По-видимому, Гарольд Квест никогда не мешал выезжать с ипподрома. Мы беспрепятственно проследовали до примитивной подделки под 1620 год, где Дарт заказал маленькую кружку, а я присовокупил к ней заказ на пятнадцать домашних сандвичей с сыром, помидорами, ветчиной и салатом, а к ним целую лохань мороженого.
– И вы все это собираетесь съесть? – изумился Дарт.
– Меня ждут пять разинутых клювов.
– Боже милосердный! Совершенно забыл.
Пока нам готовили сандвичи, мы сидели и пили пиво, а потом он, посмеиваясь, отвез меня через задний въезд к дому Роджера и припарковался рядом с автобусом.
Рядом с входом в автобус я приспособил выносной гонг, который выдвигался из специальной ниши, и Дарт с нескрываемым удивлением наблюдал, как я извлек гонг на улицу и начал колотить по нему.
Ковбои заявились прямо из прерии, голодные, сухие, гордые и независимые, и расселись на ящиках и бревнах, приготовившись к ленчу на открытом воздухе. Я стоял, оперевшись на костыли. Мальчики привыкли к моему виду и никак не реагировали.
Они рассказали, что построили из палок частокол. Внутри укрепления находилась кавалерия Соединенных Штатов (Кристофер и Тоби), а за его пределами – индейцы (все остальные). Индейцы (конечно же) были хорошими и хотели взять частокол штурмом или каким-либо другим способом и заполучить побольше скальпов бледнолицых. Для этого, сказал вождь Эдуард, нужно суметь подкрасться к форту. Самым искусным разведчиком был Элан Красное Перо.
С сандвичем в руках, Дарт заметил, что, как ему кажется, устрашающая боевая раскраска Нила (губная помада миссис Гарднер) – настоящее торжество политической корректности.
Ни один из них не понял, что он хотел сказать. Я заметил, как Нил впитывает эти слова, молча проговаривает их, готовясь позже задать вопрос.
Как саранча набросившись на мейфлауерскую еду, они скоро пришли в самое благодушное настроение, и я счел момент подходящим, чтобы сказать им:
– Задайте Дарту загадку про пилигрима. Ему будет интересно.
Кристофер с готовностью начал:
– Пилигрим пришел к развилке дороги. Одна дорога вела к жизни, другая к смерти. У начала обеих дорог стоял страж.
– Они были близнецами, – уточнил Эдуард.
Кристофер кивнул и продолжил:
– Один близнец всегда говорил правду, другой всегда врал.
Дарт повернул голову и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
– Это очень древняя загадка, – извиняющимся тоном пояснил Эдуард.
– Пилигриму разрешалось задать только один вопрос, – сказал Тоби. – Только один. А чтобы спасти свою жизнь, он должен был узнать, какая из дорог ведет к жизни. Так вот, что он спросил?
– Он спросил, какая дорога ведет к жизни, – резонно ответил Дарт.
Кристофер тут же уточнил:
– А кого из близнецов он спросил?
– Того, кто говорил правду.
– А как он мог узнать, кто из них говорит правду? Они же были похожи, как две капли воды. Они же были близнецами.
– Конрад с Китом совсем не одинаковые, – возразил Дарт.
Не поняв его возражения, дети продолжали давить на него. Тоби еще раз задал вопрос:
– Какой вопрос задал пилигрим?
– Не имею ни малейшего представления.
– Думайте, – приказал Эдуард. Дарт повернулся ко мне.
– Выручайте! – взмолился он.
– Пилигрим не так сказал, – с удовольствием довел до его сведения Нил.
– А вы все знаете?
Пять голов кивнули:
– Папа нам сказал.
– Тогда пусть папа скажет и мне.
Однако объяснил ему ответ Кристофер.
– Пилигрим мог задать только один вопрос, поэтому он подошел к одному из близнецов и спросил: «Если я спрошу у твоего брата, какая дорога ведет к жизни, по какой дороге он покажет мне идти?»
Кристофер замолчал. Дарт огорошенно переводил взгляд с одного на другого.
– И это все? – только и мог он проговорить.
– Это все. Так что сделал пилигрим?
– Ну… он… Сдаюсь. Что он сделал?
Они не собирались подсказывать ему.
– Вот дьяволы, – сказал Дарт.
– Один из близнецов и был дьяволом, – согласился Эдуард, – а другой ангелом.
Всем вдруг надоела эта загадка, и они дружно удалились, как это повелось у них, чтобы продолжить свои игры.
– Ради Бога, умоляю! – воскликнул Дарт. – Это просто нечестно.
Я никак не мог унять смех.
– Ну правда, что сделал пилигрим?
– Догадайтесь.
– Вы такой же фрукт, как ваши дети.
Мы с Дартом вернулись к его машине. Он положил костыли на заднее сиденье, спросив при этом:
– Кит здорово вас поранил, да?
