Воображал, что лежит между этих ног, вонзаясь в это горячую плоть глубоко и мощно, утопая в ее любовных соках, взрываясь в долгожданной разрядке…
Корт не мог насытиться видом этого девственного тела, неожиданно обнаружившего собственный эротический ритм, именно такой, какой он видел в своих фантазиях.
Это его владения, и он здесь хозяин. Достаточно лишь снять брюки, оставшись обнаженным, погрузиться в ее извивающееся, мечущееся тело и унестись к сладостному забытью.
Но предвкушение лишь усиливает грядущее наслаждение. Это хорошо ему известно.
Корт медленно поднялся и шагнул к кровати.
— Ненавижу тебя!
— Что ж, вот твой первый урок, маленькая лань: я ненавижу, когда мне отказывают в том, чего мне хочется.
— Возьми все, — прошептала она, — только убирайся поскорее.
— Нет, жена, ты так и не поняла. Ты должна по доброй воле дать мне все, что хочу, когда бы и где бы я это ни потребовал. Итак, когда я впредь велю тебе раздвинуть ноги, ты ляжешь на кровать и разведешь свои бедра на всю ширину перины. Ясно?
— Я никогда…
Он поспешно закрыл ей рот ладонью.
— Вижу, тебе все еще нужно втолковывать, кто кому здесь обязан. Ты заметила, что я по доброте душевной предпочел закрыть глаза на тот факт, что ты не приподняла груди, как было сказано. Что же, оленей нужно приручать постепенно. У нас впереди много времени, Дрю. Не думал, что, заплатив столько денег за тебя, мне придется приложить еще немало трудов. Считал, что твоя благодарность уступит лишь всеобъемлющему желанию угодить мне. Но даю слово, Дрю, это время придет. Ты покоришься мне. И тогда будешь молить о каждой милости, каждой ласке.
— Никогда! — воскликнула она, пытаясь вырваться. — Никогда, никогда, никогда…
Корт безжалостно усмехнулся.
— Через час-другой Эви освободит тебя, — объявил он. — А пока привыкай лежать в такой позе.
— Ненавижу! — упрямо повторила Дрю.
— А вот это значения не имеет, маленькая лань. Главное, чтобы ты никогда не прятала от меня свое обнаженное тело.
Он почти выбежал из комнаты, и как раз вовремя: жгучая потребность наконец победила, и напряженная плоть взорвалась в приступе головокружительного вожделения с такой силой, что он судорожно согнулся, схватившись за низ живота.
Скоро. Скоро. Лань начнет есть с руки. И гораздо раньше, чем думает, она будет готова удовлетворить то темное желание, которое поглотит и утопит их обоих.
Глава 4
Устав от бесплодной борьбы, Дрю лежала неподвижно. Только дыхание со свистом вырывалось из груди. Она так измучилась, что не могла шевельнуться. Да и не хотела. Господи, пошли ей забытье!
Корт словно обезумел.
Что ему нужно от нее, если не того, чего каждый мужчина желает от женщины?!
Какая мерзость… почему он унижает ее? К чему эта гнусная игра?
И все же… все же… выражение его глаз, когда она осталась обнаженной… да, он хочет ее… безумно, страстно. Даже такая невинность, как она, это понимает. Недаром его спящий гигант проснулся и восстал, безумно напугав ее. Непередаваемо огромный, толстый, твердый, как сталь… он выдавал своего владельца с головой. Корт хочет ее, как бы ни отрицал этого.
Дрю приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на себя его глазами. Густая поросль жестких волос… розовые складки между бедер… длинные ноги… плоский живот… высокие упругие груди с горошинками сосков.
Девушка нерешительно дотронулась до своего заросшего темными завитками венерина холма. Какая обильная растительность… словно у дикарки! Иногда при ходьбе волосы покалывали ее. А тугие соски всегда терлись о ткань сорочки, словно грозя ее проткнуть.
Дрю снова легла на подушки, сжала груди и принялась потирать большими пальцами соски. Тело словно молнией прошило. Кажется, ее возбудила собственная нагота… расставленные ноги… бесстыдные прикосновения…
Его жестокость.
Если она отдастся ему, ее жизнь, ее чувственность никогда больше не будут ей принадлежать. И она станет вечно скорбеть о Жераре, своей потерянной любви.
Единственный выход — соблазнить Корта и вступить с ним в вечную борьбу полов. Навсегда. Или до конца. В зависимости от того, что настанет раньше.
Позже пришла Эви с подносом.
— Хозяин велел вам поесть.
— Я не могу встать.
— Хозяин велел выбрать веревки покрасивее. Служанка показала черные атласные ленты.
— Давайте я отвяжу одну ногу, и вы что-нибудь съедите.
Дрю закрыла глаза, пытаясь бороться с накатившей паникой. Корт не шутит. Ублюдок в самом деле вознамерился сделать из нее рабыню и готов на все, только бы лишить ее воли к сопротивлению.
