Конечно, Дэниел очень привлекателен. Неудивительно, что женщины готовы на многое, чтобы завладеть его вниманием. Но может ли Зайла соперничать с ними? Она ведь до сих пор не знает, как поведет себя в момент близости.
Правда, ее отношение к Дэниелу было совсем особым, неожиданным для нее самой. От его прикосновений она таяла, словно снежок, попавший в костер. Если верить доктору Мелроузу, в этом и состоит ее окончательное излечение. Доктор говорил, что если она когда-нибудь почувствует сексуальное влечение, то будет реагировать свободно и естественно. При этом слова его были такими холодными и наукообразными, а возможность этого казалась такой отдаленной, что Зайла слушала его с полным безразличием. Но вот сейчас… А что, если Дэниел может предложить ей только физическую близость на пару недель, максимум? Ну и пусть. Возможно, что, овладев ею, он даст ей то, о чем не догадывается сам, — то окончательное излечение, которое сделает ее наконец полноценной женщиной.
Зайла опустилась на колени возле рюкзака и стала возиться с застежками. Ей не хотелось думать о том, что принесет с собой выздоровление. Сейчас, когда она с Дэниелом, ей не надо думать, она будет просто чувствовать. Она знает, что может положиться на него, он не даст ей утонуть в этом океане эмоций. Она просто будет плыть по течению. Под его грубоватой внешностью чувствовалась доброта, которой Зайла инстинктивно доверяла.
Она быстро сбросила рубашку Дэниела, которую он накинул ей на плечи, и переоделась в синюю рубашку из рюкзака. Хрустящая и чистая, она слегка пахла лимоном и табаком. Зайла порылась в рюкзаке, изучая его содержимое. Там был хлеб и сыр, завернутые в салфетку, большой фонарь, а также запас батареек к нему, белая футболка, коробка патронов к автомату, серебристый скатанный в рулон мат, служащий подстилкой, и грозного вида мачете. По содержимому рюкзака можно было сказать, что его хозяин — практичный, расчетливый и упорный человек.
— Передай мне мачете, пожалуйста, — раздался за ее спиной голос Дэниела. Он снял с плеча автомат и дал ей. — Я нашел поваленное дерево, это как раз то, что нужно. Минут за пятнадцать я нарублю достаточно веток, чтобы прикрыть вход.
— Тебе помочь?
— Нет, жди меня здесь. — Он пошел к выходу, но неожиданно остановился и обернулся к ней. — Ты умеешь обращаться с автоматом?
— Я неплохо управляюсь с «браунингом». Отец Дэвида научил меня стрелять, когда я жила на ранчо. А насчет твоего — не знаю. — Она сделала гримасу. — По-моему, он может стрелять и одиночными выстрелами, и очередями, так?
Он кивнул.
— Это «М-1». Если что, ты просто подними предохранитель и жми на курок. Ну что ж, не скучай! Я скоро!
Глава 3
Пещера была сырой и мрачной, но, когда Зайла расстелила серебристый спальник, а рядом поставила большой фонарь, на душе у нее повеселело. Правда, ощущение замкнутости пространства не удалось преодолеть.
— Зайла, черт возьми, ты где? — В голосе Дэниела, доносившемся откуда-то снаружи, звучали нетерпение и беспокойство.
— Я здесь, — отозвалась она, доставая из рюкзака хлеб и сыр. — Ужин подан, можешь заходить. Хотя я лично предпочла бы пикник на свежем воздухе. Послушай, а ты уверен, что мы не можем наплевать на эту дурацкую пещеру и поспать снаружи? Мне тут не нравится.
— Да, уверен, — холодно ответил Дэниел. Он вполз в пещеру, и в ней стало совсем тесно. — Я тщательно замаскировал вход. Его нельзя заметить, если только кто-нибудь случайно не натолкнется прямо на него. — Он подобрался к спальнику и уселся, скрестив ноги по-турецки.
— А можем мы пока не выключать фонарь? С ним все-таки веселее.
— На какое-то время можем. У меня есть запасные батарейки.
— Я видела. — Зайла взяла хлеб, отломила кусочек и отправила его в рот. Он немного зачерствел, но был вполне съедобным. — А ты всегда так хорошо экипирован, когда идешь на подобные задания?
— Всегда. Я давно научился быть готовым ко всяким неожиданностям. Обычно они и случаются. — Он зябко повел плечами. — А здесь действительно тесно.
— Вот и я об этом! — Она отломила еще кусочек. — Снаружи я бы гораздо лучше себя чувствовала.
— Но не была бы в безопасности. Так что оставим эту тему. — Он взял ломтик сыра. — Нам пока об этом лучше не думать. Тебе нравилось жить на ранчо?
