Весь день они болтали, играли в карты и заворачивали подарки в красивую бумагу. В полдень Стефани с Анитой скрылись на кухне, чтобы приготовить соус и овощи. Элизабет осталась в гостиной – они с Джеми и отцом играли в покер на спички.
– Расскажи нам, детка, – потребовал отец, попыхивая трубкой и разглядывая свои карты, – как у тебя идут дела в Джорджтауне?
– Непросто, – пожала плечами Джеми.
Это удивило Элизабет. Когда Джеми бывало нелегко, она в этом обычно не признавалась.
– В чем дело, что-то не так?
– Мама, не драматизируй, пожалуйста. Просто трудный семестр.
– А как твое плавание? – спросил отец. – Мы увидим тебя на следующих Олимпийских играх?
Когда Джеми было одиннадцать, одержав свою первую победу на соревнованиях, она заявила, что когда-нибудь завоюет олимпийское золото.
– Без всяких сомнений, – широко улыбаясь, заверила она. Но улыбка была какой-то странной. Неестественной. Элизабет хотела что-то сказать, но в этот момент в комнату вошла Анита. В руке она держала телефон.
– Птичка, это Джек.
Элизабет сразу поняла, что ее ждет невеселая новость.
Элизабет спала плохо, всю ночь проворочалась с боку на бок. Наконец в пять утра она сдалась, встала, оделась и спустилась вниз.
Вчера Джеку не удалось вырваться. Возникло какое-то важное препятствие. Репортаж получился великолепным. Я приеду завтра. Обещаю.
Элизабет заварила себе чашку чая и пошла в гостиную. Там, на кофейном столике, стояла красная картонная коробка с елочными украшениями. Видимо, отец оставил ее для Элизабет со вчерашнего вечера.
Она поставила чашку и достала из коробки первую игрушку. Это был прелестный белый ангелочек из фарфора. Мама подарила его Элизабет на четвертый день рождения. Насколько Элизабет помнила, это был последний подарок от матери.
– Здравствуй, мамочка, – тихо произнесла она, с улыбкой глядя на ангела, лежавшего у нее на ладони.
У Элизабет осталось так мало воспоминаний о маме, что каждое из них было для нее драгоценным.
Она повесила ангела на вторую сверху ветку, зажгла гирлянду и отступила на несколько шагов. Елка выглядела прекрасно.
В комнату вошла Анита. Она была в розовом пеньюаре и шлепанцах, как у куклы Барби.
– Я еле нашла эту коробку.
– Это ты ее для меня оставила? – спросила Элизабет.
– Ты можешь представить себе отца роющимся на чердаке в поисках коробки с елочными игрушками?
– Не могу. – Элизабет невольно улыбнулась. Анита уселась на диван, поджав под себя ноги.
– Жаль, что Джек не смог приехать вчера.
Элизабет снова повернулась к елке. Она не хотела продолжать разговор на эту тему.
– Он занят каким-то важным репортажем.
– Ты говорила об этом.
– Так оно и есть.
Анита нарочито тяжело вздохнула. Вот так они и общались с той самой поры, как отец привел в дом Аниту в качестве новой жены.
Элизабет тогда было тринадцать. Трудный возраст. И Анита Бокнер была последней, кого бы Элизабет выбрала себе в приемные матери.
– Птичка, это твоя новая мама, – объявил отец.
Больше о ее родной маме он никогда не упоминал. Ни фотографии на каминной полке, ни рассказов, которые могли бы согреть ее осиротевшую дочь.
Анита пыталась стать для Элизабет матерью, но у нее ничего не получилось. Они с самого начала были несовместимы, как лед и пламень. Чтобы не расстраивать Эдварда, они научились вести себя вежливо по отношению друг к другу. Когда намечалась очередная размолвка, одна из них меняла тему разговора.
На этот раз очередь была за Элизабет. Но тут раздался звонок у входной двери. Она взглянула на Аниту:
– Вы кого-нибудь ждете?
Та в недоумении пожала плечами. Элизабет пошла открывать дверь.
На пороге стоял Джек. Выглядел он помятым и уставшим.
– Привет, малыш, – проговорил он и улыбнулся какой-то вымученной улыбкой. – Я посреди ночи разбудил главного редактора службы новостей, отдал ему пленку, а потом всю ночь добирался сюда на перекладных рейсах. Ты не сердишься на меня?
Элизабет улыбнулась:
– Я уже чуть было окончательно в тебе разочаровалась, а ты взял и совершил героический поступок.
Она позволила Джеку обнять себя и, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, поцеловала его в ответ.
Обычно неделя после Рождества проходила довольно спокойно. Но не прошло и двадцати четырех часов с их возвращения в Эко-Бич, как Элизабет поняла, что в этом году все будет по-другому.
Джеку позвонили в первый раз в аэропорту Нашвилла 27 декабря. В тот момент она не придала звонку особого значения, она еще не поняла, что за последнюю неделю в их жизни наметился крутой поворот.
Пока она отдыхала с семьей в Теннесси, в Орегоне бурно развивались события.
Джек снова стал героем.
Сюжет про Дрю Грейленда вышел в эфир сразу после Рождества. На следующий день его арестовали по обвинению в изнасиловании. Новость тут же приобрела общенациональный масштаб.
С того момента, когда Джек с Элизабет переступили порог дома, телефон не умолкал ни на минуту. Все хотели взять у Джека интервью. После долгих лет забвения он снова стал знаменитым.
Историю с Дрю Грейлендом вынес на суд американской публики не абы кто, а Джексон Шор, который когда-то сам был звездой, а потом споткнулся и сбился с пути.
Джек стал примером человека, восставшего из пепла. И этот новый образ накладывал отпечаток на все, что бы он ни делал. Он распрямил плечи, улыбался теперь шире, спал крепче.
К своему стыду, Элизабет не могла заставить себя радоваться за Джека. Признаться, что она завидует счастью и успеху собственного мужа, было для нее совершенно невозможно. Поэтому, вместо того чтобы дать понять ему, что из-за его внезапного взлета она почувствовала себя еще более потерянной, Элизабет с исступлением принялась за перестройку столовой – вполне приличной, хотя немного скучноватой комнаты между кухней и гостиной.
Как и большинство коттеджей на этом участке побережья, их дом строился как летняя дача для богатой портлендской семьи. На протяжении многих лет он переходил от одного хозяина к другому, его не раз перестраивали и перепланировали. Когда в 1999 году Джек с Элизабет впервые увидели его, Джек не нашел в нем ничего привлекательного, кроме цены. Действительно, это было неухоженное здание с облезшей краской и нуждавшимися в замене коммуникациями. Да и до Портленда от Эко-Бич неблизко.
Но Элизабет сразу представила, как превратит этот дом в коттедж с террасой по всему периметру, с которой открывается потрясающий вид на океан. Впервые за годы их совместной жизни она проявила настойчивость, и Джеку пришлось согласиться на покупку.
Она начала заниматься домом сразу же после переезда и за два года успела немало. Она сняла светло-зеленое ковровое покрытие и обнаружила под ним прекрасный пол из дубовых досок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36