— С этими словами он сжал руки в кулаки и подошел к ней, заслонив собой дверь.
Путь к бегству оказался перекрыт. Ей ничего не оставалось, кроме как смотреть в его пылавшие яростью глаза цвета корицы и молиться про себя, чтобы он оставил ее в живых.
Когда он снова заговорил, его низкий, глубокий голос, казалось, заполонил собой все пространство каюты.
— Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.
— Что вы пират, который собирается меня убить! — выпалила она и в следующий же миг пожалела о своих словах. Но исправить эту оплошность было невозможно: сказанного не воротишь.
Как ни странно, ее не слишком обдуманное заявление вызвало у него некое подобие улыбки. Уголки его красиво очерченных губ поднялись вверх, и взгляд сделался мягче.
— Хорошо. Допустим, мне теперь известна половина того, о чем вы думаете.
— Которая? — Она не знала, на что решиться: быть может, ей все же следовало сделать попытку прорваться к двери? Или угроза уже миновала, и тогда разумнее остаться, чтобы дать ему договорить…
— Не перебивайте меня.
У Серенити снова сжалось сердце. Не следовало его злить. Хотя, учитывая, как все обернулось, ей, пожалуй, нечего терять. К тому же она не из тех, кто станет молча, обреченно ожидать печальной участи.
Она имела право знать, что ей уготовано.
— Не перебивать? Но ведь мне любопытно, капитан пиратов-убийц, как вы намерены со мной поступить. Или это одна из любимых ваших пыток — держать жертвы в неведении до последней их минуты?
Черты его лица снова застыли, взгляд стал ледяным.
— Как я уже говорил, — сказал он, игнорируя ее вопрос, — мне понятно, что вас волнует и тяготит информация, которую вы получили в последнее время. Но вопрос в том, все ли вы правильно поняли.
— Я поняла одно. — Серенити тщетно пыталась унять дрожь в голосе. — Что человек, которого я принимала за героя, каким должна гордиться Америка, оказался разбойником, предводителем шайки убийц, злодеем. Человеческая жизнь для него пустяк.
Морган схватил ее за плечи. Серенити зажмурилась. Еще миг, и он встряхнет ее — да так, что дух из тела вытрясет. Но Морган неожиданно разжал ладони и сокрушенно произнес:
— Вы понятия не имеете, сколько невзгод мне довелось пережить на своем веку. Да, я в прошлом был пиратом. Я этого не отрицаю и не ищу оправданий. Молодость, злость, отчаяние — вот что стало тому причиной.
Я жаждал мести. Крови британцев и моего смертельного врага.
— И ради мести готовы были на все.
— Да.
Ей стало невыносимо горько. Значит, он и в самом деле Мародер. А она, несмотря на страх, до последней минуты втайне надеялась, что произошло какое-то чудовищное недоразумение. В глубине души ей так хотелось верить в его невиновность…
Но возможно… Она готова была схватиться за соломинку. Даже когда ей предстояло расстаться с жизнью, она не испытывала такого тоскливого, щемящего чувства, как теперь, когда она лишалась иллюзий, той мечты о прекрасном герое, которая согревала ей душу, давала силы жить… Может быть, он поклянется, что никому не причинил вреда, кроме злейших своих врагов. Что он благороден и честен, как ее вымышленный герой. Что не способен на ложь и коварство, ему чужд холодный расчет и погоня за наживой…
— Но вы ведь не убивали невинных? — едва слышно спросила она.
— Приходилось. Если они стояли у меня на пути.
И одной этой фразой он уничтожил все ее надежды, все ее последние упования.
О, как прав был Дуглас! Она неисправимая мечтательница. На свете не существует людей, подобных выдуманному ею герою, о котором она грезила, чтобы хоть ненадолго отрешиться от беспросветного однообразия реальности.
И вот теперь ее мечта погибла безвозвратно. И Сере-нити ощутила такую боль, словно у нее из груди вырвали сердце.
— Боже мой, вы чудовище! — воскликнула она, пытаясь оттолкнуть его, но он проворно взял ее за руки и с силой их сжал.
— Нет. — Глаза его потемнели. Выражение их стало непередаваемо печальным, так что в душе у Серенити помимо ее воли шевельнулась жалость. — Я всего лишь человек, продавший душу за возможность мщения.
Несмотря на все, что она о нем узнала, ей захотелось утешить и ободрить его.
Прошлое тяготило его, и чтобы убедиться в этом, достаточно было заглянуть ему в глаза, исполненные страдания.
Даже теперь, когда она перестала отождествлять его с героем своих грез, он казался ей необыкновенно красивым. Возможно, именно потому, что впервые за все время их знакомства он предстал перед ней таким грустным и подавленным. Он каялся перед ней в прегрешениях. Он ждал от нее прощения и понимания. Но кто она такая, чтобы прощать и отпускать грехи?
