А пока... У тебя есть оружие?
— Пара охотничьих винтовок. Револьвера нет.
— У меня в багажнике машины завалялся старенький «смит-и-вессон» 32-го калибра. Возьми его, если ты не против держать в своем доме пушку бывшего первоклассного полицейского.
Он равнодушно пожал плечами.
— Не думаю, что он мне понадобится.
— Ну а бывшему первоклассному полицейскому он точно не нужен. — Я встал. — Сейчас принесу.
Я отыскал маленький надежный револьвер в багажнике «кадиллака» под переносной рацией рядом со взрывателями. Убедился, что он заряжен, закрыл багажник и снова поднялся по деревянным ступенькам.
Я думал о том фильме, о кадрах замедленной съемки, и вдруг меня охватило странное чувство, будто время потекло вспять, а я вижу то, что уже происходило раньше. Разница была лишь в том, что тот самый тип находился теперь не слева от меня, а стоял на верхней ступеньке перед дверью Джима. Я сделал еще шаг-другой вперед, чтобы убедиться, не померещилось ли мне, но, увы... Как только Джим открыл дверь и свет упал на незнакомца, я увидел в его руке — ну конечно же, блеснувшее оружие.
— Берегись, Джим, берегись... — заорал я что есть мочи.
Револьвер грохнул, Джим отпрыгнул — или повалился — назад, и почти в то же мгновение негодяй резко повернулся. Выстрел — и я почувствовал, как твердый кусок металла вспорол воздух рядом с моей головой.
Тут же резко щелкнул мой собственный револьвер, я почувствовал, как моя рука дернулась, прежде чем понял, что стреляю. «Смит-и-вессон» находился у меня в руке, с тех пор как я оставил «кадиллак», и теперь, направив его на убийцу, я снова и снова жал на спусковой крючок.
Тот тип больше в меня не выстрелил. Он прогнулся вперед, схватился за живот, потом начал выпрямляться, еще дважды дернулся, когда пули 32-го калибра вонзились в него. Ударник стукнул по пустому цилиндру, и я выбросил револьвер, сунул руку под пальто и извлек оттуда свой безотказный кольт. Но он мне не понадобился.
Человек повалился вперед, выставив ногу перед собой, но не устоял, рухнул лицом вниз, распластавшись на ступеньках. Из открытой двери просачивался свет, окутывая упавшего розоватым блеском.
Я бросился вперед, перемахнул через бортик, ухватил его за руку и рывком перевернул на спину. Он дышал. Но жить ему оставалось недолго. Может, секунд десять.
Глаза заволокло пеленой, губы раздвинулись, обнажив крепко стиснутые зубы. Кровавая пена с шипением сочилась сквозь зубы, заливая подбородок. Голова безумно дергалась. Конвульсия. Затем тело судорожно выпрямилось, изогнулось дугой, он весь напрягся и начал биться в страшных судорогах.
Это было зрелище не для слабонервных. Я понимал: ужасный спазм не мог продолжаться долго, но мне он показался бесконечным. Еще миг — и все закончилось. Человек застыл. Он был мертв.
Даже в смерти его черты казались непроницаемыми. Все те же холодные глаза, но сейчас еще более неприступные. Это был тот самый тип. Микки М.
Глава 6
После того как прогремели последние выстрелы, повисла глубокая тишина. Последний раз я видел Джима, когда он появился в дверном проеме. Я провел языком по сухим губам и поднялся на ноги.
Из дома донесся шум. Я увидел Джима. Он стоял, покачиваясь и прижимая ладонь к затылку. Я облегченно вздохнул — он жив.
Я направился к нему, а он спросил:
— Что произошло? Что — кто это был? Джим смотрел мимо меня на убитого.
— Он задел тебя?
— Нет. Ты закричал, и я увидел его. — Он боязливо ощупал свою грудь и живот. — Он в меня не попал. Кажется. Я ничего такого не чувствую. Но я упал и стукнулся головой обо что-то. — Его грудь бурно вздымалась и опускалась. — И выстрелы, выстрелы...
Мы вошли в дом и закрыли дверь. Я рассказал ему, кем был убитый, и добавил:
— Теперь все ясно. Это он следил за твоим домом, тот самый тип, что сегодня ночью удирал отсюда. Джим недоуменно покачал головой.
— Ничего не понимаю. Полная бессмыслица. Почему?
— Может, позже нам станет ясно. По крайней мере, сейчас не будем гадать, Джим. Этот сукин сын явился ,сюда, чтобы убить тебя, заруби себе это на носу. Он пришел, чтобы прикончить тебя, точно так же, как убил твоего брата. Вполне вероятно, что этот самый ублюдок расправился и с Аароном.
— Но из-за чего?