Она подумать не могла о еде. Что бы там ни принесла Эви, ей все равно.
Она тупо наблюдала, как служанка ловко снимает путы и тут же обвязывает ее щиколотку лентой.
— Ешьте, хозяйка.
Но оказалось, что у Эви было еще немало дел. Она подняла разорванное покрывало, собрала постельное белье и сняла занавески, пока Дрю давилась каждым куском.
Господи, даже занавески…
— Не дело отказывать хозяину, — наставляла Эви, подхватывая поднос. — Давайте ногу, привяжу, и будете ждать хозяина.
— Выбора у меня, кажется, нет, — пробормотала Дрю.
— Хозяйка настоящая красавица. Господин обязательно полюбит ее, — заверила Эви, связывая белье в узел и направляясь к выходу.
Дверь захлопнулась.
Роковая дверь.
Соски Дрю снова напряглись в предвкушении того, что сейчас будет. Страх сжимал горло, холодил кожу, по спине бежал озноб.
Дрю вцепилась в перину. Нет смысла вырываться… противиться ему…
Он сделает все, что захочет, и любой раб, включая ее, покорится его воле.
Она ждала, ощущая, как горит тело, постепенно привыкая к тому, что ноги разведены едва не на всю ширину кровати.
Ждала, пытаясь не думать о Жераре, о том, как она предаст его любовь, если позволит Корту взять себя.
И чувствовала, как соски, и без того напряженные и заостренные, становятся все тверже.
А бедра все раздвигались, словно тело выгибалось навстречу невидимому любовнику.
— О, как бы я хотела, чтобы ты взял меня, — тоскливо прошептала она, и голос Корта ответил:
— О нет, маленькая лань. Только не сейчас. Тебе предстоит немало уроков, и все еще живы воспоминания, которые я вытравлю у тебя из головы!
Ее тело дернулось. Девушка с трудом приподнялась. Корт стоял у маленького, покрытого чехлом стула. Очевидно, он не позаботился натянуть рубашку и уже некоторое время наблюдал, как она извивается, словно стремясь в объятия любовника. Как же она его не заметила?
Он поистине великолепен: саженные плечи, широкая грудь, покрытая порослью жестких завитков, спускавшихся до самого пояса.
А брюки спереди натянуты так, что вот-вот лопнут. Огромный бугор так и распирает ткань!
Однако Корт как ни в чем не бывало опустился на стул.
Дрю нервно облизнула губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Корт не мог насытиться видом этого девственного тела, неожиданно обнаружившего собственный эротический ритм, именно такой, какой он видел в своих фантазиях.
Это его владения, и он здесь хозяин. Достаточно лишь снять брюки, оставшись обнаженным, погрузиться в ее извивающееся, мечущееся тело и унестись к сладостному забытью.
Но предвкушение лишь усиливает грядущее наслаждение. Это хорошо ему известно.
Корт медленно поднялся и шагнул к кровати.
— Ненавижу тебя!
— Что ж, вот твой первый урок, маленькая лань: я ненавижу, когда мне отказывают в том, чего мне хочется.
— Возьми все, — прошептала она, — только убирайся поскорее.
— Нет, жена, ты так и не поняла. Ты должна по доброй воле дать мне все, что хочу, когда бы и где бы я это ни потребовал. Итак, когда я впредь велю тебе раздвинуть ноги, ты ляжешь на кровать и разведешь свои бедра на всю ширину перины. Ясно?
— Я никогда…
Он поспешно закрыл ей рот ладонью.
— Вижу, тебе все еще нужно втолковывать, кто кому здесь обязан. Ты заметила, что я по доброте душевной предпочел закрыть глаза на тот факт, что ты не приподняла груди, как было сказано. Что же, оленей нужно приручать постепенно. У нас впереди много времени, Дрю. Не думал, что, заплатив столько денег за тебя, мне придется приложить еще немало трудов. Считал, что твоя благодарность уступит лишь всеобъемлющему желанию угодить мне. Но даю слово, Дрю, это время придет. Ты покоришься мне. И тогда будешь молить о каждой милости, каждой ласке.
— Никогда! — воскликнула она, пытаясь вырваться. — Никогда, никогда, никогда…
Корт безжалостно усмехнулся.
— Через час-другой Эви освободит тебя, — объявил он. — А пока привыкай лежать в такой позе.
— Ненавижу! — упрямо повторила Дрю.
— А вот это значения не имеет, маленькая лань. Главное, чтобы ты никогда не прятала от меня свое обнаженное тело.
Он почти выбежал из комнаты, и как раз вовремя: жгучая потребность наконец победила, и напряженная плоть взорвалась в приступе головокружительного вожделения с такой силой, что он судорожно согнулся, схватившись за низ живота.
