Ты уже вычислил этого человека, Кипп, не правда ли?
Кипп усадил ее рядом с собой на каменную скамью.
— И тебя это пугает, Мери. Потому что это было бы плохо для Джека, для всех нас. А особенно для тебя. Я знаю, что ты боготворила его с самого детства.
Мери отвернулась и устремила взгляд в сад.
— Мне кажется, Кипп, что в последнее время мы с тобой при встрече не говорим ни о чем серьезном, а только о всякой чепухе. Почему ты все время задаешь мне один и тот же вопрос?
Она почувствовала, как большая рука Киппа сжала ее ладонь, и непрошеные слезы навернулись на глаза.
— Потому что мне надо это знать, дорогая моя.
Как же ей хотелось относиться к Киппу не только как к хорошему другу! Но он был только другом, как ни печально, она не могла относиться к нему иначе. Всю свою жизнь она бредила Джеком. Никогда не было никого другого. Никого другого она и не хотела.
— Прости, Кипп, мне очень жаль, — прошептала она. — Правда.
Он слегка похлопал ее по руке, прежде чем отпустить, и, поднявшись, сказал, пожалуй, слишком весело:
— Ну что ж. Окончательно и бесповоротно. Я и сам догадывался, но ты же меня знаешь — я неисправимый мечтатель. Так что ты хочешь, что бы я сделал?
— Ты все же готов мне помочь? — Мери встала и обняла Киппа. — Ах, Кипп, я правда люблю тебя. Ты самый лучший друг, какого только можно пожелать.
— Спасибо, дорогая моя. Если ты когда-нибудь повторишь эти две фразы в том же порядке, мне останется только утопиться. — Он высвободился из ее рук. — Погоди, дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я проводил ночи напролет на большой дороге, где, возможно, меня подстерегает смерть или простуда, в ожидании преступника, который выдает себя за нашего дорогого Джека, а потом притащил бы негодяя в полицию. Угадал?
— Точнее не скажешь. — Мери взяла Киппа за руку, и они пошли обратно к дому. — Но туда ты пойдешь не один, а вместе со мной. Если Джек ничего не собирается делать для собственного спасения, это сделаем мы.
— А потом он меня убьет за то, что я не уберег тебя от опасности. Нет, дорогая моя, как хочешь, я не могу тебе это позволить.
— Ну Кипп, — пыталась подольститься Мери, — ты знаешь, что я не кисейная барышня и езжу верхом не хуже тебя. И стреляю не хуже, если придется. По-моему, мы должны выехать около десяти вечера. Все, что ты должен будешь сделать, — это привести для меня лошадь и ждать меня в том конце сада…
Джек подождал, пока Кипп и Мери свернули на дорожку к дому. Потом вышел из тени деревьев и взглянул на темнеющее небо.
— Он сдастся еще до того, как они переступят порог дома, — заявил он, обращаясь к едва проглядывавшим звездам. — Он всегда выполняет все ее прихоти. И чем более несуразен и глуп ее план, тем больше шансов, что он согласится в нем участвовать.
Досчитав до десяти, направился к дому. Он был уверен, что Мери постарается как можно скорее закончить обед и, не дожидаясь чая, удалится под тем предлогом, что она устала и ей хочется пораньше лечь спать.
— Мы пойдем с ними, — сказал Клэнси. Он сидел на ветке большого дерева.
— Тоже будем охотиться на разбойника? — спросил Клуни. Он вылез из розового куста и вышел на дорожку. — Ну уж нет. Мне вовсе не улыбается трястись в седле всю ночь. Не в том мы уже возрасте.
— Ерунда! Мы сейчас здоровее, чем были тридцать лет назад. — Клэнси спланировал на землю и встал перед другом подбоченясь. — Я думаю надеть зеленую двойку, а ты? Мы должны быть готовы к десяти часам, чтобы встретить их в том конце сада. Выше голову, друг!
Не подозревая о планах Клэнси и Клуни, Джек вошел в большую гостиную и всем поклонился. В тот же момент Максвелл провозгласил, что обед подан. Взяв под руку Мери, прежде чем Кипп успел встать, Джек повел ее в столовую, восторгаясь ее платьем и прической, а также умением держаться как истинная леди.
— Какая разительная перемена, Мери! — говорил он, с удовольствием наблюдая, как горячая краска заливает ее щеки. — Раз мы решили быть откровенными друг с другом, признаюсь, было время, когда я отчаялся, что ты вообще повзрослеешь. Но теперь я вижу, что ты взрослая, и очень этим доволен. Ты хотела, чтобы я относился к тебе как к взрослой, Мери. Сегодня как раз подходящий вечер. Мы сможем поговорить после обеда, как ты думаешь?
