Все, кто был на палубе, внимательно следили за тем, как оказывается помощь упавшему за борт принцу и наперебой предлагали свои услуги. Наконец, веревка была брошена Ансару, его подтянули к кораблю, подняли на борт и тут же на палубе заставили поменять намокшую одежду.
- Очень сожалею, сэр, - обратился капитан Берн к чародею, когда судно продолжило нормальное плавание в нужном направлении, - но Ансар сказал мне, что раньше он ходил под парусами и умеет управлять судном. Поэтому, когда он попросил меня позволить ему постоять у руля, я поначалу не согласился. Но он стал настаивать и почти приказал мне уступить ему место за рулем, я спасовал перед его знатным происхождением и не смог отказать ему решительно.
Голос капитана пресекся от волнения и смущения.
- Берн, на этом судне вы - единственный хозяин и командир. Во всем, что касается управления судном, должны приказывать только вы и никто больше, и я со всей строгостью предупрежу об этом нашего легкомысленного, несерьезного юношу.
Феррагамо отправился в каюту Ансара с суровым выражением на лице.
- Что случилось? - спросил Марк обеспокоенно.
- Ансару захотелось сменить галс, то есть повернуть судно, но, оказывается, он этого не умеет делать. Он не справился с ветром и волной, и руль вырвался из его рук, - ответил Берн и выругался. - Больше это не повторится, я не допущу, - добавил он.
- А с ним самим все в порядке?
- Да, конечно. Скоро ему можно будет подняться на палубу. Он немного переохладился, - добавил Берн со злорадством.
Через некоторое время на палубу вышел Ансар с виноватым и покорным видом. Он попросил прощения у капитана Берна, однако было совершенно очевидно, что так поступает он по явному приказанию Феррагамо, так как интонация у юноши была неискренняя. Соответственно, и прощение, которое он получил, также было не очень искреннее.
Остальная часть дня до сумерек прошла без особых приключений, и к заходу солнца судно бросило якорь недалеко от города Стейн. Двое матросов на весельной шлюпке переправили Феррагамо, Шилла и Бонета на берег, а остальные начали готовиться к ночлегу на борту. Сошедшие на берег через час с небольшим вернулись на судно с некоторыми новостями.
- Нам рассказали много ужасных историй об этом диком лесе, - объявил Шилл, - но никто из рассказчиков не знает, где находится лагерь разбойников, и даже понятия не имеет об этом. Говорили нам также, что в лесу несколько шаек грабителей.
- Из всего, что мы сумели разузнать, вытекает, что здесь нет никаких новых сведений из столицы Стархилл, - добавил Феррагамо, - но зато много всевозможных слухов о нашей экспедиции! Мне кажется, мы можем спокойно провести ночь на борту нашего судна. Но на рассвете нам следует уйти отсюда. "Морской Ястреб" укрыл на ночь путешественников, большая часть из которых впервые ночевала на судне в море, под открытым небом. К счастью, погода стояла теплая, так что почти все легли прямо на палубе, завернувшись в плащ или попону. Можно сказать, что из всех, кто находился на корабле, был доволен ночлегом лишь филин Овл, который в качестве насеста для себя выбрал рею на мачте, а также кот Лонфар Маузбейн, который, свернувшись в клубочек, пристроился рядом с глядевшим задумчиво на звезды хозяином. Наступила тишина, и только храп Брандела раздавался над затихшей палубой, заглушая шлепки морских волн, разбивавшихся о корпус судна, журчание воды, стекавшей по его обшивке, а также скрип такелажа, рангоутов и якорной цепи "Морского Ястреба", покачивавшегося на волнах от слабых порывов ветра.
"Что мешает вам спать? - послышался вопрос в мурлыканье кота. - А вот Бренди всегда дрыхнет без задних ног. Он, в отличие от вас, Марк, не позволяет мимолетным размышлениям, чувствованиям или воображению нарушать покой своего тела. Единственное, что его по-настоящему волнует, это чтобы у него всегда была возможность есть, пить и спать. Из него мог бы получиться самый настоящий кот".
Лонфар фыркнул, вздохнул и продолжал:
"Вам, наверное, кажется, что я чем-то недоволен и поэтому брюзжу. Если это так, то вы меня обижаете... В последнее время вы, я вижу, такой тихий и спокойный. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы снова надумали читать ту самую книгу. От нее вы становитесь сами не свой... А знаете, я ведь даже хотел спрятать ее. Наверно, мне следовало бы так и сделать. Но я подумал: а зачем?... Но хватит, я не хочу больше думать об этом!"
В голову Лонфара пришли новые мысли; кот засопел и замурлыкал дальше:
"Глупо стараться забыть обо всем на свете. Наоборот, вам следует кое о чем вспомнить, чтобы суметь забыть неприятное. Я вижу, вы меня не поняли. Дело в том, что вы стали скрытничать. Раньше вы не вели себя таким образом, и никаких секретов между нами не было".
Лонфар Маузбейн снова обиженно фыркнул. Марк пожалел кота и постарался успокоить его:
"Дорогой друг Лонфар, я не хотел тебя обидеть и делал это не умышленно. Есть во мне что-то такое, что я еще не умею контролировать".
В ответ на это неразлучный спутник Марка еле заметно пошевелил лапкой, и в его кошачьей породе подобный жест соответствовал тому случаю общения между людьми, когда собеседнику не нашедшему подходящих слов для своей реплики, остается лишь пожать плечами. Когда эта короткая немая сценка закончилась, кот обратился к принцу:
"Если вы не постараетесь поскорее уснуть, то имейте в виду, скоро взойдет солнце, и вы встретите новый день уставшим и невыспавшимся. Хотите, я спою песню, чтобы убаюкать вас?"
- "Нет, нет! - ответил ему Марк, улыбнувшись. - Я достаточно наслушался твоих песен".
- "Ну, вот, опять бестактность! - обиженно дернулся всем телом Лонфар Маузбейн. - Поймите же, что среди тех, кто знает толк в кошачьем пении, считают, что у меня очень красивый голос".
- "Кота с таким голосом лучше выбросить за борт".
- "Глупости! Всякий моряк знает, что корабль без кота - не корабль. Так что здешнему экипажу очень даже повезло..."
Вдруг внимание кота привлек сидевший на рее филин Овл:
"Ой, что это такое? Зачем это ночное чучело уселось там? Боже ж ты мой, что сделают с ним завтра проголодавшиеся чайки!"
- Ну, как мне уснуть! - рассмеялся вслух Марк. - Ты же болтаешь без умолку!
Вслед за этим оба неразлучных друга надолго замолчали, каждый думая о чем-то своем. Когда кот, наконец, уснул, его мурлыканье сделалось почти бесшумным.
С восходом солнца якорь был поднят, а к полудню судно достигло устья реки Гринвотер. Большей частью эта река протекала по дремучему лесу, где разбойники удерживали в плену принцессу Фонтэн, однако свое начало она брала в самом центре горного массива Виндшилл. Это была большая и полноводная река, которая даже в засушливое лето приносила в море много-много воды. Устье Гринвотер было широкое и очень удобное для стоянки, поэтому "Морской Ястреб" бросил якорь именно здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70