Теперь вложите карту в колоду.
– Вы правы, – проговорила Ранавалуна, – тем более, что мой учитель – не мужчина, а женщина. Касаясь же моей памяти – попробую продемонстрировать ее еще один раз. Вот, я вложила.
– Не желаете перетасовать колоду? – предложил Казнев.
– Желаю! – и резкими короткими взмахами Ранавалуна перемешала карты. Казнев виртуозным движением выложил на столе три кучки.
– Эта – для начинающих фокусников, эта – для продолжающих, – сказал он, – а эта – для завершающих. Она – самая легкая. Укажите пальчиком на любую из них.
– Вон та! – кивнула Ранавалуна.
Казнев пролетающим жестом поднял кучку в воздух, остановил движение и развернул карты в веер. После мгновенной паузы он стал встряхивать замершей кистью, словно сбрасывая с нее капли воды. И при каждом вздрагивании одна из карт отделялась от веера и падала на стол. Наконец, в пальцах оказалась только одна карта.
– Взгляните! – провозгласил фокусник, поднося карту к лицу Ранавалуны. – Вы узнаетеее?
– Но я не умею видеть сквозь предметы, – ответила королева. – Переверните ее, и я скажу свое мнение.
Казнев медленно повернул карту лицом к Ранавалуне.
– Не она! – произнесла королева.
– Прошу вас положить левую руку ладонью на стол, – предложил фокусник. – Я хочу призвать на помощь вашу чарующую энергию. Мне необходимо всего лишь коснуться вас. Картой, разумеется.
Он опустил карту лицом вниз, сделал над столом волнообразное движение и провел картой по пальцам Ранавалуны. Затем молниеносным щелчком вскрыл карту.
– А теперь?
– О-о! – изумилась Ранавалуна. – Вы – человек-загадка!
– Мой парижский камердинер говорит то же самое, – произнес Казнев, выпрямляясь. – А потом мы с ним долго выясняем, что же он разумеет под этими словами. Процент совпадений невысок.
Ранавалуна смотрела на него и улыбалась.
Довольная усмешка играла и на губах Шарля ле Мира де Вилье.
А вот Райнилайаривуни наблюдал за происходящим с мрачным выражением лица. Ему было нечего противопоставить этой артистической игре. К тому же он ни на секунду не забывал о французском гарнизоне, находящемся в Таматаве.
Несмотря на всю блистательность карточного репертуара Бернара-Мариуса Казнева, вряд ли его можно назвать основоположником карточной зрелищности. Ибо отдельные удачные находки еще не образовывали завершенную систему подобных демонстраций. Не может идти речь и о выстроенной теоретической концепции – исследователи иллюзионного жанра не находят у Казнева никаких претензий на ее создание. Тем не менее, его несомненно следует причислять к фигурам крупным, выдающимся, пионерским, поскольку прогресс в области показа карточных трюков обязан творческим прорывам именно таких личностей, каким являлся Бернар-Мариус Казнев.
Вот, в частности, какой карточный трюк родился у меня под влиянием творчества этого выдающегося французского престидижитатора.
1. В левой кисти, ориентированной ладонью вправо, фокусник держит колоду, направленную краповой стороной вправо, причем левый большой палец находится на середине верхнего длинного ребра колоды, а кончики остальных левых пальцев расположены на нижнем длинном ребре колоды. Правая рука, развернутая ладонью вверх, находится на 25–30 см ниже левой кисти.
2. Левый большой палец постепенно ослабляет давление на верхнее длинное ребро колоды, и карты начинают отделяться по одной с ее краповой стороны, поворачиваясь вокруг своих длинных нижних ребер и падая вниз, при этом карты, совершив в воздухе поворот на 270 градусов, в конце падения приходят лицевой стороной на колоду, формирующуюся в правой кисти (рис.34).
После второго удачного выступления Казнев стал частым гостем Ранавалуны. Беседовали они о разном.
– Четыре года назад в Париже впервые побывала посольская делегация, составленная из малагасийцев, – сказала однажды Ранавапуна. – Дипломатические круги встретили их не слишком-то ласково, сразу объявив о территориальных претензиях, но вот сам Париж оставил у них хорошее впечатление. Объясните, что это за город – Париж?
– В нем собрано все, – отвечал Казнев, – элегантность и скупость, простодушие и коварство, жестокость и добросердечие. Пожалуй, я прочту вам стихи, написанные Никола д'Орленнуа – послушайте.
Брожу ль по берегам моей унылой Сены,
Иду ли вдоль картин, что в Лувре ворожат –
Везде с моей души уходят клочья пены,
И я рождаюсь вновь, как много лет назад.