– Нет, это взрыв. На меня упали части крыши.
– Упали на вас? Да, я слышал.
– От лопаток и ниже все содрано. Могло быть хуже, – заметил я.
– Вполне, – он завел машину и поехал по внутренней частной дороге.
– Ну а все-таки, что сделал пилигрим?
Я улыбнулся.
– Какую бы дорогу ни назвал близнец, любой из них, он пошел бы по другой. И тот, и другой из близнецов указали бы дорогу к смерти.
Он ненадолго задумался:
– Как это?
– Если пилигрим спросил бы правдивого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, правдивый близнец, зная, что его брат солжет, показал бы дорогу к смерти.
– Совсем запутался. Я снова повторил.
– И, – сказал я, – если бы пилигрим спросил У лживого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, то, зная, что брат скажет правду, лживый близнец солгал бы о том, что сказал бы брат. Так что лживый близнец тоже показал бы дорогу к смерти.
Дарт погрузился в молчание. Потом вдруг спросил:
– А ваши ребята понимают эту загадку?
– Да. Они даже разыгрывали ее.
– Они когда-нибудь ссорятся?
– Конечно, ссорятся. Но они столько раз переезжали с места на место, что не успевали подружиться с кем-нибудь посторонним. Они держатся друг друга. – Я вздохнул. – Скоро они уже вырастут, и все это кончится. Кристофер и так уже слишком большой для большей части их игр.
– Жаль.
– Жизнь не стоит на месте.
Дарт мягко притормозил у импровизированной автостоянки перед конторой Роджера. Я как бы невзначай спросил:
– А вы и в самом деле приезжали сюда вчера утром в этой машине, как утверждает Гарольд Квест?
– Да нет, ничего подобного, – Дарт не обиделся. – Больше того, я был у себя в ванной с восьми до половины девятого, и, пожалуйста, только не смейтесь. Никому этого не говорю, но я достал новый массажер-вибратор для кожи головы, он должен приостановить выпадение волос.
– Змеиный жир, – сказал я.
– А, чтоб вас, говорю, не смейтесь.
– А я и не смеюсь.
– Вас выдают лицевые мускулы, они подергиваются.
– Но я верю, честное слово, – сказал я, – верю, что из-за своих волос вы вчера не приезжали в половине девятого на ипподром в этом драндулете, напичканном деткордом и пластиковой взрывчаткой.
– Спасибо и на этом.
– Вопрос в том, не мог ли кто-нибудь позаимствовать вашу машину, пока вы изучали вибратор, и притом так, чтобы вы об этом не знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– И вы все это собираетесь съесть? – изумился Дарт.
– Меня ждут пять разинутых клювов.
– Боже милосердный! Совершенно забыл.
Пока нам готовили сандвичи, мы сидели и пили пиво, а потом он, посмеиваясь, отвез меня через задний въезд к дому Роджера и припарковался рядом с автобусом.
Рядом с входом в автобус я приспособил выносной гонг, который выдвигался из специальной ниши, и Дарт с нескрываемым удивлением наблюдал, как я извлек гонг на улицу и начал колотить по нему.
Ковбои заявились прямо из прерии, голодные, сухие, гордые и независимые, и расселись на ящиках и бревнах, приготовившись к ленчу на открытом воздухе. Я стоял, оперевшись на костыли. Мальчики привыкли к моему виду и никак не реагировали.
Они рассказали, что построили из палок частокол. Внутри укрепления находилась кавалерия Соединенных Штатов (Кристофер и Тоби), а за его пределами – индейцы (все остальные). Индейцы (конечно же) были хорошими и хотели взять частокол штурмом или каким-либо другим способом и заполучить побольше скальпов бледнолицых. Для этого, сказал вождь Эдуард, нужно суметь подкрасться к форту. Самым искусным разведчиком был Элан Красное Перо.
С сандвичем в руках, Дарт заметил, что, как ему кажется, устрашающая боевая раскраска Нила (губная помада миссис Гарднер) – настоящее торжество политической корректности.
Ни один из них не понял, что он хотел сказать. Я заметил, как Нил впитывает эти слова, молча проговаривает их, готовясь позже задать вопрос.
Как саранча набросившись на мейфлауерскую еду, они скоро пришли в самое благодушное настроение, и я счел момент подходящим, чтобы сказать им:
– Задайте Дарту загадку про пилигрима. Ему будет интересно.
Кристофер с готовностью начал:
– Пилигрим пришел к развилке дороги. Одна дорога вела к жизни, другая к смерти. У начала обеих дорог стоял страж.
– Они были близнецами, – уточнил Эдуард.
Кристофер кивнул и продолжил:
– Один близнец всегда говорил правду, другой всегда врал.
Дарт повернул голову и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
– Это очень древняя загадка, – извиняющимся тоном пояснил Эдуард.