— О да, это было чудесно, — мечтательно проговорила Зайла, сразу приободряясь от приятных воспоминаний. — Ведь раньше я ничего подобного не видела. Я провела все мое детство с бабушкой в Марасефе и знала только городскую жизнь. Техас — это простор и свобода. Вот там я могу дышать. — Она оживилась. — И потом лошади… Я так их люблю! На мое восемнадцатилетие Джесс подарил мне красивейшего жеребца.
— Джесс?
— Отец Дэвида. Он научил меня ездить верхом, бросать лассо, и…
— А где в это время был Дэвид?
— В Седихане. Они с Билли приезжали несколько раз за те годы, что я жила там после Зеландана, но их дом здесь. — Оживление на ее лице внезапно погасло. — Я говорю тебе правду. Дэвид именно мой друг, а не любовник. Ты что, мне не веришь?
— Я тебе верю. — Он страдальчески скривил губы. — Возможно, потому, что мне чертовски хочется верить. Но ты должна признать, что это несколько странно. Ну какой мужчина захочет иметь четырнадцатилетнюю «протеже» без всяких скрытых мотивов? Особенно такую красивую, как ты. А что сказала твоя мама, когда он увез тебя из страны?
— Переживала, конечно. Но она понимала, что так будет лучше. — Зайла опустила глаза и заговорила, запинаясь: — Я тогда была очень больна.
— Больна?
Зайла кивнула.
— Но теперь все в порядке. — Она бросила беглый взгляд на ломтик сыра в его руке. — Ты совсем не ешь. Ты не голоден?
— Не особенно. — Дэниел взял флягу и отпил глоток воды. — В тесном помещении мне не по себе. Такая вот у меня особенность. — Он протянул ей флягу, а когда она отказалась, завинтил крышку и поставил флягу на землю. — Ну как, ты поела?
— Да. — Зайла аккуратно завернула в салфетку оставшийся хлеб и сыр. — Мне хватит. Хасан дал мне немного фруктов на завтрак. — Вспомнив о своих преследователях, она озабоченно нахмурилась. — Так ты думаешь, что они сейчас ищут нас?
— Без сомнения.
Она посмотрела на него с шутливым упреком.
— Конечно, я ценю твою честность, Дэниел, но в данный момент я бы предпочла успокаивающую ложь.
— Лжи не будет, а успокоить могу. Мне и самому это не повредит. — Дэниел поднялся на колени и быстро обнял ее, прижавшись губами к ее шее. — Ты такая бархатистая, а на вкус… — Он задержался, смакуя языком ямку у нее на шее. — …Бесподобная!
Зайла тихо рассмеялась.
— И это называется успокоить? — Он легонько щекотал губами нежную кожу у нее под подбородком, и она вдруг почувствовала, как мгновенно всем телом отзывается на его ласки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Правда, ее отношение к Дэниелу было совсем особым, неожиданным для нее самой. От его прикосновений она таяла, словно снежок, попавший в костер. Если верить доктору Мелроузу, в этом и состоит ее окончательное излечение. Доктор говорил, что если она когда-нибудь почувствует сексуальное влечение, то будет реагировать свободно и естественно. При этом слова его были такими холодными и наукообразными, а возможность этого казалась такой отдаленной, что Зайла слушала его с полным безразличием. Но вот сейчас… А что, если Дэниел может предложить ей только физическую близость на пару недель, максимум? Ну и пусть. Возможно, что, овладев ею, он даст ей то, о чем не догадывается сам, — то окончательное излечение, которое сделает ее наконец полноценной женщиной.
Зайла опустилась на колени возле рюкзака и стала возиться с застежками. Ей не хотелось думать о том, что принесет с собой выздоровление. Сейчас, когда она с Дэниелом, ей не надо думать, она будет просто чувствовать. Она знает, что может положиться на него, он не даст ей утонуть в этом океане эмоций. Она просто будет плыть по течению. Под его грубоватой внешностью чувствовалась доброта, которой Зайла инстинктивно доверяла.
Она быстро сбросила рубашку Дэниела, которую он накинул ей на плечи, и переоделась в синюю рубашку из рюкзака. Хрустящая и чистая, она слегка пахла лимоном и табаком. Зайла порылась в рюкзаке, изучая его содержимое. Там был хлеб и сыр, завернутые в салфетку, большой фонарь, а также запас батареек к нему, белая футболка, коробка патронов к автомату, серебристый скатанный в рулон мат, служащий подстилкой, и грозного вида мачете. По содержимому рюкзака можно было сказать, что его хозяин — практичный, расчетливый и упорный человек.
— Передай мне мачете, пожалуйста, — раздался за ее спиной голос Дэниела. Он снял с плеча автомат и дал ей. — Я нашел поваленное дерево, это как раз то, что нужно. Минут за пятнадцать я нарублю достаточно веток, чтобы прикрыть вход.
— Тебе помочь?
— Нет, жди меня здесь. — Он пошел к выходу, но неожиданно остановился и обернулся к ней. — Ты умеешь обращаться с автоматом?
