Кинкас Сгинь Вода, пьяница, скандалист и игрок, не имевший ни семьи, ни дома, лежал мертвый, и вокруг него не видно было цветов, не слышно молитв. Ничего общего с Жоакимом Соаресом да Кунья, благообразным чиновником налоговой конторы, вышедшим на пенсию после двадцати пяти лет безупречной и честной службы, образцовым супругом, которому каждый, сняв шляпу, спешил пожать руку!
В пятьдесят лет покинуть семью, дом, старых знакомых, привычный уклад жизни и начать скитаться по улицам - грязным, обросшим, пьянствовать в дешевых кабаках, посещать публичные дома, жить в сырой конуре, спать на жестком топчане! Ванда не находила этому объяснения. Когда умерла Отасилия - Кинкас даже по поводу такого важного события не согласился увидеться с родственниками, - Ванда с мужем не раз говорила о поступке отца, пытаясь понять, в чем дело.
Кинкас не был помешан, а если и был, то не настолько, чтобы помещать его в сумасшедший дом, - врачи пришли на этот счет к единодушному мнению. Чем же тогда объяснить его поведение?
Но теперь все позади, конец многолетнему кошмару, тяготевшему над семьей, стерто пятно с их имени.
Ванда унаследовала от матери известный практицизм, способность быстро принимать и выполнять решения.
Разглядывая покойника, эту отвратительную карикатуру на отца, она соображала, как действовать дальше. Прежде всего надо позвать врача, чтобы тот выписал свидетельство о смерти. Потом прилично одеть покойника, перевезти домой и, наконец, похоронить рядом с Отасилией. Похороны следует устроить не слишком пышные - ведь времена нынче тяжелые, - однако все же они не должны производить дурное впечатление на соседей, знакомых и сослуживцев Леонардо. Тетя Марокас и дядя Эдуардо, вероятно, помогут. Размышляя так, Ванда не сводила глаз с улыбающегося лица Кинкаса. Потом она вспомнила об отцовской пенсии.
Перейдет ли она к ним по наследству или они получат только страховку? Леонардо, наверно, знает...
Она оглянулась - все эти людишки по-прежнему глазели на "ее. Жалкий сброд. Кинкас находил удовольствие в их компании. Что они тут делают? Неужели им непонятно, что с Кинкасом Сгинь Вода навсегда покончено, и покончено с той самой минуты, как он испустил последний вздох? Это же было дьявольское наваждение, дурной сон! Жоаким Соарес да Кунья возвращается в свою семью, там, в комфортабельном, приличном доме, он снова обретет прежнюю респектабельность. Час настал, и на этот раз Кинкас не рассмеется в лицо дочери и зятю, не пошлет их ко всем чертям, не раскланяется насмешливо и не уйдет из дому, насвистывая. Он неподвижно вытянулся на койке. Кинкасу Сгинь Вода пришел конец.
Ванда подняла голову, обвела присутствующих торжествующим взглядом и спросила голосом, напоминавшим Отасилию:
- Вам что-нибудь нужно? Если нет, можете идти.
Затем обратилась к торговцу статуэтками:
- Не можете ли вы оказать мне услугу - позвать врача? Чтобы засвидетельствовать смерть.
Торговец кивнул, он был ошеломлен. Все тихонько вышли, и Ванда осталась наедине с покойным. Кинкас Сгинь Вода улыбался, из дыры в носке торчал палец, казалось, он рос...
IV
Она поискала глазами, куда бы сесть. В комнате, кроме койки, стоял только пустой деревянный ящик из-под галет. Ванда перевернула его, смахнула пыль и уселась. Сколько времени придется ждать врача?
А Леонардо, как он там? Она представила себе мужа, он, наверно, в затруднительном положении, ведь приходится рассказывать шефу о неожиданной смерти тестя. Начальник Леонардо знал Жоакима еще в те добрые времена, когда тот служил в налоговой конторе.
Да и кто тогда не знал его, кто не питал к нему уважения и кто мог себе представить, что с ним станется?
Леонардо приходилось нелегко, когда он вынужден бывал беседовать с шефом о безумствах старика и придумывать какие-то объяснения. А теперь хуже всего будет, если новость распространится среди сослуживцев: начнут шептаться, передавать ее от стола к столу с ехидными улыбочками, дурацкими пояснениями, пошлыми остротами. Папаша - тяжкий крест, возложенный на них судьбой, - превратил их жизнь в сплошную муку. Но теперь они дошли наконец до вершины Голгофы, нужно лишь еще немного терпения. Ванда искоса взглянула на мертвеца. Кинкас улыбался: похоже, все это ужасно смешило его.
