В детстве она его просто обожествляла, а в последние годы восхищалась им и его деятельностью уже вполне сознательно.
– Вам с сестрой лучше остаться дома, – встав с постели, сказала Синтия. Нужно заказать билет на самолет и собрать вещи. Она еще успеет на рейс, вылетающий в полдень, а если брать с собой Оливию, ситуация только усложнится. Судя по тому, что сообщили из больницы, следует ожидать худшего.
– Я еду с тобой, мама! – Оливия повысила голос, что случалось довольно редко. – А если ты против, я сама куплю билет и полечу одна.
– Что здесь происходит? – . В комнату заглянула сонная Джейн. Маленькая блондинка с восхитительной фигурой, она очень напоминала юную Синди. Джейн исполнилось девятнадцать, она окончила первый курс Нью-Йоркского университета. – Из-за чего вы в такую рань ругаетесь? – поинтересовалась она, заметив на лице Оливии злое выражение. Синтия часто выясняла отношения со старшей дочерью, и именно Джейн всегда выступала в роли миротворца. Зевнув, она забралась на материнскую кровать.
– Папа попал в аварию, – сообщила ей Оливия, а мать тем временем сняла телефонную трубку, чтобы позвонить в авиакомпанию.
– С ним все в порядке? – Джейн не могла представить, что может быть иначе. Сестра чересчур чувствительная, она всегда все преувеличивает.
– Если бы! – срывающимся голосом произнесла Оливия и, обняв Джейн, зарыдала. – У него повреждены шея и позвоночник. Мама говорит, что неизвестно, сможет ли он ходить. Папу только что прооперировали. В его машину врезался автобус.
– О, черт! – воскликнула Джейн, прижимая к себе старшую сестру, – она ее всегда утешала. Джейн даже в раннем детстве была спокойной и рассудительной, сама могла позаботиться и о себе, и о других. Она унаследовала от Синди ее хладнокровие, но сейчас и она не смогла сдержать слез.
– Мама летит в Лондон, и я с ней собираюсь, – сквозь слезы сказала Оливия.
– Я тоже поеду, – заявила Джейн и мигом соскочила с кровати. – Мы обе летим с тобой, – сообщила она Синди, которая в этот момент как раз заказывала билет.
– Вам лучше остаться, – зажав рукой трубку, проговорила мать. – Я позвоню, если вы понадобитесь.
– Или ты берешь нас с собой, или мы едем сами, – решительно произнесла Джейн, и Синтия поняла, что спорить бесполезно. По опыту она знала: Оливию еще можно отговорить, но Джейн, принявшая какое-то решение, становилась непоколебимой как скала. – Когда мы улетаем?
– Есть рейс в одиннадцать сорок, – ответила Синди и покорно заказала три места в бизнес-классе. Повесив трубку, она предупредила девочек, что они должны выехать из дома в девять. На все сборы остается два часа.
– Я приготовлю завтрак, – вызвалась Джейн. – Иди собирай вещи, – обратилась она к старшей сестре, все еще сидевшей на кровати и плакавшей. – Как ты думаешь, папа выкарабкается? – тихо спросила Джейн у Синди, с трудом сохраняя спокойствие. Мать, достававшая из шкафа чемодан, обернулась и посмотрела на нее полным тревоги взглядом.
– Не знаю, милая. Еще рано об этом говорить. Пока он, слава Богу, выдержал операцию. – Она не стала уточнять, что, по словам сотрудницы больницы, отец дважды чуть не умер, а из машины его доставали целых два часа. – Он сильный и здоровый, и к тому же в прекрасной форме. Это ведь тоже имеет значение.
– А как это случилось? – смахнув рукой слезы, спросила Джейн.
– Я не знаю. Сказали только, что в его лимузин врезался автобус. Судя по всему, это была ужасная авария – ведь погибло одиннадцать человек. Будем благодарны за то, что твоего отца среди них не оказалось. – Джейн, наконец, вышла из комнаты, и Синди стала прикидывать, что взять с собой.
Однако, бросая в чемодан брюки, футболки и свитера, она думала только о Билле. Она была абсолютно уверена, что, став инвалидом, он не захочет жить. Она даже не знала, о чем сейчас молить Бога, так как ей трудно было представить, в каком Билл состоянии. Но делиться своими мыслями с девочками она не собиралась. Упаковав нижнее белье и обувь, Синди вдруг поняла, что не может разобраться в собственных чувствах. С мужем она прожила полжизни, и хотя любовь прошла, они все равно оставались друзьями. К тому же он был отцом ее детей. Да, в ее жизни были другие мужчины, она даже пару раз задумывалась о разводе, но ей никогда не приходило в голову, что Билл может умереть.
