В свое время эти твари почти истребили мой клан и явно собирались закончить это дело.
– И, вполне возможно, были совершенно правы, – бросила Ивона.
– Я не раскаиваюсь ни в чем содеянном когда-либо, – ответил полуорк, – но ты спасла мою жизнь, а это стоит дорого. В моих глазах, разумеется.
– И как же ты умудрился выследить меня именно здесь?
– Не слишком это было сложно. – Полуорк поднялся с земли, взял с камня меч и заправил его в ножны. – Из гномьих катакомб есть выходы на обе стороны хребта, плюс дорога в сторону Кверка. Границы Кверка закрыты, и тебе об этом известно. У южного выхода (для тебя – входа) ошиваются мои сородичи, и гномы тоже об этом знают. Отыскать не слишком скрываемый северный выход было довольно просто.
– Хорошо, предположим, я тебе поверю…
– Обычно это сопровождается тем, что боевой пульсар гасят.
– Я пока не поверила, а только предположила, что поверю.
– Кхерх-Чжа.
– Что? – не поняла Ивона.
– Это мое имя. А благодарность, о размерах которой ты намеревалась меня спросить, будет состоять в том, что я постараюсь помочь тебе добраться до Олгочи целой и невредимой.
* * *
Полуорк сноровисто нарубил веток стелющейся сосны и сделал из них два лежака по сторонам от небольшого костра. Ивона следила за ним краем глаза, одновременно поглядывая то на дотлевающий закат, не слишком зрелищный из-за низкой облачности, то на чеканку наполовину вытянутого из ножен меча.
– А костер никого не привлечет? – спросила она.
– Нет. Наши в эти края не заходят – за неделю ни единого следа не видел. Нежити здесь почти нет, а обычный хищник на двоих вооруженных Разумных не нападет. По крайней мере – не сейчас, зимой разве что.
– Ты неделю тут околачивался? – изумилась Ивона.
– Я подсчитал, что после укуса той змеевины ты меньше чем за неделю не оклемаешься. А дальше… Спешить мне некуда особенно, а в должниках я не люблю ходить.
– Хорошо, а почему ты не пошел к гномам? – Ивона присела на один из лежаков, не выпуская из виду полуорка, который спокойно обжаривал на прутиках мясо убитой час назад тундряной куропатки . – И прямо у них в поселении не выразил еще благодарность?
– Ха! Так они меня и пустили! – Кхерх-Чжа попробовал мясо, оценивая его готовность (Ивона в это время незаметно подвесила вдоль своего лежака нить охранного заклинания). – Да и вообще – знаешь, чем оканчиваются для орков и даже полукровок путешествия по гномьим норам?
– Знаю, – согласилась девушка, принимая от полуорка бедрышко куропатки, – их расстреливают из луков и скармливают священным рыбам во славу богини Мииякуш.
– Ну да, – как ни в чем не бывало согласился Кхерх-Чжа, налегая на еду, – и такое бывает. А ты слышала легенду про мастера Нидаллу и Хозяйку Малахитовой горы? Ивона кивнула.
– А при чем здесь орки? – спросила она.
– Так ведь Нидалла этот самый был полуорком. Ты небось гномью версию событий слышала, а они все очень приукрашивают. Ага. Так вот, слушай. – Кхерх-Чжа устроился на своем лежаке и закинул руки за голову, предварительно запулив в темноту бедренную косточку куропатки. – Малахитовая гора находится к западу отсюда, по ту сторону Берроны. Там есть большая горная цепь – забыл, как называется. А в этой Малахитовой горе была маленькая общинка гномов – не чета здешней. Практически вымершая. А потому и с подходящими мужиками у тамошних баб проблемы были. А особенно у той, что во главе стояла. Я всегда подозревал, что нечего баб к руководству допускать, но гномам – гномово, не моего ума дело. А рядом, – продолжал полуорк, переведя дух, – была общинка, смешанная из орков и людей (на поверхности, разумеется, не под землей). Ну, промышляли они где охотой, где чем, а также и камни добывали разные да продавали их. И даже научились делать из этих камней всякие финтифлюшки немногим хуже гномов. Так вот, эта Хозяйка, понимаешь, придумала, как ей мужика заполучить, хоть и не соплеменника. Стала самых приличных мастеров заманивать к себе в гору, якобы в целях повышения кв… кве… квалификации. Ну и этот Нидалла заманился. А надо сказать, что была у него невеста – красивая, сильная, с лицом круглым, как полная луна, и… задницей широкой и плотной, как две спелые тыквы…
– Да ты поэт, Кхерх-Чжа, – усмехнулась Ивона.