Грешно питать злобу к покойнику, тем более если это твой отец. Ванда сдержалась: она была религиозна, аккуратно ходила в церковь и верила во второе пришествие. Да и какое значение может иметь теперь эта усмешка Кинкаса? Наконец-то власть в руках Ванды, и в самом скором времени Кинкас вновь станет Жоакимом Соаресом да Кунья, безупречным тихим обывателем.
Вошел торговец, он привел врача - молодого человека, видимо, только что окончившего университет, судя по тому, как он старательно изображал из себя весьма опытного специалиста. Торговец указал пальцем на мертвеца, врач поздоровался с Вандой и открыл блестящий кожаный чемоданчик. Ванда поднялась с ящика.
- Отчего он умер?
Объяснять взялся торговец?
- Его нашли мертвым, вот так, как сейчас.
- - Он чем-нибудь болел?
- Не могу сказать, сеньор. Я его знаю лет десять, и всегда он был здоров как бык. Только, может, вы, доктор...
- Что такое?
- Может, вы считаете это болезнью, если человек любит кашасу. Так вот насчет опрокинуть стаканчик - это он мог...
Ванда предостерегающе кашлянула. Доктор обратился к ней:
- Он служил у вас, сеньора?
Короткое, тяжелое молчание и потом приглушенное:
- Это мой отец.
Доктор был молод, у него совсем не было житейского опыта. Он смотрел во все глаза на Ванду, на ее нарядное платье, на туфли на высоком каблуке, на всю ее опрятную подтянутую фигуру. Взглянул на нищенскую одежду покойника, обвел глазами жалкую конуру...
- И он жил здесь?
- Мы сделали все, чтобы он вернулся домой.
Он был...
- Помешанный?
Ванда развела руками, она готова была заплакать.
Врач перестал задавать вопросы. Он сел на край кровати и начал осмотр. Потом поднял голову и сказал:
- Смотрите-ка, он смеется, а? Вот бесстыдник!
Ванда закрыла глаза и сжала руки. Лицо ее пылало.
V
Семейный совет длился недолго. Дело обсудили за столиком в ресторане на Байше-до-Сапатейро. Веселые, оживленные люди спешили мимо - напротив ресторана было кино. Покойника поручили заботам похоронного бюро, владельцем которого был друг дяди Эдуардо (двадцать процентов скидки).
Дядя Эдуардо пояснил:
- Даже гроб и тот стоит дорого. А если нанять автомобили и устроить большую процессию, так тут надо целое состояние. В наше время и помереть-то недешево.
Тут же, поблизости, купили новый черный костюм (материал не ахти какой, но, как сказал дядя Эдуардо, червям на закуску и этот слишком хорош), пару ботинок, тоже черных, белую рубашку, галстук и пару носков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
В пятьдесят лет покинуть семью, дом, старых знакомых, привычный уклад жизни и начать скитаться по улицам - грязным, обросшим, пьянствовать в дешевых кабаках, посещать публичные дома, жить в сырой конуре, спать на жестком топчане! Ванда не находила этому объяснения. Когда умерла Отасилия - Кинкас даже по поводу такого важного события не согласился увидеться с родственниками, - Ванда с мужем не раз говорила о поступке отца, пытаясь понять, в чем дело.
Кинкас не был помешан, а если и был, то не настолько, чтобы помещать его в сумасшедший дом, - врачи пришли на этот счет к единодушному мнению. Чем же тогда объяснить его поведение?
Но теперь все позади, конец многолетнему кошмару, тяготевшему над семьей, стерто пятно с их имени.
Ванда унаследовала от матери известный практицизм, способность быстро принимать и выполнять решения.
Разглядывая покойника, эту отвратительную карикатуру на отца, она соображала, как действовать дальше. Прежде всего надо позвать врача, чтобы тот выписал свидетельство о смерти. Потом прилично одеть покойника, перевезти домой и, наконец, похоронить рядом с Отасилией. Похороны следует устроить не слишком пышные - ведь времена нынче тяжелые, - однако все же они не должны производить дурное впечатление на соседей, знакомых и сослуживцев Леонардо. Тетя Марокас и дядя Эдуардо, вероятно, помогут. Размышляя так, Ванда не сводила глаз с улыбающегося лица Кинкаса. Потом она вспомнила об отцовской пенсии.
Перейдет ли она к ним по наследству или они получат только страховку? Леонардо, наверно, знает...
Она оглянулась - все эти людишки по-прежнему глазели на "ее. Жалкий сброд. Кинкас находил удовольствие в их компании. Что они тут делают? Неужели им непонятно, что с Кинкасом Сгинь Вода навсегда покончено, и покончено с той самой минуты, как он испустил последний вздох? Это же было дьявольское наваждение, дурной сон! Жоаким Соарес да Кунья возвращается в свою семью, там, в комфортабельном, приличном доме, он снова обретет прежнюю респектабельность. Час настал, и на этот раз Кинкас не рассмеется в лицо дочери и зятю, не пошлет их ко всем чертям, не раскланяется насмешливо и не уйдет из дому, насвистывая. Он неподвижно вытянулся на койке. Кинкасу Сгинь Вода пришел конец.