Внезапно Синтия вспомнила о том, каким он был в юности, как сильно она его любила и как счастливы они были, когда поженились. Пока она шла в ванную, все тридцать лет их совместной жизни пробежали у нее перед глазами. Встав под горячие струи душа, она подумала о том, что Билл больше никогда не сможет ходить, и не удержалась от слез.
В начале десятого они выехали в аэропорт. Синтия вела машину, девочки тихо съежились на заднем сиденье. Все молчали, погруженные в свои мысли. С собой они взяли совсем немного вещей, а одеты были в джинсы, тенниски и кроссовки – Синди сочла, что в больнице им так будет удобнее, как они выглядят, их вовсе не заботило. Девочки едва успели причесаться, и никто из них не притронулся к завтраку, который приготовила Джейн. Все думали только о Билле, боровшемся за жизнь в лондонской больнице. Когда их самолет оторвался от земли, самолет Гордона Форрестье уже находился в воздухе, недавно вылетев из парижского аэропорта имени Шарля де Голля.
В лондонской больнице никакого улучшения не наступило. Изабель и Билл находились в отдельных палатах отделения реанимации. За каждым следила целая бригада медиков. Состояние обоих даже немного ухудшилось. С трех часов пополудни у Изабель поднялась температура, сердце билось неровно, почки отказывали, а кроме того, наблюдался небольшой отек мозга. Тем не менее, энцефалограмма показывала, что мозг нормально функционирует, поэтому врачи считали, что если Изабель выживет, она будет психически полноценной. Трудно было определить, что именно спровоцировало повышение температуры, к тому же Изабель находилась в глубокой коме, так ни разу и не придя в себя. С клинической точки зрения казалось невероятным, что она все еще жива.
Состояние Билла было ненамного лучше. К его шее прикрепили специальный стальной аппарат, на спину надели металлический корсет, и лежал он на доске, вместе с которой его и передвигали. Он тоже находился в коме.
– Его родные прилетят из Штатов около полуночи, – сообщила в шесть часов вечера одна из сестер своей сменщице. – Его жена звонила из самолета. Они уже в пути. – Сменщица кивнула и подрегулировала звук на мониторе. По крайней мере, жизненные показатели более или менее в норме, не то что у его спутницы, которая постоянно находится между жизнью и смертью. – А к мадам Форрестье кто-нибудь приедет?
– Не знаю. По-моему, утром звонили в Париж, ее муж не сказал, когда приедет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Вам с сестрой лучше остаться дома, – встав с постели, сказала Синтия. Нужно заказать билет на самолет и собрать вещи. Она еще успеет на рейс, вылетающий в полдень, а если брать с собой Оливию, ситуация только усложнится. Судя по тому, что сообщили из больницы, следует ожидать худшего.
– Я еду с тобой, мама! – Оливия повысила голос, что случалось довольно редко. – А если ты против, я сама куплю билет и полечу одна.
– Что здесь происходит? – . В комнату заглянула сонная Джейн. Маленькая блондинка с восхитительной фигурой, она очень напоминала юную Синди. Джейн исполнилось девятнадцать, она окончила первый курс Нью-Йоркского университета. – Из-за чего вы в такую рань ругаетесь? – поинтересовалась она, заметив на лице Оливии злое выражение. Синтия часто выясняла отношения со старшей дочерью, и именно Джейн всегда выступала в роли миротворца. Зевнув, она забралась на материнскую кровать.
– Папа попал в аварию, – сообщила ей Оливия, а мать тем временем сняла телефонную трубку, чтобы позвонить в авиакомпанию.
– С ним все в порядке? – Джейн не могла представить, что может быть иначе. Сестра чересчур чувствительная, она всегда все преувеличивает.
– Если бы! – срывающимся голосом произнесла Оливия и, обняв Джейн, зарыдала. – У него повреждены шея и позвоночник. Мама говорит, что неизвестно, сможет ли он ходить. Папу только что прооперировали. В его машину врезался автобус.
– О, черт! – воскликнула Джейн, прижимая к себе старшую сестру, – она ее всегда утешала. Джейн даже в раннем детстве была спокойной и рассудительной, сама могла позаботиться и о себе, и о других. Она унаследовала от Синди ее хладнокровие, но сейчас и она не смогла сдержать слез.
– Мама летит в Лондон, и я с ней собираюсь, – сквозь слезы сказала Оливия.
– Я тоже поеду, – заявила Джейн и мигом соскочила с кровати. – Мы обе летим с тобой, – сообщила она Синди, которая в этот момент как раз заказывала билет.
– Вам лучше остаться, – зажав рукой трубку, проговорила мать. – Я позвоню, если вы понадобитесь.