Скоро. Скоро. Лань начнет есть с руки. И гораздо раньше, чем думает, она будет готова удовлетворить то темное желание, которое поглотит и утопит их обоих.
Глава 4
Устав от бесплодной борьбы, Дрю лежала неподвижно. Только дыхание со свистом вырывалось из груди. Она так измучилась, что не могла шевельнуться. Да и не хотела. Господи, пошли ей забытье!
Корт словно обезумел.
Что ему нужно от нее, если не того, чего каждый мужчина желает от женщины?!
Какая мерзость… почему он унижает ее? К чему эта гнусная игра?
И все же… все же… выражение его глаз, когда она осталась обнаженной… да, он хочет ее… безумно, страстно. Даже такая невинность, как она, это понимает. Недаром его спящий гигант проснулся и восстал, безумно напугав ее. Непередаваемо огромный, толстый, твердый, как сталь… он выдавал своего владельца с головой. Корт хочет ее, как бы ни отрицал этого.
Дрю приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на себя его глазами. Густая поросль жестких волос… розовые складки между бедер… длинные ноги… плоский живот… высокие упругие груди с горошинками сосков.
Девушка нерешительно дотронулась до своего заросшего темными завитками венерина холма. Какая обильная растительность… словно у дикарки! Иногда при ходьбе волосы покалывали ее. А тугие соски всегда терлись о ткань сорочки, словно грозя ее проткнуть.
Дрю снова легла на подушки, сжала груди и принялась потирать большими пальцами соски. Тело словно молнией прошило. Кажется, ее возбудила собственная нагота… расставленные ноги… бесстыдные прикосновения…
Его жестокость.
Если она отдастся ему, ее жизнь, ее чувственность никогда больше не будут ей принадлежать. И она станет вечно скорбеть о Жераре, своей потерянной любви.
Единственный выход — соблазнить Корта и вступить с ним в вечную борьбу полов. Навсегда. Или до конца. В зависимости от того, что настанет раньше.
Позже пришла Эви с подносом.
— Хозяин велел вам поесть.
— Я не могу встать.
— Хозяин велел выбрать веревки покрасивее. Служанка показала черные атласные ленты.
— Давайте я отвяжу одну ногу, и вы что-нибудь съедите.
Дрю закрыла глаза, пытаясь бороться с накатившей паникой. Корт не шутит. Ублюдок в самом деле вознамерился сделать из нее рабыню и готов на все, только бы лишить ее воли к сопротивлению.
Она подумать не могла о еде. Что бы там ни принесла Эви, ей все равно.
Она тупо наблюдала, как служанка ловко снимает путы и тут же обвязывает ее щиколотку лентой.
— Ешьте, хозяйка.
Но оказалось, что у Эви было еще немало дел. Она подняла разорванное покрывало, собрала постельное белье и сняла занавески, пока Дрю давилась каждым куском.
Господи, даже занавески…
— Не дело отказывать хозяину, — наставляла Эви, подхватывая поднос. — Давайте ногу, привяжу, и будете ждать хозяина.
— Выбора у меня, кажется, нет, — пробормотала Дрю.
— Хозяйка настоящая красавица. Господин обязательно полюбит ее, — заверила Эви, связывая белье в узел и направляясь к выходу.
Дверь захлопнулась.
Роковая дверь.
Соски Дрю снова напряглись в предвкушении того, что сейчас будет. Страх сжимал горло, холодил кожу, по спине бежал озноб.
Дрю вцепилась в перину. Нет смысла вырываться… противиться ему…
Он сделает все, что захочет, и любой раб, включая ее, покорится его воле.
Она ждала, ощущая, как горит тело, постепенно привыкая к тому, что ноги разведены едва не на всю ширину кровати.
Ждала, пытаясь не думать о Жераре, о том, как она предаст его любовь, если позволит Корту взять себя.
И чувствовала, как соски, и без того напряженные и заостренные, становятся все тверже.
А бедра все раздвигались, словно тело выгибалось навстречу невидимому любовнику.
— О, как бы я хотела, чтобы ты взял меня, — тоскливо прошептала она, и голос Корта ответил:
— О нет, маленькая лань. Только не сейчас. Тебе предстоит немало уроков, и все еще живы воспоминания, которые я вытравлю у тебя из головы!
Ее тело дернулось. Девушка с трудом приподнялась. Корт стоял у маленького, покрытого чехлом стула. Очевидно, он не позаботился натянуть рубашку и уже некоторое время наблюдал, как она извивается, словно стремясь в объятия любовника. Как же она его не заметила?
Он поистине великолепен: саженные плечи, широкая грудь, покрытая порослью жестких завитков, спускавшихся до самого пояса.
А брюки спереди натянуты так, что вот-вот лопнут. Огромный бугор так и распирает ткань!
Однако Корт как ни в чем не бывало опустился на стул.
Дрю нервно облизнула губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28