Разумеется, если бы не личное желание Ортеда посмотреть спектакль, жрецы ни за что не разрешили бы осквернять священные стены Седди мирским балаганом.
В одном из углов самого большого зала крепости были спешно возведены подмостки. Столы для пирующей публики выстроили вокруг сцены амфитеатром. Дармовые еда и выпивка были обещаны и актерам, поэтому в крепость поспешили проникнуть все, кто сумел хоть как-то оправдать свое присутствие в труппе.
Сам спектакль представлял собой мешанину из патетических монологов, торжественных завываний хора и шумных батальных сцен. Все это сопровождалось сменой множества декораций, шумовыми и световыми эффектами. В общем — типичное, сделанное под идеологический заказ помпезное зрелище, в которое ни актеры, ни режиссер не вложили ни капли души. Зрители, впрочем, этого не замечали и встречали каждую смену декораций, каждую новую сцену восторженными криками, свистом и аплодисментами.
Актеры были густо намазаны гримом и наряжены в театральные доспехи из папье-маше. Кукольные лошади прицеплялись к поясам «кавалеристов». Порой на сцене одновременно размахивали деревянными мечами больше полусотни человек.
Главным персонажем пьесы, разумеется, был Ортед Ак-Седди. Актер, исполнявший роль Пророка, был наряжен в черный шелк, постоянно выдавал патетические монологи и то и дело устремлялся в бой во главе войска правоверных сатакийцев. И все равно публика предпочитала Кейна. Актер, наряженный в слишком большие доспехи, крушил на своем пути всех и вся, время от времени бросая в зал веские замечания и остроумные реплики.
Роль Джарво, исполняемая неким Инсеймо, вполне вписывалась в общий антураж. Генерал армии Сандотнери был представлен кровожадным (по отношению к беззащитным женщинам, детям и старикам — сатакийцам), но вместе с тем трусливым, тупым и самодовольным ублюдком. В дополнение ко всему Инсеймо выходил на сцену на «шпильках» — каблуки якобы должны были добавить Джарво роста — и говорил потешным писклявым голоском. Публика ревела от восторга.
Последний эпизод, в котором участвовал Инсеймо, заканчивался примерно за час до финала пьесы. Спустившись под сцену, Джарво сбросил с себя дурацкий клоунский наряд, слушая, как трещат доски под марширующими актерами, распевающими на сцене «Меч Сатаки разит неверных». Теоретически Джарво должен был помогать в смене декораций и участвовать в массовых батальных сценах уже в качестве статиста, но сегодня за сценой собралась вся труппа, и он понимал, что на этот раз здесь вполне обойдутся без него.
По замыслу организаторов вечеринки, все гости были в масках, скрывавших верхнюю половину лица, чтобы ни в коем случае не мешать еде. Джарво вынул из ящика гримерной припасенную заранее маску — эдакую карикатуру, шарж на самого себя…
После спектакля по программе шли акробаты, танцовщики, а затем общие танцы. Актерам было дозволено присутствовать на пиру. В такой суматохе никто не стал бы обращать внимания на клоуна, обыгрывающего собственное уродство, напоминающее раны Джарво. Вот только Кейн… Нет, он давно занес Джарво в списки погибших и уж точно не заподозрил бы его в такой глупости — оказаться в Ингольди, да еще и в крепости Пророка.
Нет, удача явно была сегодня на стороне Джарво. Не узнанный, он отыграл спектакль и теперь жаждал только одного — отыскать Эскетру. А потом… потом они найдут способ бежать, скрыться из города. В этой пьяной суматохе, в грозящем затянуться до утра празднике все было возможно.
Джарво взял с подноса слуги кубок с вином и огляделся. В огромном зале за столами расположилось несколько сотен гостей — офицеров Меча Сатаки и Стражей Сатаки, командиров пехотных полков и важных придворных. Особняком восседали пришедшие на пир, но остающиеся мрачно-серьезными жрецы Сатаки в неизменных черных балахонах. Вдоль стен были расставлены длинные столы, за которыми стоя пировали менее именитые приглашенные. По залу во все стороны сновали слуги, шатались от стола к столу подвыпившие гости. Стражники ледяными взорами наблюдали за происходящим. Несомненно, были в толпе и шпионы.
Прислонившись спиной к одной из колонн, Джарво словно невзначай разглядывал центральный стол, поднятый на небольшой помост. В центре стола восседал Ортед Ак-Седди в маске из черного бархата. По его правую руку находился Кейн, которого трудно было не узнать, несмотря на маску из львиной шкуры. Было видно, что оба они сильно напряжены, а их разговор вряд ли напоминает веселую и беззаботную застольную беседу. Не обращая внимания на то, что происходит на сцене, Ортед и Кейн спорили о чем-то.