Меня всегда влекли парижские газеты,
Танцовщицы, бродяги, фонари,
Художники с Монмартра, дрожь рассвета
Пред новым днем. О, вечно мой Париж!
– Я хотела бы побывать в этом городе, – задумчиво произнесла Ранавалуна. – Однако мой муж почти наверняка будет против – все французское действует ему на нервы.
– Мой опыт говорит, что мечта всегда придает силы, – проговорил с воодушевлением Каз-нев. – И я, родившись в Тулузе, мечтал о Париже, будучи мальчиком. Все осуществилось – я завоевал Париж. Если вы окажетесь в нашей столице, я буду счастлив сопровождать вас.
– Как рано вы стали иллюзионистом?
– Это началось в 15-летнем возрасте. Случайно я попал на выступление Робер-Удэна, после чего демонстрировать чудеса стало моей сокровенной мечтой.
– Вы счастливец – ваши мечты сбываются.
– Мне ни разу не приходило в голову сомневаться в этом. Перед моим мысленным взором всегда стоял образ великолепного Робера-Удэна – как он поворачивался, как уверенно управлял зрителями, как красиво бросал монеты через весь зрительный зал, и те, позвякивая, оказывались в герметично-закрытой прозрачной коробочке, висящей у задней стены. Я думал о сцене непрерывно, и это помогало мне не замечать неприятности и невзгоды, которых так много в нашей жизни! Очень хорошо сказал Альфонс де Ламартин:
Но может быть, ступив за грани нашей сферы, Оставив истлевать в земле мой бренный прах, Иное солнце – то, о ком я здесь без меры Мечтаю, – я в иных узрел бы небесах!
Кстати, знаете, где я находился в то время, когда послы Мадагаскара были в Париже? В огромной загадочной стране – в России! Среди людей с открытой душой и добрым сердцем, но с очень необычными представлениями о прогрессе – они совершенно искренне считали, что стоит им пообщаться с иностранцами, как они тут же овладеют их культурой! На самом деле культура формируется десятилетиями, передаваясь от поколения и поколению.
– Против моего путешествия может выступить не только мой муж, но и ваш консул, – сказала Ранавалуна. – Он ведь раздосадован тем, что Райнилайаривуни подписал финансовое соглашение с англичанами.
– Я переговорю с нашим консулом, – пообещал Казнев…
– Вы поступили совершенно правильно! – просиял де Вилье, услышав от фокусника подробности разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Вы правы, – проговорила Ранавалуна, – тем более, что мой учитель – не мужчина, а женщина. Касаясь же моей памяти – попробую продемонстрировать ее еще один раз. Вот, я вложила.
– Не желаете перетасовать колоду? – предложил Казнев.
– Желаю! – и резкими короткими взмахами Ранавалуна перемешала карты. Казнев виртуозным движением выложил на столе три кучки.
– Эта – для начинающих фокусников, эта – для продолжающих, – сказал он, – а эта – для завершающих. Она – самая легкая. Укажите пальчиком на любую из них.
– Вон та! – кивнула Ранавалуна.
Казнев пролетающим жестом поднял кучку в воздух, остановил движение и развернул карты в веер. После мгновенной паузы он стал встряхивать замершей кистью, словно сбрасывая с нее капли воды. И при каждом вздрагивании одна из карт отделялась от веера и падала на стол. Наконец, в пальцах оказалась только одна карта.
– Взгляните! – провозгласил фокусник, поднося карту к лицу Ранавалуны. – Вы узнаетеее?
– Но я не умею видеть сквозь предметы, – ответила королева. – Переверните ее, и я скажу свое мнение.
Казнев медленно повернул карту лицом к Ранавалуне.
– Не она! – произнесла королева.
– Прошу вас положить левую руку ладонью на стол, – предложил фокусник. – Я хочу призвать на помощь вашу чарующую энергию. Мне необходимо всего лишь коснуться вас. Картой, разумеется.
Он опустил карту лицом вниз, сделал над столом волнообразное движение и провел картой по пальцам Ранавалуны. Затем молниеносным щелчком вскрыл карту.
– А теперь?
– О-о! – изумилась Ранавалуна. – Вы – человек-загадка!
– Мой парижский камердинер говорит то же самое, – произнес Казнев, выпрямляясь. – А потом мы с ним долго выясняем, что же он разумеет под этими словами. Процент совпадений невысок.
Ранавалуна смотрела на него и улыбалась.
Довольная усмешка играла и на губах Шарля ле Мира де Вилье.
А вот Райнилайаривуни наблюдал за происходящим с мрачным выражением лица. Ему было нечего противопоставить этой артистической игре. К тому же он ни на секунду не забывал о французском гарнизоне, находящемся в Таматаве.
