— Вы говорили с куратором Шульцем? — спросил сразу он без приветствий и церемоний.
— Да, — личностный аналитик кивнула.
Затем подробно пересказала содержание своего вчерашнего разговора с куратором.
— Я очень надеюсь, что никаких сюрпризов не будет, — тяжело вздохнул директор. — Но я все же хочу спросить вас, есть ли у него возможность задержать отправление учеников под предлогом расследования?
— Если он не найдет следов дисциплинарных нарушений Громова и Кемпински или свидетелей, готовых в присутствии комиссии подтвердить, что таковые имели место, то нет, — уверенно ответила Мамбата.
Директор посмотрел на нее усталыми красными глазами.
— А вы успели подготовить личностные характеристики на всех шестерых избранников? — спросил он.
— Разумеется. Они уже у администратора Варгес. Думаю, она в любой момент может дать вам распечатки.
Такимура покачал головой:
— Не нужно, я вам доверяю. Единственное, что меня беспокоит, — это вчерашний инцидент с учеником Карлой Маэлз. Вы написали, что она нуждается в систематической поддержке личностного терапевта?
— Да, написала, — Мамбата кивнула. — Мы не можем это скрыть, ради ее же собственного блага. Ее психика очень нестабильна. Проблема в том, что она сама не может принять себя такой, какая она есть. Поэтому подозревает всех и каждого в презрении к ней.
Директор Такимура тяжело вздохнул. Потом открыл ящик стола и вынул пачку сигарет. Несколько раз кликнул пальцами по сенсорному экрану на своем столе, отключая противопожарную систему. Щелкнул зажигалкой и закурил.
— Я знаю, что это запрещено, — виновато сказал он, разгоняя рукой дым, — но ничего не могу с собой поделать. Мне нужно успокоиться. А от транквилизаторов у меня голова перестает работать.
Личностный аналитик понимающе кивнула.
— Вы сильно переживаете за них, директор Такимура, — сказала она.
— Каждый год, — печально согласился директор. — За каждого. Знаете, иногда я даже чувствую обиду, что, уехав в Эден, они больше никогда не дают о себе знать. Потом через какое-то время в медиасреде появляются статьи об их открытиях, премиях, гениальных теориях... И ни одной открытки. Не то чтобы я думал, будто они мне чем-то обязаны... Просто... Просто я действительно волнуюсь за каждого из них, а они...
Мамбата мягко улыбнулась:
— Поверьте, директор, они не делают этого не потому, что не испытывают благодарности, а потому, что даже не подозревают о ваших чувствах... Ведь в Накатоми чувства запрещены, не так ли?
Как и во всем остальном мире, — согласился директор Такимура, выпуская клубы сизо-серого дыма.
* * *
Громов ел молча. Он о чем-то сосредоточенно думал.
— Тебе хватило лимита веса на все вещи, что ты возьмешь с собой? — спросила Дэз.
Максим непонимающе моргнул. Отъезд! Митцу! Чарли! И... Олаф Свенсен! Только в этот момент Громов сообразил, что сегодня он ни разу не видел шантажиста.
— О Дэз... — пробормотал Максим и приложил палец ко лбу. — Прости... Я совсем забыл. Просто утром... Я в таком шоке, что про все забыл. Как там Чарли? Ты сказала, что ходила к нему.
— Нормально. Его хотели отпустить домой вчера, но он не хотел говорить с отцом, поэтому соврал, что давно страдает бессонницей и хотел бы отдохнуть. Доктор погрузил его в магнитный сон на двенадцать часов. Чарли проснулся только-только перед моим приходом. Сказал, домой поедет только за вещами, да и то в последний момент, чтобы не слушать отцовских нотаций.
— Да уж, — усмехнулся Громов, — глядя на нашего Спаркла, я все время думаю, что когда родителям нет до тебя никакого дела, это даже хорошо.
Кемпински пожала плечами.
Тут в столовую влетела Роуз Тэнкс, корреспондент школьной газеты. Не в меру любопытная девчонка с третьего года обучения. Серьезных заданий ей не поручали. Так, слухи, сплетни, опрос общественного мнения. Глаза Роуз сверкали, а на щеках горели красные пятна. Она подбежала к столу неподалеку от Громова и Дэз. Там сидели фотограф и два других корреспондента газеты.
— Представляете! — выпалила она. — Ученик из класса избранников-пятилеток задержан сегодня утром! Многочисленные попытки взлома кредитной системы! Нелегальное подключение к платным цифровым каналам! Воровство в Интернет-магазинах! Куратор Шульц с самого утра вызван в управление упредилки!
Максим молча перевел вопросительный взгляд на Дэз. Та прищурила один глаз.
— Что ты на меня так смотришь? — сказала она. — Я сама не ожидала, что за ним столько всего числится. Полезла в его личный компьютер, считала историю подключений и статистику программ, обалдела, честно говоря, потом пошла искать следы. Сложила все на диск, и утром его содержимое уже было в ящике упредилки.
— Но как... как ты догадалась, что он нарушитель? — удивился Громов.
Дэз изумленно вытаращилась на него:
— По-твоему, это незаметно? Мне сразу почему-то подумалось, что человек, который тайно фотографирует чужие гольфы, чтобы потом шантажировать снимками, хоть раз да пытался взломать кредитную систему, — в голосе Кемпински прозвучала легкая издевка. — И не ошиблась, как видишь. Если кому и место в Бро, так это Свенсену, уж поверь. Тем более он считает тамошних ребят «клевыми». Надеюсь, ему будет с ними весело.
Максим сглотнул и перевел дух. Теперь ему вдруг стало стыдно. Да, Свенсен пытался шантажировать их. Он поставил под угрозу их перевод в Эден. Но! Олаф только грозил, собирался, намеревался... однако не успел причинить никакого вреда! И теперь он задержан упредительной полицией, скорее всего вылетит из Накатоми и попадет в одну из спецшкол типа Бро. Возмездие, что обрушила на голову Олафа безжалостная Дэз, показалось Громову чрезмерным.
— Что? — Кемпински смотрела ему в глаза. — Ты думаешь, я поступила неправильно?
— Нет... — Максим замялся. — Просто... просто... я не думал, что все будет так серьезно.
— У меня не было выбора, — жестко ответила Дэз. — Свенсен не шутил, а мне надо попасть в Эден. Он поплатился справедливо. Я не чувствую за собой вины. Если бы он пошел к Шульцу и куратор получил бы разрешение на проверку моего личного, не школьного компьютера, меня бы вернули в Бро. Так что выбор был простой: или Олаф, или я. Но нарвался он сам, ты же не будешь с этим спорить? Такова жизнь, Макс.
Громов кивнул. Дэз говорила правильные вещи. С ними было невозможно не согласиться. Только вот эту фразу: «Мне надо попасть в Эден », — она произнесла как-то странно.
* * *
В половине пятого Миссис Хайд вызвала всех избранников в кабинет директора.
Почти все явились одновременно. Их рассадили вокруг большого круглого стола. Напротив каждого места в стол были вделаны сенсорные экраны. Рядом лежали тачпены — ручки для письма на экране. В центре по кругу на длинных штативах против каждого стула — по камере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89