасу, окружавшую весь дом.
Я взялась за изящный дверной молоток в форме женской руки и постучала. Полированная дубовая дверь распахнулась, и передо мной оказался давешний слуга, только на этот раз на нем был черный фрак.
– Мадемуазель! – Его глаза чуть расширились от удивления. Он мгновение помедлил, затем отошел, давая мне пройти.
– Где мсье Гаррет? – спросила я.
– Он… э… вы бы не могли подождать, пока я доложу о вас. Мадемуазель… – Он ждал, пока я назову свое имя.
– Я сама объявлю, кто я такая, – твердо сказала я. – Пожалуйста, скажите, где я могу его найти. Он в спальне?
Я направилась к лестнице, а слуга поспешил за мной.
– Нет, подождите, мадемуазель. Хозяин в кабинете, внизу. Следуйте за мной.
Мы прошли через элегантную гостиную и оказались в маленькой квадратной комнате, заставленной книжными полками. Сет сидел в кожаном кресле, задрав ноги на деревянный полированный столик в стиле Людовика XIV. Он курил сигару и читал газету. Рядом с его локтем стоял полупустой стакан.
Он с интересом поднял голову.
– О, – одна черная бровь слегка приподнялась. – Ты все еще здесь? Я думал, ты уже отправилась домой. – Он бегло оглядел меня, с неодобрением заметив мой неэлегантный вид, и опять уткнулся в газету.
Я оглянулась на слугу, который молча стоял за моей спиной. Он сочувственно посмотрел на меня и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Я уже была дома, то есть на рю де Вожирар.
– Да? – Сет перевернул страницу и выпустил дым изо рта.
Я проглотила подступивший к горлу комок.
– Мадам Одетта очень рассердилась. Она приказала мне уйти из ее дома. Я не знала, куда мне еще пойти, поэтому вернулась сюда. Она сказала, что ты… ты ей не друг.
– Это ужасно. – Он продолжал читать газету.
– Я должна знать, Сет, – вскричала я, подходя ближе и опираясь руками о стол. – Ты собираешься… жениться на мне? Мадам Одетта сказала, что нет, и она была очень расстроена. Но ты женишься на мне, я знаю!
– Жениться? – Сет наконец-то поднял голову. На его лице появилось выражение крайнего изумления. – Жениться на тебе? – повторил он. – Чего ради я должен это делать? Возвращайся к Одетте, Рони. Она простит тебя и забудет о прошлом.
– Не понимаю, – прошептала я, с трудом выговаривая слова, – прошлой ночью…
– И что же такое произошло прошлой ночью? – Казалось, Сету уже наскучил наш разговор.
– Ты занимался со мной любовью! Мы… – Я остановилась, чтобы облизать внезапно пересохшие губы. – Мы делали то, что делают муж и жена! Сейчас мы должны пожениться, это так естественно!
Губы Сета Гаррета искривила холодная усмешка.
– Моя дорогая цыганочка, у меня совершенно другие представления о том, что естественно и порядочно. Уходи отсюда, возвращайся к Одетте. – Он развернул перед собой газетный лист, заслонившись им от меня.
Где-то в комнате тикали часы. Каждый удар ударял мне в уши, крича все громче и громче: бесчестье, предательство, подлость. Бесчестье. Предательство. Подлость. Я едва могла дышать. В комнате, казалось, сразу стало невыносимо душно. Мои руки, казалось, весили тонну.
На столе лежал бронзовый нож для разрезания бумаги. Я схватила его, держа лезвием вниз, как кинжал, и кинулась вперед.
Лезвие ножа прорезало газету. Сет успел увернуться, но все же недостаточно быстро, и на его черной бархатной куртке появилась дыра. Он схватил меня за руку и выворачивал ее, пока я не выронила нож. Стул, на котором он сидел, упал, и мы покатились по полу. Сет навалился на меня всем телом, схватил нож и приставил его мне к горлу.
– Убей меня, – сказала я ему. – Убей или, клянусь, я снова попытаюсь убить тебя и на этот раз уже не промахнусь.
Наши позы очень походили на те, что мы принимали вчера, когда занимались любовью, но сейчас мы не чувствовали ни любви, ни желания. Только гнев и ненависть.
– Я не боюсь твоего ножа, горгио, – процедила я сквозь зубы. – Я не трушу. Это ты боишься. Ты! Если бы у меня был брат или отец, которые могли бы защитить меня, ты бы сполна расплатился за то, что сделал!
– Вставай! – Он отшвырнул нож в сторону и рывком поднял меня на ноги.
Двери распахнулись, и раздался встревоженный голос слуги:
– Мсье, с вами все в порядке? Я слышал…
– Все отлично, Жюль, – резко оборвал слугу Сет. Гневное выражение исчезло с его лица, он улыбнулся. – Приготовь комнату для мадемуазель. И отправь Буше на рю де Вожирар за ее вещами. Старой ведьме они уже не понадобятся.