Несмотря на всю блистательность карточного репертуара Бернара-Мариуса Казнева, вряд ли его можно назвать основоположником карточной зрелищности. Ибо отдельные удачные находки еще не образовывали завершенную систему подобных демонстраций. Не может идти речь и о выстроенной теоретической концепции – исследователи иллюзионного жанра не находят у Казнева никаких претензий на ее создание. Тем не менее, его несомненно следует причислять к фигурам крупным, выдающимся, пионерским, поскольку прогресс в области показа карточных трюков обязан творческим прорывам именно таких личностей, каким являлся Бернар-Мариус Казнев.
Вот, в частности, какой карточный трюк родился у меня под влиянием творчества этого выдающегося французского престидижитатора.
1. В левой кисти, ориентированной ладонью вправо, фокусник держит колоду, направленную краповой стороной вправо, причем левый большой палец находится на середине верхнего длинного ребра колоды, а кончики остальных левых пальцев расположены на нижнем длинном ребре колоды. Правая рука, развернутая ладонью вверх, находится на 25–30 см ниже левой кисти.
2. Левый большой палец постепенно ослабляет давление на верхнее длинное ребро колоды, и карты начинают отделяться по одной с ее краповой стороны, поворачиваясь вокруг своих длинных нижних ребер и падая вниз, при этом карты, совершив в воздухе поворот на 270 градусов, в конце падения приходят лицевой стороной на колоду, формирующуюся в правой кисти (рис.34).
После второго удачного выступления Казнев стал частым гостем Ранавалуны. Беседовали они о разном.
– Четыре года назад в Париже впервые побывала посольская делегация, составленная из малагасийцев, – сказала однажды Ранавапуна. – Дипломатические круги встретили их не слишком-то ласково, сразу объявив о территориальных претензиях, но вот сам Париж оставил у них хорошее впечатление. Объясните, что это за город – Париж?
– В нем собрано все, – отвечал Казнев, – элегантность и скупость, простодушие и коварство, жестокость и добросердечие. Пожалуй, я прочту вам стихи, написанные Никола д'Орленнуа – послушайте.
Брожу ль по берегам моей унылой Сены,
Иду ли вдоль картин, что в Лувре ворожат –
Везде с моей души уходят клочья пены,
И я рождаюсь вновь, как много лет назад.
Меня всегда влекли парижские газеты,
Танцовщицы, бродяги, фонари,
Художники с Монмартра, дрожь рассвета
Пред новым днем. О, вечно мой Париж!
– Я хотела бы побывать в этом городе, – задумчиво произнесла Ранавалуна. – Однако мой муж почти наверняка будет против – все французское действует ему на нервы.
– Мой опыт говорит, что мечта всегда придает силы, – проговорил с воодушевлением Каз-нев. – И я, родившись в Тулузе, мечтал о Париже, будучи мальчиком. Все осуществилось – я завоевал Париж. Если вы окажетесь в нашей столице, я буду счастлив сопровождать вас.
– Как рано вы стали иллюзионистом?
– Это началось в 15-летнем возрасте. Случайно я попал на выступление Робер-Удэна, после чего демонстрировать чудеса стало моей сокровенной мечтой.
– Вы счастливец – ваши мечты сбываются.
– Мне ни разу не приходило в голову сомневаться в этом. Перед моим мысленным взором всегда стоял образ великолепного Робера-Удэна – как он поворачивался, как уверенно управлял зрителями, как красиво бросал монеты через весь зрительный зал, и те, позвякивая, оказывались в герметично-закрытой прозрачной коробочке, висящей у задней стены. Я думал о сцене непрерывно, и это помогало мне не замечать неприятности и невзгоды, которых так много в нашей жизни! Очень хорошо сказал Альфонс де Ламартин:
Но может быть, ступив за грани нашей сферы, Оставив истлевать в земле мой бренный прах, Иное солнце – то, о ком я здесь без меры Мечтаю, – я в иных узрел бы небесах!
Кстати, знаете, где я находился в то время, когда послы Мадагаскара были в Париже? В огромной загадочной стране – в России! Среди людей с открытой душой и добрым сердцем, но с очень необычными представлениями о прогрессе – они совершенно искренне считали, что стоит им пообщаться с иностранцами, как они тут же овладеют их культурой! На самом деле культура формируется десятилетиями, передаваясь от поколения и поколению.
– Против моего путешествия может выступить не только мой муж, но и ваш консул, – сказала Ранавалуна. – Он ведь раздосадован тем, что Райнилайаривуни подписал финансовое соглашение с англичанами.
– Я переговорю с нашим консулом, – пообещал Казнев…
– Вы поступили совершенно правильно! – просиял де Вилье, услышав от фокусника подробности разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83