– Это же легенда, а из нее слова не выкинешь. И для этой Хозяйки, надо полагать, ее гномы отстроили подземный лабиринт, который она назвала Каменный цветок. Вот зашел Нидалла в этот лабиринт, а Хозяйка ему и объявляет: дескать, пока со мной остаться не надумаешь, будешь тут ходить без хлеба и воды. Да-да, я знаю, гномихи – они иной раз и ничего бывают. Но эта старая стерва, видать, была вылитая ящерица – из тех, что по камням в тех горах бегают. Ну вот, он ходит-ходит по лабиринту, а Хозяйка его периодически откуда-то сверху и вопрошает: «Ну что, Нидалла-мастер, нашел выход из Каменного цветка?!»
Ивона фыркнула в рукав, а потом, не выдержав, расхохоталась.
– И как же он вышел? – спросила она. – Гномья версия об этом умалчивает.
– Невеста его была шибко умной. Ночью как-то взяла с собой длинный моток ниток, пробралась в Каменный цветок, привязав кончик нитки снаружи, отыскала Нидаллу – тот уже без воды и жрачки готов был ноги протянуть, – да и выволокла его. По нитке-то по размотанной. А еще, – полуорк широко зевнул и продолжал уже с закрытыми глазами, – есть легенда о девочке, которая зачем-то полезла в гномью нору, да и провалилась в портал, к такой-то матери. А там и гусеницы говорящие синие, и кролики белые, и аборигены, плоские, как давленая лягушка, только квадратные. И какие только еще ей страховидлы не встретились: насилу назад выбралась! Правда, там была вроде бы человеческая девочка. Так что ну их, эти гномьи катакомбы, к бочажной вздрыге в …!
* * *
Ночью их действительно никто не тронул и не побеспокоил.
– Версты через четыре будет река, – объявил Кхерх-Чжа, собирая немногочисленные пожитки, – перейдем ее, перевалим через еще одну гряду и будем спускаться по диагонали к тракту. А там уже часа на три ходьбы до Олгочи.
Шли она молча. Полуорк поглядывал по сторонам, держа ладонь на рукояти меча. Ивона изредка посматривала на свой клинок, но тот оставался глух и нем: чеканка на нем никак себя не проявляла. Вокруг тянулся все тот же каменисто-лиственничный пейзаж, совершенно не радовавший глаз.
Прервалось их движение неожиданно. Кхерх-Чжа сплюнул и выругался, показывая вперед, туда, где поперек их пути громоздились бесформенные глыбы свежего обвала. Громадные камни еще не обрели устойчивости и грозили опрокинуться и возобновить движение вниз при любом удобном случае. Из-под обвала торчали лиственничные стволы, разбитые в мокрую щепу.
– Придется обходить. – Полуорк брезгливо потыкал в камни кончиком меча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– И, вполне возможно, были совершенно правы, – бросила Ивона.
– Я не раскаиваюсь ни в чем содеянном когда-либо, – ответил полуорк, – но ты спасла мою жизнь, а это стоит дорого. В моих глазах, разумеется.
– И как же ты умудрился выследить меня именно здесь?
– Не слишком это было сложно. – Полуорк поднялся с земли, взял с камня меч и заправил его в ножны. – Из гномьих катакомб есть выходы на обе стороны хребта, плюс дорога в сторону Кверка. Границы Кверка закрыты, и тебе об этом известно. У южного выхода (для тебя – входа) ошиваются мои сородичи, и гномы тоже об этом знают. Отыскать не слишком скрываемый северный выход было довольно просто.
– Хорошо, предположим, я тебе поверю…
– Обычно это сопровождается тем, что боевой пульсар гасят.
– Я пока не поверила, а только предположила, что поверю.
– Кхерх-Чжа.
– Что? – не поняла Ивона.
– Это мое имя. А благодарность, о размерах которой ты намеревалась меня спросить, будет состоять в том, что я постараюсь помочь тебе добраться до Олгочи целой и невредимой.
* * *
Полуорк сноровисто нарубил веток стелющейся сосны и сделал из них два лежака по сторонам от небольшого костра. Ивона следила за ним краем глаза, одновременно поглядывая то на дотлевающий закат, не слишком зрелищный из-за низкой облачности, то на чеканку наполовину вытянутого из ножен меча.
– А костер никого не привлечет? – спросила она.
– Нет. Наши в эти края не заходят – за неделю ни единого следа не видел. Нежити здесь почти нет, а обычный хищник на двоих вооруженных Разумных не нападет. По крайней мере – не сейчас, зимой разве что.
– Ты неделю тут околачивался? – изумилась Ивона.
– Я подсчитал, что после укуса той змеевины ты меньше чем за неделю не оклемаешься. А дальше… Спешить мне некуда особенно, а в должниках я не люблю ходить.
– Хорошо, а почему ты не пошел к гномам? – Ивона присела на один из лежаков, не выпуская из виду полуорка, который спокойно обжаривал на прутиках мясо убитой час назад тундряной куропатки . – И прямо у них в поселении не выразил еще благодарность?
– Ха! Так они меня и пустили! – Кхерх-Чжа попробовал мясо, оценивая его готовность (Ивона в это время незаметно подвесила вдоль своего лежака нить охранного заклинания). – Да и вообще – знаешь, чем оканчиваются для орков и даже полукровок путешествия по гномьим норам?