Ванда подняла голову, обвела присутствующих торжествующим взглядом и спросила голосом, напоминавшим Отасилию:
- Вам что-нибудь нужно? Если нет, можете идти.
Затем обратилась к торговцу статуэтками:
- Не можете ли вы оказать мне услугу - позвать врача? Чтобы засвидетельствовать смерть.
Торговец кивнул, он был ошеломлен. Все тихонько вышли, и Ванда осталась наедине с покойным. Кинкас Сгинь Вода улыбался, из дыры в носке торчал палец, казалось, он рос...
IV
Она поискала глазами, куда бы сесть. В комнате, кроме койки, стоял только пустой деревянный ящик из-под галет. Ванда перевернула его, смахнула пыль и уселась. Сколько времени придется ждать врача?
А Леонардо, как он там? Она представила себе мужа, он, наверно, в затруднительном положении, ведь приходится рассказывать шефу о неожиданной смерти тестя. Начальник Леонардо знал Жоакима еще в те добрые времена, когда тот служил в налоговой конторе.
Да и кто тогда не знал его, кто не питал к нему уважения и кто мог себе представить, что с ним станется?
Леонардо приходилось нелегко, когда он вынужден бывал беседовать с шефом о безумствах старика и придумывать какие-то объяснения. А теперь хуже всего будет, если новость распространится среди сослуживцев: начнут шептаться, передавать ее от стола к столу с ехидными улыбочками, дурацкими пояснениями, пошлыми остротами. Папаша - тяжкий крест, возложенный на них судьбой, - превратил их жизнь в сплошную муку. Но теперь они дошли наконец до вершины Голгофы, нужно лишь еще немного терпения. Ванда искоса взглянула на мертвеца. Кинкас улыбался: похоже, все это ужасно смешило его.
Грешно питать злобу к покойнику, тем более если это твой отец. Ванда сдержалась: она была религиозна, аккуратно ходила в церковь и верила во второе пришествие. Да и какое значение может иметь теперь эта усмешка Кинкаса? Наконец-то власть в руках Ванды, и в самом скором времени Кинкас вновь станет Жоакимом Соаресом да Кунья, безупречным тихим обывателем.
Вошел торговец, он привел врача - молодого человека, видимо, только что окончившего университет, судя по тому, как он старательно изображал из себя весьма опытного специалиста. Торговец указал пальцем на мертвеца, врач поздоровался с Вандой и открыл блестящий кожаный чемоданчик. Ванда поднялась с ящика.
- Отчего он умер?
Объяснять взялся торговец?
- Его нашли мертвым, вот так, как сейчас.
- - Он чем-нибудь болел?
- Не могу сказать, сеньор. Я его знаю лет десять, и всегда он был здоров как бык. Только, может, вы, доктор...
- Что такое?
- Может, вы считаете это болезнью, если человек любит кашасу. Так вот насчет опрокинуть стаканчик - это он мог...
Ванда предостерегающе кашлянула. Доктор обратился к ней:
- Он служил у вас, сеньора?
Короткое, тяжелое молчание и потом приглушенное:
- Это мой отец.
Доктор был молод, у него совсем не было житейского опыта. Он смотрел во все глаза на Ванду, на ее нарядное платье, на туфли на высоком каблуке, на всю ее опрятную подтянутую фигуру. Взглянул на нищенскую одежду покойника, обвел глазами жалкую конуру...
- И он жил здесь?
- Мы сделали все, чтобы он вернулся домой.
Он был...
- Помешанный?
Ванда развела руками, она готова была заплакать.
Врач перестал задавать вопросы. Он сел на край кровати и начал осмотр. Потом поднял голову и сказал:
- Смотрите-ка, он смеется, а? Вот бесстыдник!
Ванда закрыла глаза и сжала руки. Лицо ее пылало.
V
Семейный совет длился недолго. Дело обсудили за столиком в ресторане на Байше-до-Сапатейро. Веселые, оживленные люди спешили мимо - напротив ресторана было кино. Покойника поручили заботам похоронного бюро, владельцем которого был друг дяди Эдуардо (двадцать процентов скидки).
Дядя Эдуардо пояснил:
- Даже гроб и тот стоит дорого. А если нанять автомобили и устроить большую процессию, так тут надо целое состояние. В наше время и помереть-то недешево.
Тут же, поблизости, купили новый черный костюм (материал не ахти какой, но, как сказал дядя Эдуардо, червям на закуску и этот слишком хорош), пару ботинок, тоже черных, белую рубашку, галстук и пару носков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14