Будто кто-то, кого я любила, умер, а я не могу вспомнить, как это было.
ЧАНС: Но свое-то имя вы помните?
ПРИНЦЕССА: Да.
ЧАНС: Как вас зовут?
ПРИНЦЕССА: Есть причины, по которым я предпочитаю не называть вам свое имя.
ЧАНС: Но я его знаю. В «Палм Бич» вы зарегистрировались под вымышленным именем, но я узнал подлинное. И вы подтвердили мне его.
ПРИНЦЕССА: Я принцесса Космонополис.
ЧАНС: Да, вы были известны как…
ПРИНЦЕССА (резко поднимается): Нет. Замолчите… Где моя машина?
ЧАНС: На стоянке отеля, принцесса.
ПРИНЦЕССА: А, значит, это отель?
ЧАНС: Это старый фешенебельный отель «Ройял Палмз» в Сэнт-Клауде.
Мимо окон пролетают птицы, тени крыльев сквозят по шторам, слышны их нежные, тоскливые крики.
ПРИНЦЕССА: Как грустно кричат птицы. Похоже на крики чаек. Наверно, эти птицы больны. (Чанс смотрит на нее и улыбается своей мимолетной улыбкой.) Я хочу подняться. Пожалуйста, помогите мне.
ЧАНС: Что вы хотите? Я подам.
ПРИНЦЕССА: Я хочу подойти к окну.
ЧАНС: Зачем?
ПРИНЦЕССА: Посмотреть.
ЧАНС: Я могу описать вам вид из окна.
ПРИНЦЕССА: Вы убеждены, что я доверюсь вашему описанию?
ЧАНС: О-ля-ля!
ПРИНЦЕССА: Боже мой! Я просила помочь мне, а вы… (Встает и, неуверенно покачиваясь, осторожно, как бы боясь чего-то, подходит к окну. Долго смотрит на яркий солнечный день.)
ЧАНС: Ну и что вы видите? Как вы находите мой город?
ПРИНЦЕССА: Я вижу пальмовый сад.
ЧАНС: И широкое шоссе за ним…
ПРИНЦЕССА: Да. Полоска песка, а дальше ничего, кроме воды и… (Слабо вскрикивает и отворачивается от окна.) О Боже, я вспомнила то, что хотела забыть. Будь проклят конец моей жизни! (Глубокий судорожный вздох.)
ЧАНС (бросаясь на помощь): Что случилось?
ПРИНЦЕССА: Помогите! В постель! О Боже, не зря я старалась все забыть!
ЧАНС (отводит ее в постель. Он, несомненно, сочувствует ей): Кислород?
ПРИНЦЕССА: Нет. Где лекарство? Надеюсь, вы не забыли его в машине?
ЧАНС: А, лекарство? Оно под матрасом. (Достает из-под матраса маленькую коробочку.)
ПРИНЦЕССА: Что за дурацкое место вы выбрали! На свете существуют горничные. Они стелют постели и могут обнаружить то, что лежит под матрасом.
ЧАНС: И что тогда?
ПРИНЦЕССА: Ничего хорошего. Год в тюрьме, в самой модерновой, для выдающихся наркоманов. А вы, прекраснейший, глупейший юноша, не знаете, что тогда?
ЧАНС: Как вам удалось провести таможню?
ПРИНЦЕССА: А я не имела с таможней никакого дела. Корабельный врач прописал мне курс уколов, и лекарство преспокойно пересекло океан. Правда, этот молодой джентльмен решил потом пошантажировать меня… (Решительно надевает домашние туфли.)
ЧАНС: Ну и что? Не вышло?