— Я неплохо управляюсь с «браунингом». Отец Дэвида научил меня стрелять, когда я жила на ранчо. А насчет твоего — не знаю. — Она сделала гримасу. — По-моему, он может стрелять и одиночными выстрелами, и очередями, так?
Он кивнул.
— Это «М-1». Если что, ты просто подними предохранитель и жми на курок. Ну что ж, не скучай! Я скоро!
Глава 3
Пещера была сырой и мрачной, но, когда Зайла расстелила серебристый спальник, а рядом поставила большой фонарь, на душе у нее повеселело. Правда, ощущение замкнутости пространства не удалось преодолеть.
— Зайла, черт возьми, ты где? — В голосе Дэниела, доносившемся откуда-то снаружи, звучали нетерпение и беспокойство.
— Я здесь, — отозвалась она, доставая из рюкзака хлеб и сыр. — Ужин подан, можешь заходить. Хотя я лично предпочла бы пикник на свежем воздухе. Послушай, а ты уверен, что мы не можем наплевать на эту дурацкую пещеру и поспать снаружи? Мне тут не нравится.
— Да, уверен, — холодно ответил Дэниел. Он вполз в пещеру, и в ней стало совсем тесно. — Я тщательно замаскировал вход. Его нельзя заметить, если только кто-нибудь случайно не натолкнется прямо на него. — Он подобрался к спальнику и уселся, скрестив ноги по-турецки.
— А можем мы пока не выключать фонарь? С ним все-таки веселее.
— На какое-то время можем. У меня есть запасные батарейки.
— Я видела. — Зайла взяла хлеб, отломила кусочек и отправила его в рот. Он немного зачерствел, но был вполне съедобным. — А ты всегда так хорошо экипирован, когда идешь на подобные задания?
— Всегда. Я давно научился быть готовым ко всяким неожиданностям. Обычно они и случаются. — Он зябко повел плечами. — А здесь действительно тесно.
— Вот и я об этом! — Она отломила еще кусочек. — Снаружи я бы гораздо лучше себя чувствовала.
— Но не была бы в безопасности. Так что оставим эту тему. — Он взял ломтик сыра. — Нам пока об этом лучше не думать. Тебе нравилось жить на ранчо?
— О да, это было чудесно, — мечтательно проговорила Зайла, сразу приободряясь от приятных воспоминаний. — Ведь раньше я ничего подобного не видела. Я провела все мое детство с бабушкой в Марасефе и знала только городскую жизнь. Техас — это простор и свобода. Вот там я могу дышать. — Она оживилась. — И потом лошади… Я так их люблю! На мое восемнадцатилетие Джесс подарил мне красивейшего жеребца.
— Джесс?
— Отец Дэвида. Он научил меня ездить верхом, бросать лассо, и…
— А где в это время был Дэвид?
— В Седихане. Они с Билли приезжали несколько раз за те годы, что я жила там после Зеландана, но их дом здесь. — Оживление на ее лице внезапно погасло. — Я говорю тебе правду. Дэвид именно мой друг, а не любовник. Ты что, мне не веришь?
— Я тебе верю. — Он страдальчески скривил губы. — Возможно, потому, что мне чертовски хочется верить. Но ты должна признать, что это несколько странно. Ну какой мужчина захочет иметь четырнадцатилетнюю «протеже» без всяких скрытых мотивов? Особенно такую красивую, как ты. А что сказала твоя мама, когда он увез тебя из страны?
— Переживала, конечно. Но она понимала, что так будет лучше. — Зайла опустила глаза и заговорила, запинаясь: — Я тогда была очень больна.
— Больна?
Зайла кивнула.
— Но теперь все в порядке. — Она бросила беглый взгляд на ломтик сыра в его руке. — Ты совсем не ешь. Ты не голоден?
— Не особенно. — Дэниел взял флягу и отпил глоток воды. — В тесном помещении мне не по себе. Такая вот у меня особенность. — Он протянул ей флягу, а когда она отказалась, завинтил крышку и поставил флягу на землю. — Ну как, ты поела?
— Да. — Зайла аккуратно завернула в салфетку оставшийся хлеб и сыр. — Мне хватит. Хасан дал мне немного фруктов на завтрак. — Вспомнив о своих преследователях, она озабоченно нахмурилась. — Так ты думаешь, что они сейчас ищут нас?
— Без сомнения.
Она посмотрела на него с шутливым упреком.
— Конечно, я ценю твою честность, Дэниел, но в данный момент я бы предпочла успокаивающую ложь.
— Лжи не будет, а успокоить могу. Мне и самому это не повредит. — Дэниел поднялся на колени и быстро обнял ее, прижавшись губами к ее шее. — Ты такая бархатистая, а на вкус… — Он задержался, смакуя языком ямку у нее на шее. — …Бесподобная!
Зайла тихо рассмеялась.
— И это называется успокоить? — Он легонько щекотал губами нежную кожу у нее под подбородком, и она вдруг почувствовала, как мгновенно всем телом отзывается на его ласки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44