— Черт побери, не спрашивай. — Я подошел к телефону. — Вполне могло статься, что он приходил сюда, чтобы разделаться с тобой, но мы его спугнули, и ему пришлось дать деру. Потом он, видимо, решил позаботиться об Аароне. Как бы то ни было, но он снова вернулся сюда, ждал и, когда подумал, что я ушел, направился к двери, чтобы убить тебя. — Я помолчал, обдумывая ситуацию. — Мы знаем, что он находился на улице и терпеливо ждал, не важно сколько времени. Не может так совпасть, что он появился здесь только через несколько минут после того, как я вышел из дома. Нет, он следил, ждал, пока не решил, что ты остался один. Точно так же он — или кто-то другой — выжидал, когда Аарон останется один после полуночи.
Я схватил трубку, набрал номер, подождал, пока меня соединят с управлением полиции Лос-Анджелеса, доложил о перестрелке и продиктовал адрес. Повернувшись к Джиму, я спросил:
— Почему ты не рассказал мне, что Адам — твой брат и в прошлом был... э... нечист на руку?
— Ну, знаешь, Шелл... Я перебил:
— Советую собраться с мыслями и выложить все начистоту, Джим. Жульнические игры и фальшивые месторождения, пустые скважины и урановые шахты без урана. Полную картину.
— Погоди минуту, приятель. Я не собирался рассказывать тебе об Аароне, пока он был жив. Я вообще не собирался рассказывать ни одной живой душе. Я считал, что это касается только меня и брата и никому до нас нет дела, даже тебе. После того телефонного звонка я не мог ни о чем думать. У меня перед глазами все время стоял Аарон в луже крови... — Он скрипнул зубами, помолчал. — Но после всего, что произошло, я смогу открыть тебе всю правду. Ты мне не веришь, так? Я вздохнул.
— Мне очень жаль, Джим. Сегодня была сумасшедшая ночь. Я знаю, что тебе пришлось еще хуже. Но мои нервы, похоже, ни к черту. Не каждый же день тебя убивают.
Брови Джима взлетели вверх.
— Он стрелял в тебя?
— Пуля просвистела у самого уха. — Я выдавил из себя улыбку, стараясь пошутить. — Чуть было не отстригла верхушку правого уха. Как по-твоему, Лори пришла бы в восторг от подобной косметической операции?
Он скупо, нехотя улыбнулся.
— Давай заполним некоторые пробелы, — предложил я. — Каждую минуту сюда может нагрянуть полиция.
— Да, полагаю, они скоро будут здесь. — Он закурил. — Ну что ж, слушай. Чтобы ты понял, я вернусь к самому началу. — Он жадно затянулся. — Приготовь нам выпить, ладно?
Он говорил, а я тем временем налил на кубики льда виски с содовой, принес напитки и сел.
Отец Джима, Окли Парадиз по прозвищу Дуб, был нефтяником в Оклахоме и рисковым человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Пара охотничьих винтовок. Револьвера нет.
— У меня в багажнике машины завалялся старенький «смит-и-вессон» 32-го калибра. Возьми его, если ты не против держать в своем доме пушку бывшего первоклассного полицейского.
Он равнодушно пожал плечами.
— Не думаю, что он мне понадобится.
— Ну а бывшему первоклассному полицейскому он точно не нужен. — Я встал. — Сейчас принесу.
Я отыскал маленький надежный револьвер в багажнике «кадиллака» под переносной рацией рядом со взрывателями. Убедился, что он заряжен, закрыл багажник и снова поднялся по деревянным ступенькам.
Я думал о том фильме, о кадрах замедленной съемки, и вдруг меня охватило странное чувство, будто время потекло вспять, а я вижу то, что уже происходило раньше. Разница была лишь в том, что тот самый тип находился теперь не слева от меня, а стоял на верхней ступеньке перед дверью Джима. Я сделал еще шаг-другой вперед, чтобы убедиться, не померещилось ли мне, но, увы... Как только Джим открыл дверь и свет упал на незнакомца, я увидел в его руке — ну конечно же, блеснувшее оружие.
— Берегись, Джим, берегись... — заорал я что есть мочи.
Револьвер грохнул, Джим отпрыгнул — или повалился — назад, и почти в то же мгновение негодяй резко повернулся. Выстрел — и я почувствовал, как твердый кусок металла вспорол воздух рядом с моей головой.
Тут же резко щелкнул мой собственный револьвер, я почувствовал, как моя рука дернулась, прежде чем понял, что стреляю. «Смит-и-вессон» находился у меня в руке, с тех пор как я оставил «кадиллак», и теперь, направив его на убийцу, я снова и снова жал на спусковой крючок.
Тот тип больше в меня не выстрелил. Он прогнулся вперед, схватился за живот, потом начал выпрямляться, еще дважды дернулся, когда пули 32-го калибра вонзились в него. Ударник стукнул по пустому цилиндру, и я выбросил револьвер, сунул руку под пальто и извлек оттуда свой безотказный кольт. Но он мне не понадобился.
Человек повалился вперед, выставив ногу перед собой, но не устоял, рухнул лицом вниз, распластавшись на ступеньках. Из открытой двери просачивался свет, окутывая упавшего розоватым блеском.
Я бросился вперед, перемахнул через бортик, ухватил его за руку и рывком перевернул на спину. Он дышал. Но жить ему оставалось недолго. Может, секунд десять.