– Хорошо, мсье. – Кивок, любопытный взгляд на меня, и слуга вышел.
Я отступила в сторону на несколько шагов, потирая руку.
– Я здесь не останусь! Лучше буду попрошайничать на улице, чем проведу хоть еще одну минуту под одной крышей с тобой!
Он хрипло рассмеялся и поднял стул.
– Здесь ты получишь намного больше, чем на улице. – Он сел, скрестив руки на груди. – Там тебя ждет ужасный, полный опасностей мир, который уничтожит тебя.
– Я не боюсь! Я могу сама присмотреть за собой!
– И что же тебя в этом так восхищает? Я предлагаю тебе жилье. Ты ведь именно этого хотела. Пошли, Жюль покажет тебе твою комнату. – Сет подобрал газету, нахмурился, увидев дыру в ней, и нетерпеливо отшвырнул порванные листы в сторону.
– Ты ведь не любишь меня, – с тоской сказала я. – Я не останусь здесь! Клянусь, не останусь!
– Нет, останешься. – Сет скучающе прикрыл глаза. – Тебе некуда больше идти.
Я подхватила юбки и выбежала из кабинета через гостиную в черно-белый холл. Я должна убежать от него!
Передо мной неожиданно, словно из-под земли, вырос слуга Жюль.
– Ваша комната готова, мадемуазель. Если вы…
Я молча пробежала мимо него и распахнула входную дверь. Я мчалась, не разбирая дороги, пока совсем не задохнулась. Только тогда я остановилась и огляделась вокруг. Я не знала, где нахожусь и как далеко я теперь от рю де Монморанси.
Был полдень. Небо затянули низкие облака, накрапывал дождик. Вдоль улицы дул холодный, пронизывающий ветер. У меня не было с собой ни накидки, ни даже самой легкой шали – ее я, видимо, оставила в коляске Буше, – и я мгновенно продрогла.
Я пошла на восток. Вскоре мое платье намокло, а влажные волосы прилипли к лицу. Мимо проносились экипажи, обдавая меня фонтанами грязи. Меня мучил голод: последний раз я ела вчера вечером.
Какая я дура, какая послушная идиотка! Жизнь в роли горгио совсем размягчила мой мозг. Поверить его лжи, позволить ему соблазнить меня… Как же легко ему это удалось – достаточно было лишь протянуть руку, и я, как созревший плод, сама упала ему в ладонь…
Достаточно! Цыгане не жалеют о прошлом, они знают только радость сегодняшнего дня. Не думай больше о нем, приказала я себе. Забудь его, забудь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Я взялась за изящный дверной молоток в форме женской руки и постучала. Полированная дубовая дверь распахнулась, и передо мной оказался давешний слуга, только на этот раз на нем был черный фрак.
– Мадемуазель! – Его глаза чуть расширились от удивления. Он мгновение помедлил, затем отошел, давая мне пройти.
– Где мсье Гаррет? – спросила я.
– Он… э… вы бы не могли подождать, пока я доложу о вас. Мадемуазель… – Он ждал, пока я назову свое имя.
– Я сама объявлю, кто я такая, – твердо сказала я. – Пожалуйста, скажите, где я могу его найти. Он в спальне?
Я направилась к лестнице, а слуга поспешил за мной.
– Нет, подождите, мадемуазель. Хозяин в кабинете, внизу. Следуйте за мной.
Мы прошли через элегантную гостиную и оказались в маленькой квадратной комнате, заставленной книжными полками. Сет сидел в кожаном кресле, задрав ноги на деревянный полированный столик в стиле Людовика XIV. Он курил сигару и читал газету. Рядом с его локтем стоял полупустой стакан.
Он с интересом поднял голову.
– О, – одна черная бровь слегка приподнялась. – Ты все еще здесь? Я думал, ты уже отправилась домой. – Он бегло оглядел меня, с неодобрением заметив мой неэлегантный вид, и опять уткнулся в газету.
Я оглянулась на слугу, который молча стоял за моей спиной. Он сочувственно посмотрел на меня и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Я уже была дома, то есть на рю де Вожирар.
– Да? – Сет перевернул страницу и выпустил дым изо рта.
Я проглотила подступивший к горлу комок.
– Мадам Одетта очень рассердилась. Она приказала мне уйти из ее дома. Я не знала, куда мне еще пойти, поэтому вернулась сюда. Она сказала, что ты… ты ей не друг.
– Это ужасно. – Он продолжал читать газету.
– Я должна знать, Сет, – вскричала я, подходя ближе и опираясь руками о стол. – Ты собираешься… жениться на мне? Мадам Одетта сказала, что нет, и она была очень расстроена. Но ты женишься на мне, я знаю!
– Жениться? – Сет наконец-то поднял голову. На его лице появилось выражение крайнего изумления. – Жениться на тебе? – повторил он. – Чего ради я должен это делать? Возвращайся к Одетте, Рони. Она простит тебя и забудет о прошлом.