А по левую руку Пророка… — Тут кровь Джарво словно закипела: маска, изображающая коршуна, не могла скрыть гордого, надменного лица Эскетры.
Ярость Кейна была скрыта под двойной маской — из львиной шкуры и из вежливости. Генерал жаждал получить прямые ответы на свои вопросы. Пророк же явно не стремился раскрывать карты. Не выдержав, Кейн в открытую рявкнул:
— Продолжать продвижение на юг — первостатейная глупость!
— Это почему же, генерал? — удивленно вскинул брови Ортед. — Мы одерживаем победу за победой. Следует продолжить их славную череду.
— Но мы и несем потери в каждом бою. Мне нужны люди, лошади, оружие…
— Я посылаю вам тысячи и тысячи солдат в подкрепление!
— А мне нужно больше! Ведь в каждом захваченном городе, в каждом форте я должен оставить гарнизон, чтобы не потерять линии связи со столицей Империи. Черт побери, я ведь углубился в Южную Саванну на тысячу миль!
— И вы вполне в состоянии пройти еще тысячу, — резко заметил Ортед.
— Пойми ты, для армии это расстояние — не просто линия на карте. И не красивый маневр на парадной площади. Это недели и месяцы пути, долгие дни в седле, это поиски воды, продовольствия и фуража, потому что с каждым новым броском на юг линии доставки становятся все менее надежными. Не забывай, мы ведь продвигаемся вперед по враждебной нам территории.
— Это и есть Великий Поход, Кейн, а не какой-нибудь лихой налет на соседа. Если ты не можешь справиться с какими-то трудностями, что ж, найдем другого командира.
— Чтоб одолеть трудности, мне нужно больше кавалерии, нужно время, чтобы обучить ее, и время, чтобы укрепиться на захваченной территории.
— Я распоряжусь, чтобы тебе выслали все необходимое, — коротко ответил Ортед.
Кейн чертыхнулся и приложился к кубку. Несколько дней Пророк избегал встречи с ним один на один. Пришлось заводить разговор прямо на пиру.
— Мне все же многое непонятно в твоей стратегии, Ортед. Ингольди и так уже перенаселен сверх всякой меры. А ты требуешь гнать сюда толпы новообращенных сатакийцев. Еще немного — и они не поместятся в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
В одном из углов самого большого зала крепости были спешно возведены подмостки. Столы для пирующей публики выстроили вокруг сцены амфитеатром. Дармовые еда и выпивка были обещаны и актерам, поэтому в крепость поспешили проникнуть все, кто сумел хоть как-то оправдать свое присутствие в труппе.
Сам спектакль представлял собой мешанину из патетических монологов, торжественных завываний хора и шумных батальных сцен. Все это сопровождалось сменой множества декораций, шумовыми и световыми эффектами. В общем — типичное, сделанное под идеологический заказ помпезное зрелище, в которое ни актеры, ни режиссер не вложили ни капли души. Зрители, впрочем, этого не замечали и встречали каждую смену декораций, каждую новую сцену восторженными криками, свистом и аплодисментами.
Актеры были густо намазаны гримом и наряжены в театральные доспехи из папье-маше. Кукольные лошади прицеплялись к поясам «кавалеристов». Порой на сцене одновременно размахивали деревянными мечами больше полусотни человек.
Главным персонажем пьесы, разумеется, был Ортед Ак-Седди. Актер, исполнявший роль Пророка, был наряжен в черный шелк, постоянно выдавал патетические монологи и то и дело устремлялся в бой во главе войска правоверных сатакийцев. И все равно публика предпочитала Кейна. Актер, наряженный в слишком большие доспехи, крушил на своем пути всех и вся, время от времени бросая в зал веские замечания и остроумные реплики.
Роль Джарво, исполняемая неким Инсеймо, вполне вписывалась в общий антураж. Генерал армии Сандотнери был представлен кровожадным (по отношению к беззащитным женщинам, детям и старикам — сатакийцам), но вместе с тем трусливым, тупым и самодовольным ублюдком. В дополнение ко всему Инсеймо выходил на сцену на «шпильках» — каблуки якобы должны были добавить Джарво роста — и говорил потешным писклявым голоском. Публика ревела от восторга.
Последний эпизод, в котором участвовал Инсеймо, заканчивался примерно за час до финала пьесы. Спустившись под сцену, Джарво сбросил с себя дурацкий клоунский наряд, слушая, как трещат доски под марширующими актерами, распевающими на сцене «Меч Сатаки разит неверных». Теоретически Джарво должен был помогать в смене декораций и участвовать в массовых батальных сценах уже в качестве статиста, но сегодня за сценой собралась вся труппа, и он понимал, что на этот раз здесь вполне обойдутся без него.