Глаза заволокло пеленой, губы раздвинулись, обнажив крепко стиснутые зубы. Кровавая пена с шипением сочилась сквозь зубы, заливая подбородок. Голова безумно дергалась. Конвульсия. Затем тело судорожно выпрямилось, изогнулось дугой, он весь напрягся и начал биться в страшных судорогах.
Это было зрелище не для слабонервных. Я понимал: ужасный спазм не мог продолжаться долго, но мне он показался бесконечным. Еще миг — и все закончилось. Человек застыл. Он был мертв.
Даже в смерти его черты казались непроницаемыми. Все те же холодные глаза, но сейчас еще более неприступные. Это был тот самый тип. Микки М.
Глава 6
После того как прогремели последние выстрелы, повисла глубокая тишина. Последний раз я видел Джима, когда он появился в дверном проеме. Я провел языком по сухим губам и поднялся на ноги.
Из дома донесся шум. Я увидел Джима. Он стоял, покачиваясь и прижимая ладонь к затылку. Я облегченно вздохнул — он жив.
Я направился к нему, а он спросил:
— Что произошло? Что — кто это был? Джим смотрел мимо меня на убитого.
— Он задел тебя?
— Нет. Ты закричал, и я увидел его. — Он боязливо ощупал свою грудь и живот. — Он в меня не попал. Кажется. Я ничего такого не чувствую. Но я упал и стукнулся головой обо что-то. — Его грудь бурно вздымалась и опускалась. — И выстрелы, выстрелы...
Мы вошли в дом и закрыли дверь. Я рассказал ему, кем был убитый, и добавил:
— Теперь все ясно. Это он следил за твоим домом, тот самый тип, что сегодня ночью удирал отсюда. Джим недоуменно покачал головой.
— Ничего не понимаю. Полная бессмыслица. Почему?
— Может, позже нам станет ясно. По крайней мере, сейчас не будем гадать, Джим. Этот сукин сын явился ,сюда, чтобы убить тебя, заруби себе это на носу. Он пришел, чтобы прикончить тебя, точно так же, как убил твоего брата. Вполне вероятно, что этот самый ублюдок расправился и с Аароном.
— Но из-за чего?
— Черт побери, не спрашивай. — Я подошел к телефону. — Вполне могло статься, что он приходил сюда, чтобы разделаться с тобой, но мы его спугнули, и ему пришлось дать деру. Потом он, видимо, решил позаботиться об Аароне. Как бы то ни было, но он снова вернулся сюда, ждал и, когда подумал, что я ушел, направился к двери, чтобы убить тебя. — Я помолчал, обдумывая ситуацию. — Мы знаем, что он находился на улице и терпеливо ждал, не важно сколько времени. Не может так совпасть, что он появился здесь только через несколько минут после того, как я вышел из дома. Нет, он следил, ждал, пока не решил, что ты остался один. Точно так же он — или кто-то другой — выжидал, когда Аарон останется один после полуночи.
Я схватил трубку, набрал номер, подождал, пока меня соединят с управлением полиции Лос-Анджелеса, доложил о перестрелке и продиктовал адрес. Повернувшись к Джиму, я спросил:
— Почему ты не рассказал мне, что Адам — твой брат и в прошлом был... э... нечист на руку?
— Ну, знаешь, Шелл... Я перебил:
— Советую собраться с мыслями и выложить все начистоту, Джим. Жульнические игры и фальшивые месторождения, пустые скважины и урановые шахты без урана. Полную картину.
— Погоди минуту, приятель. Я не собирался рассказывать тебе об Аароне, пока он был жив. Я вообще не собирался рассказывать ни одной живой душе. Я считал, что это касается только меня и брата и никому до нас нет дела, даже тебе. После того телефонного звонка я не мог ни о чем думать. У меня перед глазами все время стоял Аарон в луже крови... — Он скрипнул зубами, помолчал. — Но после всего, что произошло, я смогу открыть тебе всю правду. Ты мне не веришь, так? Я вздохнул.
— Мне очень жаль, Джим. Сегодня была сумасшедшая ночь. Я знаю, что тебе пришлось еще хуже. Но мои нервы, похоже, ни к черту. Не каждый же день тебя убивают.
Брови Джима взлетели вверх.
— Он стрелял в тебя?
— Пуля просвистела у самого уха. — Я выдавил из себя улыбку, стараясь пошутить. — Чуть было не отстригла верхушку правого уха. Как по-твоему, Лори пришла бы в восторг от подобной косметической операции?
Он скупо, нехотя улыбнулся.
— Давай заполним некоторые пробелы, — предложил я. — Каждую минуту сюда может нагрянуть полиция.
— Да, полагаю, они скоро будут здесь. — Он закурил. — Ну что ж, слушай. Чтобы ты понял, я вернусь к самому началу. — Он жадно затянулся. — Приготовь нам выпить, ладно?
Он говорил, а я тем временем налил на кубики льда виски с содовой, принес напитки и сел.
Отец Джима, Окли Парадиз по прозвищу Дуб, был нефтяником в Оклахоме и рисковым человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50