— Пандора! — Филип старался изо всех сил говорить спокойно. — Не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что здесь происходит.
Дори вздохнула с видимым облегчением.
— О, Филип! Я так рада, что ты вернулся. — Вскочив на ноги, девушка подхватила с пола ребенка и подбежала к шейху. — Они не хотят меня слушаться. Я показала им твой медальон, но у них нет ни грамма уважения к слабому полу. Думаю, Ханар тоже против змей, но они и ее не слушают. А она боится идти поперек воли свекра. — Дори остановилась, чтобы перевести дух. — Ты ведь правитель этой чертовой страны. Так скажи им, что они не имеют права так поступать.
— Как поступать? — недоуменно спросил Филип.
— Класть змей в манеж к ребенку! Любого нормального человека бросает в дрожь. — Дори с нежностью погладила ребенка по спинке. — Представь себе: змеи рядом с этим милым крошкой!
— Я не собираюсь ничего представлять. — Филипп едва сдерживался. — Я хочу, чтобы мне доложили коротко и ясно, что здесь, черт побери, происходит.
— Так я и объясняю тебе! — возмущенно воскликнула Дори. — Они кладут змей в манеж к ребенку. Когда я увидела несчастного малыша на базаре, рядом с ним спал уж, свернувшись кольцом. Я взяла эту гадость и выкинула из манежа.
— Похоже, нам придется играть в вопросы и ответы. — Филип указал пальцем на женщину, которая прекратила выть и испуганно смотрела на разгневанного шейха. — Кто это?
— Ханар, мать малыша. Вообще-то она ничего, только немного слабовольная.
— Та, которая боится своего свекра и поэтому позволяет класть змей в манеж? Кстати, кто из них этот самый свекор?
Дори махнула рукой в сторону окна, где бородатый торговец водой продолжал орать на молодого человека в белом тюрбане.
— Вон там, у окна: Белдар — заклинатель змей, а его отец Дэмиан — торговец водой.
Филип указал на музыкантов, один из которых как раз в этот момент извлек из цитры очередной душераздирающий звук.
— Им обязательно играть?
— Я не смогла их остановить. Это братья Белдара. Все они просто без ума от ребенка. Это первый мальчик в их семье. Они считают, что их музыка успокаивает младенца. — Дори поглядела на спокойно сидящего у нее на руках малыша. — И знаешь, возможно, они правы. Наверное, ему нравится тяжелый рок.
— Зато мне все это совсем не нравится, — отрезал Филип. — Ну что ж, теперь, когда у нас есть список действующих лиц, восстановим события. Итак, утром ты пошла на базар, увидела змею в манеже у ребенка и выкинула ее. Что было дальше?
— Белдар подбежал к манежу и попытался снова положить туда змею. — Глаза Дори метали молнии. — Я не могла этого позволить. Поэтому я схватила ребенка и принесла его сюда в надежде вразумить Белдара. Пока мы шли через базар, к нам присоединились остальные члены семьи. Я думаю, что во всем виноват отец Белдара. Если верить Ханар, он возлагает большие надежды на своих сыновей.
— Но зачем Белдару понадобилось класть змей в манеж? — Филип постепенно начинал понимать, в чем дело.
— Его отец сказал, что ребенку необходимо привыкать к рептилиям. Видишь ли, Белдар — гордость этой семьи, и Дэмиан хочет, чтобы малыш пошел по стопам отца. — Она понизила голос: — Между нами говоря, этим двум музыкантам никогда не выбраться из нищеты.
— И я прекрасно понимаю, почему. По сравнению со звуками, которые они издают, скрежет железа по стеклу покажется сладкой музыкой.
— Поэтому Дэмиан и хочет, чтобы его внук стал заклинателем змей. Музыкант должен хорошо играть, чтобы преуспеть, а заклинателю змей не обязательно…
— Пандора, — перебил ее Филип. — Скажи мне, что я должен сделать, чтобы эти люди убрались из моей гостиной?
— Все очень просто. Сделай то, что у тебя всегда отлично получалось, — запугай их. Запрети им класть змею в манеж к ребенку под угрозой отсечения головы или чего-нибудь в этом роде.
— И это все? Так что же ты не сказала сразу? — Филип быстро пересек гостиную и остановился перед злополучным семейством. Качая ребенка на руках, Дори наблюдала, как шейх Эль Каббар напускает на себя царственный вид. Он говорил что-то музыкантам, торговцу водой и воющей мамаше, не давая вставить ни слова. Затем вернулся к Дори и взял у нее ребенка.
— Отойди в сторону, — сказал он. — Сейчас начнется парад.
Дори повиновалась. Шейх вручил ребенка сияющей от счастья матери и встал рядом с Дори. Горе — музыканты быстро вскочили на ноги, похватали свои инструменты и, испуганно кивая Дори, поспешили ретироваться. За ними проследовал торговец водой. Последними вышли Белдар и Ханар с ребенком на руках. Молодая мать, выходя из комнаты, улыбнулась Дори.
— Ты был неподражаем. — Дори с довольной улыбкой повернулась к Филипу. — Конечно, мне придется время от времени наведываться на базар проверять их…
— Нет! — с жаром воскликнул Филип. — Я запрещаю тебе приближаться на пушечный выстрел к кому-либо из членов этого семейства.
— Но я не могу позволить…
Филип поднял руку, призывая к молчанию.
— Раз в три дня я буду посылать человека проверять, как они выполняют мои указания. Но ты держись от этого подальше.
— Если ты настаиваешь… — грустно согласилась Дори. — Мне так хотелось бы увидеть еще раз этого ребеночка! Разве он не прелесть? — Дори вдруг замолчала, уставившись в угол комнаты.
— Что еще не так? — нахмурился Филип.
— Белдар забыл кое-что. — Дори быстро пробежала в угол комнаты и схватила стоявшую там корзину из ивовых прутьев. — Надеюсь, я сумею догнать их.
— Пандора, — окликнул ее шейх, — а что в этой корзинке?
Девушка бросила на него удивленный взгляд.
— Белдар забыл свою змею. Что же еще может быть в корзине заклинателя змей? Я сейчас вернусь.
Несколько секунд Филип задумчиво молчал, а затем вдруг от души рассмеялся. Когда Дори вернулась, он стоял, беспомощно привалившись к стене и пытаясь унять хохот.
— Догнала? — спросил он, протирая глаза.
— Не вижу ничего смешного, — строго сказала она. — Кстати, Белдар был очень груб со мной. И это вместо благодарности!
— Наверное, мне стоит прочитать ему еще одну лекцию. Как ты думаешь, это поможет?
— Сомневаюсь. Когда человек настолько глуп, чтобы класть змей… Филип, прекрати смеяться!
Рука Филипа накрыла ее губы. Сине-зеленые глаза его грозно сверкнули.
— Тебе еще повезло, что эта история рассмешила меня.
Нежно поцеловав ладонь Филипа, Дори отвела его руку.
— Наверное, это действительно выглядело забавно, — с некоторой неохотой признала она. — Особенно, когда вспоминаешь…
— Именно, когда вспоминаешь. Кстати, с юмором всегда так. Сначала что-то повергает тебя в ужас, а потом смешно вспоминать.
— Ты не выглядел испуганным. Ты просто блестяще изобразил грозного повелителя.
— Последние две недели у меня была большая практика. Не понимаю, как ты умудрилась остаться целой и невредимой за эти шесть лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31