ПРИНЦЕССА: Конечно, нет… Кто поверит такой чепухе? Вы слишком много говорите и задаете ненужные вопросы. (Поворачивается лицом к залу. Тотчас объект ее внимания резко меняется.) У меня нервы расшатаны. Мне это необходимо. Долгие годы они убеждали меня… Они говорили, что я настоящая актриса, – не мимолетная звезда, чья карьера связана только с молодостью, и глупо бояться быть на экране или на сцене женщиной средних лет… Нет, надо уметь точно определить время, когда лучше всего уйти. Я сумела. Я ушла вовремя. Ушла? Куда? Зачем? На мертвую планету… Куда можно уйти от искусства, от себя? Я действительно была настоящей актрисой. И вот я отправилась на Луну… Но на Луне нечем дышать. Я стала задыхаться на этой испепеленной планете, где дни текут за днями, не принося с собой ничего, и тогда я обнаружила… (Чанс встает и направляется к ней с приготовленной сигаретой.) Я обнаружила это. И другое, что помогает усыпить тигра, бушующего во мне… О, этот ненасытный тигр! Он мечется в джунглях моей души… Где бы я ни была, чтобы я ни делала, он всегда ненасытен, всегда бушует. Ах, если бы я и в самом деле была стара. Но я не стара… Я просто не молода, не молода… Я больше не молода…
ЧАНС: Мы все уже не молоды…
ПРИНЦЕССА: Пока этот тигр – жажда творчества – бушует во мне, я не могу стать старой…
ЧАНС: Никто не хочет стареть.
ПРИНЦЕССА: Звезды в отставке иногда дают уроки. Или занимаются живописью. Рисуют цветы в горшках или пейзажи… Я тоже могла бы писать пейзажи планеты, по которой я мечусь, как потерянный странник. Если бы только я сумела нарисовать пустыню и странников, если бы смогла нарисовать. Печально… Дайте закурить… Экран – точное зеркало… Есть такая штука – крупный план. Камера приближается в плотную, а ты стоишь неподвижно, и твоя голова, твое лицо как бы попадает в раму картины, освещенной ярким светом…. И вся твоя страшная жизнь кричит, пока твоя улыбка…
ЧАНС: А может быть, это вовсе не был провал?
ПРИНЦЕССА: Не провал? После крупного плана они зашевелились… Люди в зале… Я слышала их шепот, их насмешливый шепот… «Это она?» «Неужели она?» «Она?» Я надела на премьеру платье со шлейфом…. После этого крупного плана я поднялась с места, и началось бесконечное отступление – прочь, прочь, прочь…. Навек. Невыносимо длинная дорога, и нечем дышать…. Но я все еще несу королевский шлейф моего платья…. Какой-то маленький незнакомый человек, цепляясь за меня, кричал: «Остановись, остановись!» Я повернула и ударила его…. Отпустила шлейф и ринулась вниз…. Споткнулась, конечно, и покатилась… по мраморным ступенькам, как пьяная портовая шлюха… на дно… Руки, сострадательные руки… без лица, подняли меня…. А потом… лечу, лечу, не останавливаясь… Господи, это еще не прошло…. Нельзя оставить сцену, когда в твоем сердце еще живет и мечется душа актрисы, в твоем теле, в твоих нервах…. Нет, это уже прошло…. Рано или поздно человек теряет то, во имя чего он живет. Тогда – или умираешь, или находишь что-то взамен. Это мое что-то еще… (Подходит к постели.) Не понимаю, почему я рассказываю вам все это. Я ведь совсем вас не знаю.
ЧАНС: Очевидно, я внушаю доверие.
ПРИНЦЕССА: Если так, то я сошла с ума. Скажите мне, что за море там, за пальмовым садом и шоссе? Я вспомнила, как мы свернули на запад от моря и поехали по Старому испанскому шоссе.
ЧАНС: Мы снова вернулись к морю.
ПРИНЦЕССА: Какому?
ЧАНС: К заливу.
ПРИНЦЕССА: К заливу?
ЧАНС: К заливу непонимания.
Бьют колокола.
ПРИНЦЕССА: Воскресенья всегда тянутся бесконечно. Верно, мальчик?
ЧАНС: Не называйте меня так. Это звучит унизительно.
ПРИНЦЕССА: Почему, Карл?
ЧАНС: Я не Карл. Я Чанс.
ПРИНЦЕССА: Но вы назвались Карлом. Вы не преступник?
ЧАНС: Нет. (Она внимательно смотрит на него, идет к двери, открывает ее и оглядывается.) Вы все еще не доверяете мне.
ПРИНЦЕССА: Человеку, который скрыл свое имя.
ЧАНС: В отеле «Палм Бич» вы тоже зарегистрировались под чужим именем.
ПРИНЦЕССА: Да. Чтобы избежать репортеров и соболезнований, от которых я бегу. (Подходит к окну. Пауза.) Итак, мы не пришли к пониманию.
ЧАНС: Нет, мэм.