Ему уместнее было бы обратиться с этим к кому-либо из тех несчастных, кого он хладнокровно умертвил, когда называл себя Мародером.
— Я далек от того, чтобы гордиться прежними деяниями, Серенити, — негромко произнес он. — Но поверьте, никогда я не ходил под «Джолли ред». Никогда не обагрил руки кровью тех, кто не мог защищаться.
«Неужто же ты ему поверишь?!»
— А я совсем другое слышала о Мародере. Он резко отпустил ее руки.
— Вы вправе верить, чему пожелаете. Но я не несу ответственности за лжецов с их длинными языками.
Он подошел к окну. Серенити следила, как, раздвинув занавески, он выглянул наружу. Вот его рука взметнулась вверх, он оперся локтем об оконную раму и охватил ладонью затылок. И замер, глядя на волны, рокот которых не смолкал ни на мгновение. Серенити залюбовалась его грациозной позой, густыми черными волосами, которые спускались ниже плеч.
Растерянность, разочарование, страх, сочувствие, нежность — все смешалось в ее душе. Морган оказался вовсе не тем, за кого она его принимала. Нов этом была доля и ее вины. В грезах она вознесла его на такой пьедестал, где не в силах удержаться ни один человек.
Да, это правда: в мечтах она именовала его пиратом, но смысл, который она вкладывала в это слово, был совсем иным, не тем, какой оно обрело, когда фантазии ее столкнулись с реальностью.
Она считала его… не настоящим пиратом. Таким, как Рэндольф. Пиратом-джентльменом, который не прочь подразнить капитанов и экипажи встречных судов, но никогда не обагрит руки их кровью.
Серенити мучительно задумалась, наморщив лоб. Что-то здесь было не так. Вот Джейк — настоящий морской разбойник, хладнокровный убийца. При одном взгляде на него становится ясно, что он способен на любые злодейства. Но ведь Морган-то выказал себя совсем иным. Он мог сразу лишить ее жизни, чтобы она никому не выдала его тайну. Но ведь не сделал этого.
Ему ничего не стоило перерезать глотки команде «Королевы смерти». Однако моряки живы.
Он мог равнодушно пройти мимо Ушакии, которого истязал хозяин. Но он вернул чернокожему рабу свободу, выкупив его. Он освобождал американских матросов из британской неволи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Путь к бегству оказался перекрыт. Ей ничего не оставалось, кроме как смотреть в его пылавшие яростью глаза цвета корицы и молиться про себя, чтобы он оставил ее в живых.
Когда он снова заговорил, его низкий, глубокий голос, казалось, заполонил собой все пространство каюты.
— Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.
— Что вы пират, который собирается меня убить! — выпалила она и в следующий же миг пожалела о своих словах. Но исправить эту оплошность было невозможно: сказанного не воротишь.
Как ни странно, ее не слишком обдуманное заявление вызвало у него некое подобие улыбки. Уголки его красиво очерченных губ поднялись вверх, и взгляд сделался мягче.
— Хорошо. Допустим, мне теперь известна половина того, о чем вы думаете.
— Которая? — Она не знала, на что решиться: быть может, ей все же следовало сделать попытку прорваться к двери? Или угроза уже миновала, и тогда разумнее остаться, чтобы дать ему договорить…
— Не перебивайте меня.
У Серенити снова сжалось сердце. Не следовало его злить. Хотя, учитывая, как все обернулось, ей, пожалуй, нечего терять. К тому же она не из тех, кто станет молча, обреченно ожидать печальной участи.
Она имела право знать, что ей уготовано.
— Не перебивать? Но ведь мне любопытно, капитан пиратов-убийц, как вы намерены со мной поступить. Или это одна из любимых ваших пыток — держать жертвы в неведении до последней их минуты?
Черты его лица снова застыли, взгляд стал ледяным.
— Как я уже говорил, — сказал он, игнорируя ее вопрос, — мне понятно, что вас волнует и тяготит информация, которую вы получили в последнее время. Но вопрос в том, все ли вы правильно поняли.
— Я поняла одно. — Серенити тщетно пыталась унять дрожь в голосе. — Что человек, которого я принимала за героя, каким должна гордиться Америка, оказался разбойником, предводителем шайки убийц, злодеем. Человеческая жизнь для него пустяк.
Морган схватил ее за плечи. Серенити зажмурилась. Еще миг, и он встряхнет ее — да так, что дух из тела вытрясет. Но Морган неожиданно разжал ладони и сокрушенно произнес:
— Вы понятия не имеете, сколько невзгод мне довелось пережить на своем веку. Да, я в прошлом был пиратом. Я этого не отрицаю и не ищу оправданий. Молодость, злость, отчаяние — вот что стало тому причиной.