– Пилигриму разрешалось задать только один вопрос, – сказал Тоби. – Только один. А чтобы спасти свою жизнь, он должен был узнать, какая из дорог ведет к жизни. Так вот, что он спросил?
– Он спросил, какая дорога ведет к жизни, – резонно ответил Дарт.
Кристофер тут же уточнил:
– А кого из близнецов он спросил?
– Того, кто говорил правду.
– А как он мог узнать, кто из них говорит правду? Они же были похожи, как две капли воды. Они же были близнецами.
– Конрад с Китом совсем не одинаковые, – возразил Дарт.
Не поняв его возражения, дети продолжали давить на него. Тоби еще раз задал вопрос:
– Какой вопрос задал пилигрим?
– Не имею ни малейшего представления.
– Думайте, – приказал Эдуард. Дарт повернулся ко мне.
– Выручайте! – взмолился он.
– Пилигрим не так сказал, – с удовольствием довел до его сведения Нил.
– А вы все знаете?
Пять голов кивнули:
– Папа нам сказал.
– Тогда пусть папа скажет и мне.
Однако объяснил ему ответ Кристофер.
– Пилигрим мог задать только один вопрос, поэтому он подошел к одному из близнецов и спросил: «Если я спрошу у твоего брата, какая дорога ведет к жизни, по какой дороге он покажет мне идти?»
Кристофер замолчал. Дарт огорошенно переводил взгляд с одного на другого.
– И это все? – только и мог он проговорить.
– Это все. Так что сделал пилигрим?
– Ну… он… Сдаюсь. Что он сделал?
Они не собирались подсказывать ему.
– Вот дьяволы, – сказал Дарт.
– Один из близнецов и был дьяволом, – согласился Эдуард, – а другой ангелом.
Всем вдруг надоела эта загадка, и они дружно удалились, как это повелось у них, чтобы продолжить свои игры.
– Ради Бога, умоляю! – воскликнул Дарт. – Это просто нечестно.
Я никак не мог унять смех.
– Ну правда, что сделал пилигрим?
– Догадайтесь.
– Вы такой же фрукт, как ваши дети.
Мы с Дартом вернулись к его машине. Он положил костыли на заднее сиденье, спросив при этом:
– Кит здорово вас поранил, да?
– Нет, это взрыв. На меня упали части крыши.
– Упали на вас? Да, я слышал.
– От лопаток и ниже все содрано. Могло быть хуже, – заметил я.
– Вполне, – он завел машину и поехал по внутренней частной дороге.
– Ну а все-таки, что сделал пилигрим?
Я улыбнулся.
– Какую бы дорогу ни назвал близнец, любой из них, он пошел бы по другой. И тот, и другой из близнецов указали бы дорогу к смерти.
Он ненадолго задумался:
– Как это?
– Если пилигрим спросил бы правдивого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, правдивый близнец, зная, что его брат солжет, показал бы дорогу к смерти.
– Совсем запутался. Я снова повторил.
– И, – сказал я, – если бы пилигрим спросил У лживого близнеца, по какой дороге его брат послал бы его к жизни, то, зная, что брат скажет правду, лживый близнец солгал бы о том, что сказал бы брат. Так что лживый близнец тоже показал бы дорогу к смерти.
Дарт погрузился в молчание. Потом вдруг спросил:
– А ваши ребята понимают эту загадку?
– Да. Они даже разыгрывали ее.
– Они когда-нибудь ссорятся?
– Конечно, ссорятся. Но они столько раз переезжали с места на место, что не успевали подружиться с кем-нибудь посторонним. Они держатся друг друга. – Я вздохнул. – Скоро они уже вырастут, и все это кончится. Кристофер и так уже слишком большой для большей части их игр.
– Жаль.
– Жизнь не стоит на месте.
Дарт мягко притормозил у импровизированной автостоянки перед конторой Роджера. Я как бы невзначай спросил:
– А вы и в самом деле приезжали сюда вчера утром в этой машине, как утверждает Гарольд Квест?
– Да нет, ничего подобного, – Дарт не обиделся. – Больше того, я был у себя в ванной с восьми до половины девятого, и, пожалуйста, только не смейтесь. Никому этого не говорю, но я достал новый массажер-вибратор для кожи головы, он должен приостановить выпадение волос.
– Змеиный жир, – сказал я.
– А, чтоб вас, говорю, не смейтесь.
– А я и не смеюсь.
– Вас выдают лицевые мускулы, они подергиваются.
– Но я верю, честное слово, – сказал я, – верю, что из-за своих волос вы вчера не приезжали в половине девятого на ипподром в этом драндулете, напичканном деткордом и пластиковой взрывчаткой.
– Спасибо и на этом.
– Вопрос в том, не мог ли кто-нибудь позаимствовать вашу машину, пока вы изучали вибратор, и притом так, чтобы вы об этом не знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82