ПРИНЦЕССА (отворачивается от окна и смотрит на него):
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
ЧАНС: Но свое-то имя вы помните?
ПРИНЦЕССА: Да.
ЧАНС: Как вас зовут?
ПРИНЦЕССА: Есть причины, по которым я предпочитаю не называть вам свое имя.
ЧАНС: Но я его знаю. В «Палм Бич» вы зарегистрировались под вымышленным именем, но я узнал подлинное. И вы подтвердили мне его.
ПРИНЦЕССА: Я принцесса Космонополис.
ЧАНС: Да, вы были известны как…
ПРИНЦЕССА (резко поднимается): Нет. Замолчите… Где моя машина?
ЧАНС: На стоянке отеля, принцесса.
ПРИНЦЕССА: А, значит, это отель?
ЧАНС: Это старый фешенебельный отель «Ройял Палмз» в Сэнт-Клауде.
Мимо окон пролетают птицы, тени крыльев сквозят по шторам, слышны их нежные, тоскливые крики.
ПРИНЦЕССА: Как грустно кричат птицы. Похоже на крики чаек. Наверно, эти птицы больны. (Чанс смотрит на нее и улыбается своей мимолетной улыбкой.) Я хочу подняться. Пожалуйста, помогите мне.
ЧАНС: Что вы хотите? Я подам.
ПРИНЦЕССА: Я хочу подойти к окну.
ЧАНС: Зачем?
ПРИНЦЕССА: Посмотреть.
ЧАНС: Я могу описать вам вид из окна.
ПРИНЦЕССА: Вы убеждены, что я доверюсь вашему описанию?
ЧАНС: О-ля-ля!
ПРИНЦЕССА: Боже мой! Я просила помочь мне, а вы… (Встает и, неуверенно покачиваясь, осторожно, как бы боясь чего-то, подходит к окну. Долго смотрит на яркий солнечный день.)
ЧАНС: Ну и что вы видите? Как вы находите мой город?
ПРИНЦЕССА: Я вижу пальмовый сад.
ЧАНС: И широкое шоссе за ним…
ПРИНЦЕССА: Да. Полоска песка, а дальше ничего, кроме воды и… (Слабо вскрикивает и отворачивается от окна.) О Боже, я вспомнила то, что хотела забыть. Будь проклят конец моей жизни! (Глубокий судорожный вздох.)
ЧАНС (бросаясь на помощь): Что случилось?
ПРИНЦЕССА: Помогите! В постель! О Боже, не зря я старалась все забыть!
ЧАНС (отводит ее в постель. Он, несомненно, сочувствует ей): Кислород?
ПРИНЦЕССА: Нет. Где лекарство? Надеюсь, вы не забыли его в машине?
ЧАНС: А, лекарство? Оно под матрасом. (Достает из-под матраса маленькую коробочку.)
ПРИНЦЕССА: Что за дурацкое место вы выбрали! На свете существуют горничные. Они стелют постели и могут обнаружить то, что лежит под матрасом.
ЧАНС: И что тогда?
ПРИНЦЕССА: Ничего хорошего. Год в тюрьме, в самой модерновой, для выдающихся наркоманов. А вы, прекраснейший, глупейший юноша, не знаете, что тогда?
ЧАНС: Как вам удалось провести таможню?
ПРИНЦЕССА: А я не имела с таможней никакого дела. Корабельный врач прописал мне курс уколов, и лекарство преспокойно пересекло океан. Правда, этот молодой джентльмен решил потом пошантажировать меня… (Решительно надевает домашние туфли.)
ЧАНС: Ну и что? Не вышло?