Я жаждал мести. Крови британцев и моего смертельного врага.
— И ради мести готовы были на все.
— Да.
Ей стало невыносимо горько. Значит, он и в самом деле Мародер. А она, несмотря на страх, до последней минуты втайне надеялась, что произошло какое-то чудовищное недоразумение. В глубине души ей так хотелось верить в его невиновность…
Но возможно… Она готова была схватиться за соломинку. Даже когда ей предстояло расстаться с жизнью, она не испытывала такого тоскливого, щемящего чувства, как теперь, когда она лишалась иллюзий, той мечты о прекрасном герое, которая согревала ей душу, давала силы жить… Может быть, он поклянется, что никому не причинил вреда, кроме злейших своих врагов. Что он благороден и честен, как ее вымышленный герой. Что не способен на ложь и коварство, ему чужд холодный расчет и погоня за наживой…
— Но вы ведь не убивали невинных? — едва слышно спросила она.
— Приходилось. Если они стояли у меня на пути.
И одной этой фразой он уничтожил все ее надежды, все ее последние упования.
О, как прав был Дуглас! Она неисправимая мечтательница. На свете не существует людей, подобных выдуманному ею герою, о котором она грезила, чтобы хоть ненадолго отрешиться от беспросветного однообразия реальности.
И вот теперь ее мечта погибла безвозвратно. И Сере-нити ощутила такую боль, словно у нее из груди вырвали сердце.
— Боже мой, вы чудовище! — воскликнула она, пытаясь оттолкнуть его, но он проворно взял ее за руки и с силой их сжал.
— Нет. — Глаза его потемнели. Выражение их стало непередаваемо печальным, так что в душе у Серенити помимо ее воли шевельнулась жалость. — Я всего лишь человек, продавший душу за возможность мщения.
Несмотря на все, что она о нем узнала, ей захотелось утешить и ободрить его.
Прошлое тяготило его, и чтобы убедиться в этом, достаточно было заглянуть ему в глаза, исполненные страдания.
Даже теперь, когда она перестала отождествлять его с героем своих грез, он казался ей необыкновенно красивым. Возможно, именно потому, что впервые за все время их знакомства он предстал перед ней таким грустным и подавленным. Он каялся перед ней в прегрешениях. Он ждал от нее прощения и понимания. Но кто она такая, чтобы прощать и отпускать грехи?
Ему уместнее было бы обратиться с этим к кому-либо из тех несчастных, кого он хладнокровно умертвил, когда называл себя Мародером.
— Я далек от того, чтобы гордиться прежними деяниями, Серенити, — негромко произнес он. — Но поверьте, никогда я не ходил под «Джолли ред». Никогда не обагрил руки кровью тех, кто не мог защищаться.
«Неужто же ты ему поверишь?!»
— А я совсем другое слышала о Мародере. Он резко отпустил ее руки.
— Вы вправе верить, чему пожелаете. Но я не несу ответственности за лжецов с их длинными языками.
Он подошел к окну. Серенити следила, как, раздвинув занавески, он выглянул наружу. Вот его рука взметнулась вверх, он оперся локтем об оконную раму и охватил ладонью затылок. И замер, глядя на волны, рокот которых не смолкал ни на мгновение. Серенити залюбовалась его грациозной позой, густыми черными волосами, которые спускались ниже плеч.
Растерянность, разочарование, страх, сочувствие, нежность — все смешалось в ее душе. Морган оказался вовсе не тем, за кого она его принимала. Нов этом была доля и ее вины. В грезах она вознесла его на такой пьедестал, где не в силах удержаться ни один человек.
Да, это правда: в мечтах она именовала его пиратом, но смысл, который она вкладывала в это слово, был совсем иным, не тем, какой оно обрело, когда фантазии ее столкнулись с реальностью.
Она считала его… не настоящим пиратом. Таким, как Рэндольф. Пиратом-джентльменом, который не прочь подразнить капитанов и экипажи встречных судов, но никогда не обагрит руки их кровью.
Серенити мучительно задумалась, наморщив лоб. Что-то здесь было не так. Вот Джейк — настоящий морской разбойник, хладнокровный убийца. При одном взгляде на него становится ясно, что он способен на любые злодейства. Но ведь Морган-то выказал себя совсем иным. Он мог сразу лишить ее жизни, чтобы она никому не выдала его тайну. Но ведь не сделал этого.
Ему ничего не стоило перерезать глотки команде «Королевы смерти». Однако моряки живы.
Он мог равнодушно пройти мимо Ушакии, которого истязал хозяин. Но он вернул чернокожему рабу свободу, выкупив его. Он освобождал американских матросов из британской неволи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72