– Не понимаю, – прошептала я, с трудом выговаривая слова, – прошлой ночью…
– И что же такое произошло прошлой ночью? – Казалось, Сету уже наскучил наш разговор.
– Ты занимался со мной любовью! Мы… – Я остановилась, чтобы облизать внезапно пересохшие губы. – Мы делали то, что делают муж и жена! Сейчас мы должны пожениться, это так естественно!
Губы Сета Гаррета искривила холодная усмешка.
– Моя дорогая цыганочка, у меня совершенно другие представления о том, что естественно и порядочно. Уходи отсюда, возвращайся к Одетте. – Он развернул перед собой газетный лист, заслонившись им от меня.
Где-то в комнате тикали часы. Каждый удар ударял мне в уши, крича все громче и громче: бесчестье, предательство, подлость. Бесчестье. Предательство. Подлость. Я едва могла дышать. В комнате, казалось, сразу стало невыносимо душно. Мои руки, казалось, весили тонну.
На столе лежал бронзовый нож для разрезания бумаги. Я схватила его, держа лезвием вниз, как кинжал, и кинулась вперед.
Лезвие ножа прорезало газету. Сет успел увернуться, но все же недостаточно быстро, и на его черной бархатной куртке появилась дыра. Он схватил меня за руку и выворачивал ее, пока я не выронила нож. Стул, на котором он сидел, упал, и мы покатились по полу. Сет навалился на меня всем телом, схватил нож и приставил его мне к горлу.
– Убей меня, – сказала я ему. – Убей или, клянусь, я снова попытаюсь убить тебя и на этот раз уже не промахнусь.
Наши позы очень походили на те, что мы принимали вчера, когда занимались любовью, но сейчас мы не чувствовали ни любви, ни желания. Только гнев и ненависть.
– Я не боюсь твоего ножа, горгио, – процедила я сквозь зубы. – Я не трушу. Это ты боишься. Ты! Если бы у меня был брат или отец, которые могли бы защитить меня, ты бы сполна расплатился за то, что сделал!
– Вставай! – Он отшвырнул нож в сторону и рывком поднял меня на ноги.
Двери распахнулись, и раздался встревоженный голос слуги:
– Мсье, с вами все в порядке? Я слышал…
– Все отлично, Жюль, – резко оборвал слугу Сет. Гневное выражение исчезло с его лица, он улыбнулся. – Приготовь комнату для мадемуазель. И отправь Буше на рю де Вожирар за ее вещами. Старой ведьме они уже не понадобятся.
– Хорошо, мсье. – Кивок, любопытный взгляд на меня, и слуга вышел.
Я отступила в сторону на несколько шагов, потирая руку.
– Я здесь не останусь! Лучше буду попрошайничать на улице, чем проведу хоть еще одну минуту под одной крышей с тобой!
Он хрипло рассмеялся и поднял стул.
– Здесь ты получишь намного больше, чем на улице. – Он сел, скрестив руки на груди. – Там тебя ждет ужасный, полный опасностей мир, который уничтожит тебя.
– Я не боюсь! Я могу сама присмотреть за собой!
– И что же тебя в этом так восхищает? Я предлагаю тебе жилье. Ты ведь именно этого хотела. Пошли, Жюль покажет тебе твою комнату. – Сет подобрал газету, нахмурился, увидев дыру в ней, и нетерпеливо отшвырнул порванные листы в сторону.
– Ты ведь не любишь меня, – с тоской сказала я. – Я не останусь здесь! Клянусь, не останусь!
– Нет, останешься. – Сет скучающе прикрыл глаза. – Тебе некуда больше идти.
Я подхватила юбки и выбежала из кабинета через гостиную в черно-белый холл. Я должна убежать от него!
Передо мной неожиданно, словно из-под земли, вырос слуга Жюль.
– Ваша комната готова, мадемуазель. Если вы…
Я молча пробежала мимо него и распахнула входную дверь. Я мчалась, не разбирая дороги, пока совсем не задохнулась. Только тогда я остановилась и огляделась вокруг. Я не знала, где нахожусь и как далеко я теперь от рю де Монморанси.
Был полдень. Небо затянули низкие облака, накрапывал дождик. Вдоль улицы дул холодный, пронизывающий ветер. У меня не было с собой ни накидки, ни даже самой легкой шали – ее я, видимо, оставила в коляске Буше, – и я мгновенно продрогла.
Я пошла на восток. Вскоре мое платье намокло, а влажные волосы прилипли к лицу. Мимо проносились экипажи, обдавая меня фонтанами грязи. Меня мучил голод: последний раз я ела вчера вечером.
Какая я дура, какая послушная идиотка! Жизнь в роли горгио совсем размягчила мой мозг. Поверить его лжи, позволить ему соблазнить меня… Как же легко ему это удалось – достаточно было лишь протянуть руку, и я, как созревший плод, сама упала ему в ладонь…
Достаточно! Цыгане не жалеют о прошлом, они знают только радость сегодняшнего дня. Не думай больше о нем, приказала я себе. Забудь его, забудь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148