ПРИНЦЕССА: Конечно, нет… Кто поверит такой чепухе? Вы слишком много говорите и задаете ненужные вопросы. (Поворачивается лицом к залу. Тотчас объект ее внимания резко меняется.) У меня нервы расшатаны. Мне это необходимо. Долгие годы они убеждали меня… Они говорили, что я настоящая актриса, – не мимолетная звезда, чья карьера связана только с молодостью, и глупо бояться быть на экране или на сцене женщиной средних лет… Нет, надо уметь точно определить время, когда лучше всего уйти. Я сумела. Я ушла вовремя. Ушла? Куда? Зачем? На мертвую планету… Куда можно уйти от искусства, от себя? Я действительно была настоящей актрисой. И вот я отправилась на Луну… Но на Луне нечем дышать. Я стала задыхаться на этой испепеленной планете, где дни текут за днями, не принося с собой ничего, и тогда я обнаружила… (Чанс встает и направляется к ней с приготовленной сигаретой.) Я обнаружила это. И другое, что помогает усыпить тигра, бушующего во мне… О, этот ненасытный тигр! Он мечется в джунглях моей души… Где бы я ни была, чтобы я ни делала, он всегда ненасытен, всегда бушует. Ах, если бы я и в самом деле была стара. Но я не стара… Я просто не молода, не молода… Я больше не молода…
ЧАНС: Мы все уже не молоды…
ПРИНЦЕССА: Пока этот тигр – жажда творчества – бушует во мне, я не могу стать старой…
ЧАНС: Никто не хочет стареть.
ПРИНЦЕССА: Звезды в отставке иногда дают уроки. Или занимаются живописью. Рисуют цветы в горшках или пейзажи… Я тоже могла бы писать пейзажи планеты, по которой я мечусь, как потерянный странник. Если бы только я сумела нарисовать пустыню и странников, если бы смогла нарисовать. Печально… Дайте закурить… Экран – точное зеркало… Есть такая штука – крупный план. Камера приближается в плотную, а ты стоишь неподвижно, и твоя голова, твое лицо как бы попадает в раму картины, освещенной ярким светом…. И вся твоя страшная жизнь кричит, пока твоя улыбка…
ЧАНС: А может быть, это вовсе не был провал?
ПРИНЦЕССА: Не провал? После крупного плана они зашевелились… Люди в зале… Я слышала их шепот, их насмешливый шепот… «Это она?» «Неужели она?» «Она?» Я надела на премьеру платье со шлейфом…. После этого крупного плана я поднялась с места, и началось бесконечное отступление – прочь, прочь, прочь…. Навек. Невыносимо длинная дорога, и нечем дышать…. Но я все еще несу королевский шлейф моего платья…. Какой-то маленький незнакомый человек, цепляясь за меня, кричал: «Остановись, остановись!» Я повернула и ударила его…. Отпустила шлейф и ринулась вниз…. Споткнулась, конечно, и покатилась… по мраморным ступенькам, как пьяная портовая шлюха… на дно… Руки, сострадательные руки… без лица, подняли меня…. А потом… лечу, лечу, не останавливаясь… Господи, это еще не прошло…. Нельзя оставить сцену, когда в твоем сердце еще живет и мечется душа актрисы, в твоем теле, в твоих нервах…. Нет, это уже прошло…. Рано или поздно человек теряет то, во имя чего он живет. Тогда – или умираешь, или находишь что-то взамен. Это мое что-то еще… (Подходит к постели.) Не понимаю, почему я рассказываю вам все это. Я ведь совсем вас не знаю.
ЧАНС: Очевидно, я внушаю доверие.
ПРИНЦЕССА: Если так, то я сошла с ума. Скажите мне, что за море там, за пальмовым садом и шоссе? Я вспомнила, как мы свернули на запад от моря и поехали по Старому испанскому шоссе.
ЧАНС: Мы снова вернулись к морю.
ПРИНЦЕССА: Какому?
ЧАНС: К заливу.
ПРИНЦЕССА: К заливу?
ЧАНС: К заливу непонимания.
Бьют колокола.
ПРИНЦЕССА: Воскресенья всегда тянутся бесконечно. Верно, мальчик?
ЧАНС: Не называйте меня так. Это звучит унизительно.
ПРИНЦЕССА: Почему, Карл?
ЧАНС: Я не Карл. Я Чанс.
ПРИНЦЕССА: Но вы назвались Карлом. Вы не преступник?
ЧАНС: Нет. (Она внимательно смотрит на него, идет к двери, открывает ее и оглядывается.) Вы все еще не доверяете мне.
ПРИНЦЕССА: Человеку, который скрыл свое имя.
ЧАНС: В отеле «Палм Бич» вы тоже зарегистрировались под чужим именем.
ПРИНЦЕССА: Да. Чтобы избежать репортеров и соболезнований, от которых я бегу. (Подходит к окну. Пауза.) Итак, мы не пришли к пониманию.
ЧАНС: Нет, мэм.
ПРИНЦЕССА (отворачивается от окна и смотрит на него):
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16