– Знаю, – согласилась девушка, принимая от полуорка бедрышко куропатки, – их расстреливают из луков и скармливают священным рыбам во славу богини Мииякуш.
– Ну да, – как ни в чем не бывало согласился Кхерх-Чжа, налегая на еду, – и такое бывает. А ты слышала легенду про мастера Нидаллу и Хозяйку Малахитовой горы? Ивона кивнула.
– А при чем здесь орки? – спросила она.
– Так ведь Нидалла этот самый был полуорком. Ты небось гномью версию событий слышала, а они все очень приукрашивают. Ага. Так вот, слушай. – Кхерх-Чжа устроился на своем лежаке и закинул руки за голову, предварительно запулив в темноту бедренную косточку куропатки. – Малахитовая гора находится к западу отсюда, по ту сторону Берроны. Там есть большая горная цепь – забыл, как называется. А в этой Малахитовой горе была маленькая общинка гномов – не чета здешней. Практически вымершая. А потому и с подходящими мужиками у тамошних баб проблемы были. А особенно у той, что во главе стояла. Я всегда подозревал, что нечего баб к руководству допускать, но гномам – гномово, не моего ума дело. А рядом, – продолжал полуорк, переведя дух, – была общинка, смешанная из орков и людей (на поверхности, разумеется, не под землей). Ну, промышляли они где охотой, где чем, а также и камни добывали разные да продавали их. И даже научились делать из этих камней всякие финтифлюшки немногим хуже гномов. Так вот, эта Хозяйка, понимаешь, придумала, как ей мужика заполучить, хоть и не соплеменника. Стала самых приличных мастеров заманивать к себе в гору, якобы в целях повышения кв… кве… квалификации. Ну и этот Нидалла заманился. А надо сказать, что была у него невеста – красивая, сильная, с лицом круглым, как полная луна, и… задницей широкой и плотной, как две спелые тыквы…
– Да ты поэт, Кхерх-Чжа, – усмехнулась Ивона.
– Это же легенда, а из нее слова не выкинешь. И для этой Хозяйки, надо полагать, ее гномы отстроили подземный лабиринт, который она назвала Каменный цветок. Вот зашел Нидалла в этот лабиринт, а Хозяйка ему и объявляет: дескать, пока со мной остаться не надумаешь, будешь тут ходить без хлеба и воды. Да-да, я знаю, гномихи – они иной раз и ничего бывают. Но эта старая стерва, видать, была вылитая ящерица – из тех, что по камням в тех горах бегают. Ну вот, он ходит-ходит по лабиринту, а Хозяйка его периодически откуда-то сверху и вопрошает: «Ну что, Нидалла-мастер, нашел выход из Каменного цветка?!»
Ивона фыркнула в рукав, а потом, не выдержав, расхохоталась.
– И как же он вышел? – спросила она. – Гномья версия об этом умалчивает.
– Невеста его была шибко умной. Ночью как-то взяла с собой длинный моток ниток, пробралась в Каменный цветок, привязав кончик нитки снаружи, отыскала Нидаллу – тот уже без воды и жрачки готов был ноги протянуть, – да и выволокла его. По нитке-то по размотанной. А еще, – полуорк широко зевнул и продолжал уже с закрытыми глазами, – есть легенда о девочке, которая зачем-то полезла в гномью нору, да и провалилась в портал, к такой-то матери. А там и гусеницы говорящие синие, и кролики белые, и аборигены, плоские, как давленая лягушка, только квадратные. И какие только еще ей страховидлы не встретились: насилу назад выбралась! Правда, там была вроде бы человеческая девочка. Так что ну их, эти гномьи катакомбы, к бочажной вздрыге в …!
* * *
Ночью их действительно никто не тронул и не побеспокоил.
– Версты через четыре будет река, – объявил Кхерх-Чжа, собирая немногочисленные пожитки, – перейдем ее, перевалим через еще одну гряду и будем спускаться по диагонали к тракту. А там уже часа на три ходьбы до Олгочи.
Шли она молча. Полуорк поглядывал по сторонам, держа ладонь на рукояти меча. Ивона изредка посматривала на свой клинок, но тот оставался глух и нем: чеканка на нем никак себя не проявляла. Вокруг тянулся все тот же каменисто-лиственничный пейзаж, совершенно не радовавший глаз.
Прервалось их движение неожиданно. Кхерх-Чжа сплюнул и выругался, показывая вперед, туда, где поперек их пути громоздились бесформенные глыбы свежего обвала. Громадные камни еще не обрели устойчивости и грозили опрокинуться и возобновить движение вниз при любом удобном случае. Из-под обвала торчали лиственничные стволы, разбитые в мокрую щепу.
– Придется обходить. – Полуорк брезгливо потыкал в камни кончиком меча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73