– Или ты берешь нас с собой, или мы едем сами, – решительно произнесла Джейн, и Синтия поняла, что спорить бесполезно. По опыту она знала: Оливию еще можно отговорить, но Джейн, принявшая какое-то решение, становилась непоколебимой как скала. – Когда мы улетаем?
– Есть рейс в одиннадцать сорок, – ответила Синди и покорно заказала три места в бизнес-классе. Повесив трубку, она предупредила девочек, что они должны выехать из дома в девять. На все сборы остается два часа.
– Я приготовлю завтрак, – вызвалась Джейн. – Иди собирай вещи, – обратилась она к старшей сестре, все еще сидевшей на кровати и плакавшей. – Как ты думаешь, папа выкарабкается? – тихо спросила Джейн у Синди, с трудом сохраняя спокойствие. Мать, достававшая из шкафа чемодан, обернулась и посмотрела на нее полным тревоги взглядом.
– Не знаю, милая. Еще рано об этом говорить. Пока он, слава Богу, выдержал операцию. – Она не стала уточнять, что, по словам сотрудницы больницы, отец дважды чуть не умер, а из машины его доставали целых два часа. – Он сильный и здоровый, и к тому же в прекрасной форме. Это ведь тоже имеет значение.
– А как это случилось? – смахнув рукой слезы, спросила Джейн.
– Я не знаю. Сказали только, что в его лимузин врезался автобус. Судя по всему, это была ужасная авария – ведь погибло одиннадцать человек. Будем благодарны за то, что твоего отца среди них не оказалось. – Джейн, наконец, вышла из комнаты, и Синди стала прикидывать, что взять с собой.
Однако, бросая в чемодан брюки, футболки и свитера, она думала только о Билле. Она была абсолютно уверена, что, став инвалидом, он не захочет жить. Она даже не знала, о чем сейчас молить Бога, так как ей трудно было представить, в каком Билл состоянии. Но делиться своими мыслями с девочками она не собиралась. Упаковав нижнее белье и обувь, Синди вдруг поняла, что не может разобраться в собственных чувствах. С мужем она прожила полжизни, и хотя любовь прошла, они все равно оставались друзьями. К тому же он был отцом ее детей. Да, в ее жизни были другие мужчины, она даже пару раз задумывалась о разводе, но ей никогда не приходило в голову, что Билл может умереть.
Внезапно Синтия вспомнила о том, каким он был в юности, как сильно она его любила и как счастливы они были, когда поженились. Пока она шла в ванную, все тридцать лет их совместной жизни пробежали у нее перед глазами. Встав под горячие струи душа, она подумала о том, что Билл больше никогда не сможет ходить, и не удержалась от слез.
В начале десятого они выехали в аэропорт. Синтия вела машину, девочки тихо съежились на заднем сиденье. Все молчали, погруженные в свои мысли. С собой они взяли совсем немного вещей, а одеты были в джинсы, тенниски и кроссовки – Синди сочла, что в больнице им так будет удобнее, как они выглядят, их вовсе не заботило. Девочки едва успели причесаться, и никто из них не притронулся к завтраку, который приготовила Джейн. Все думали только о Билле, боровшемся за жизнь в лондонской больнице. Когда их самолет оторвался от земли, самолет Гордона Форрестье уже находился в воздухе, недавно вылетев из парижского аэропорта имени Шарля де Голля.
В лондонской больнице никакого улучшения не наступило. Изабель и Билл находились в отдельных палатах отделения реанимации. За каждым следила целая бригада медиков. Состояние обоих даже немного ухудшилось. С трех часов пополудни у Изабель поднялась температура, сердце билось неровно, почки отказывали, а кроме того, наблюдался небольшой отек мозга. Тем не менее, энцефалограмма показывала, что мозг нормально функционирует, поэтому врачи считали, что если Изабель выживет, она будет психически полноценной. Трудно было определить, что именно спровоцировало повышение температуры, к тому же Изабель находилась в глубокой коме, так ни разу и не придя в себя. С клинической точки зрения казалось невероятным, что она все еще жива.
Состояние Билла было ненамного лучше. К его шее прикрепили специальный стальной аппарат, на спину надели металлический корсет, и лежал он на доске, вместе с которой его и передвигали. Он тоже находился в коме.
– Его родные прилетят из Штатов около полуночи, – сообщила в шесть часов вечера одна из сестер своей сменщице. – Его жена звонила из самолета. Они уже в пути. – Сменщица кивнула и подрегулировала звук на мониторе. По крайней мере, жизненные показатели более или менее в норме, не то что у его спутницы, которая постоянно находится между жизнью и смертью. – А к мадам Форрестье кто-нибудь приедет?
– Не знаю. По-моему, утром звонили в Париж, ее муж не сказал, когда приедет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79