По замыслу организаторов вечеринки, все гости были в масках, скрывавших верхнюю половину лица, чтобы ни в коем случае не мешать еде. Джарво вынул из ящика гримерной припасенную заранее маску — эдакую карикатуру, шарж на самого себя…
После спектакля по программе шли акробаты, танцовщики, а затем общие танцы. Актерам было дозволено присутствовать на пиру. В такой суматохе никто не стал бы обращать внимания на клоуна, обыгрывающего собственное уродство, напоминающее раны Джарво. Вот только Кейн… Нет, он давно занес Джарво в списки погибших и уж точно не заподозрил бы его в такой глупости — оказаться в Ингольди, да еще и в крепости Пророка.
Нет, удача явно была сегодня на стороне Джарво. Не узнанный, он отыграл спектакль и теперь жаждал только одного — отыскать Эскетру. А потом… потом они найдут способ бежать, скрыться из города. В этой пьяной суматохе, в грозящем затянуться до утра празднике все было возможно.
Джарво взял с подноса слуги кубок с вином и огляделся. В огромном зале за столами расположилось несколько сотен гостей — офицеров Меча Сатаки и Стражей Сатаки, командиров пехотных полков и важных придворных. Особняком восседали пришедшие на пир, но остающиеся мрачно-серьезными жрецы Сатаки в неизменных черных балахонах. Вдоль стен были расставлены длинные столы, за которыми стоя пировали менее именитые приглашенные. По залу во все стороны сновали слуги, шатались от стола к столу подвыпившие гости. Стражники ледяными взорами наблюдали за происходящим. Несомненно, были в толпе и шпионы.
Прислонившись спиной к одной из колонн, Джарво словно невзначай разглядывал центральный стол, поднятый на небольшой помост. В центре стола восседал Ортед Ак-Седди в маске из черного бархата. По его правую руку находился Кейн, которого трудно было не узнать, несмотря на маску из львиной шкуры. Было видно, что оба они сильно напряжены, а их разговор вряд ли напоминает веселую и беззаботную застольную беседу. Не обращая внимания на то, что происходит на сцене, Ортед и Кейн спорили о чем-то.
А по левую руку Пророка… — Тут кровь Джарво словно закипела: маска, изображающая коршуна, не могла скрыть гордого, надменного лица Эскетры.
Ярость Кейна была скрыта под двойной маской — из львиной шкуры и из вежливости. Генерал жаждал получить прямые ответы на свои вопросы. Пророк же явно не стремился раскрывать карты. Не выдержав, Кейн в открытую рявкнул:
— Продолжать продвижение на юг — первостатейная глупость!
— Это почему же, генерал? — удивленно вскинул брови Ортед. — Мы одерживаем победу за победой. Следует продолжить их славную череду.
— Но мы и несем потери в каждом бою. Мне нужны люди, лошади, оружие…
— Я посылаю вам тысячи и тысячи солдат в подкрепление!
— А мне нужно больше! Ведь в каждом захваченном городе, в каждом форте я должен оставить гарнизон, чтобы не потерять линии связи со столицей Империи. Черт побери, я ведь углубился в Южную Саванну на тысячу миль!
— И вы вполне в состоянии пройти еще тысячу, — резко заметил Ортед.
— Пойми ты, для армии это расстояние — не просто линия на карте. И не красивый маневр на парадной площади. Это недели и месяцы пути, долгие дни в седле, это поиски воды, продовольствия и фуража, потому что с каждым новым броском на юг линии доставки становятся все менее надежными. Не забывай, мы ведь продвигаемся вперед по враждебной нам территории.
— Это и есть Великий Поход, Кейн, а не какой-нибудь лихой налет на соседа. Если ты не можешь справиться с какими-то трудностями, что ж, найдем другого командира.
— Чтоб одолеть трудности, мне нужно больше кавалерии, нужно время, чтобы обучить ее, и время, чтобы укрепиться на захваченной территории.
— Я распоряжусь, чтобы тебе выслали все необходимое, — коротко ответил Ортед.
Кейн чертыхнулся и приложился к кубку. Несколько дней Пророк избегал встречи с ним один на один. Пришлось заводить разговор прямо на пиру.
— Мне все же многое непонятно в твоей стратегии, Ортед. Ингольди и так уже перенаселен сверх всякой меры. А ты требуешь гнать сюда толпы новообращенных сатакийцев. Еще немного — и они не поместятся в городе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53