— Спасибо тебе, Джек. — Она произнесла каждое слово будто сквозь зубы, чем снова порадовала — внутренне — Джека. Мери поняла, что он поставил ее перед выбором, хотя и не могла знать, что он сделал это намеренно. — Как тебе известно, я живу лишь для того, чтобы ты мной гордился. Но сегодня был такой длинный день — пришлось решать множество проблем, — и я очень устала. Ты не против, если мы отложим наш разговор на завтра?
С этой минуты пошло так, как Джек и предполагал. Мери подготовила почву, рассказывая о том, сколько сегодня было забот и хлопот. Несколько раз она зевнула в кулачок, закрывала глаза и вздыхала. Наконец заявила:
— Я так устала. Наверное, наступает старость. Джек спрятал улыбку, прикрыв рот рукой, и вспомнил строчку из Шекспира, которой его научил Клэнси: «Неплохо сказано, но вы сгустили краски».
— Как все вкусно! — сказал он, когда обед был закончен. — Я соскучился по простой английской кухне. И знаете, мне уже несколько дней ужасно хочется сыграть в шахматы. Мери, ты ведь не забыла, чему я тебя учил? Может, сыграем с тобой партию, а Уолтер выберет, с кем ему играть — с Киппом или Алоизиусом?
— Хотя я очень люблю играть в шахматы, — сказал Алоизиус, — наблюдать за играющими я люблю еще больше. Но сегодняшний вечер — исключение. Мне пришлось целый день работать вместе с достопочтенным мистером Поппо, и, честно говоря, я мечтаю поскорее добраться до постели. Так что вам придется обойтись без меня.
— И без меня, — поддержал Алоизиуса Уолтер, вставая из-за стола. — Я весь день изучал бухгалтерские книги, и у меня страшно устали глаза. Поэтому прошу меня извинить, лорд Уиллоуби, не возражаете, если мы сыграем как-нибудь в другой раз?
— Конечно, конечно, — с готовностью, чуть поспешной, откликнулся Кипп. — Если честно, я и сам утомился: провел весь день с моим поверенным. Подписывал какие-то бумаги, притворяясь, будто знаю, что подписываю. К десяти часам я буду уже крепко спать. — Он нарочито громко зевнул и даже почесал себе живот, как старик, мечтающий о том, чтобы соснуть.
— Неужели? — Джек снова посмотрел на Мери, когда Уолтер и Алоизиус вместе покинули столовую. Оба выглядели как парочка котов с перышками канарейки, торчащими изо рта. Неужели все обитатели Колтрейна собираются сегодня ночью охотиться на Рыцаря Ночи? — Что ж, дорогая, после того как мы избавились от перетрудившегося Киппа, прежде чем он упал лицом в тарелку, нас осталось только двое.
— Нас было бы двое, — согласилась Мери, — если бы я хотела играть в шахматы, а я не хочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Кипп усадил ее рядом с собой на каменную скамью.
— И тебя это пугает, Мери. Потому что это было бы плохо для Джека, для всех нас. А особенно для тебя. Я знаю, что ты боготворила его с самого детства.
Мери отвернулась и устремила взгляд в сад.
— Мне кажется, Кипп, что в последнее время мы с тобой при встрече не говорим ни о чем серьезном, а только о всякой чепухе. Почему ты все время задаешь мне один и тот же вопрос?
Она почувствовала, как большая рука Киппа сжала ее ладонь, и непрошеные слезы навернулись на глаза.
— Потому что мне надо это знать, дорогая моя.
Как же ей хотелось относиться к Киппу не только как к хорошему другу! Но он был только другом, как ни печально, она не могла относиться к нему иначе. Всю свою жизнь она бредила Джеком. Никогда не было никого другого. Никого другого она и не хотела.
— Прости, Кипп, мне очень жаль, — прошептала она. — Правда.
Он слегка похлопал ее по руке, прежде чем отпустить, и, поднявшись, сказал, пожалуй, слишком весело:
— Ну что ж. Окончательно и бесповоротно. Я и сам догадывался, но ты же меня знаешь — я неисправимый мечтатель. Так что ты хочешь, что бы я сделал?
— Ты все же готов мне помочь? — Мери встала и обняла Киппа. — Ах, Кипп, я правда люблю тебя. Ты самый лучший друг, какого только можно пожелать.
— Спасибо, дорогая моя. Если ты когда-нибудь повторишь эти две фразы в том же порядке, мне останется только утопиться. — Он высвободился из ее рук. — Погоди, дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я проводил ночи напролет на большой дороге, где, возможно, меня подстерегает смерть или простуда, в ожидании преступника, который выдает себя за нашего дорогого Джека, а потом притащил бы негодяя в полицию. Угадал?
— Точнее не скажешь. — Мери взяла Киппа за руку, и они пошли обратно к дому. — Но туда ты пойдешь не один, а вместе со мной. Если Джек ничего не собирается делать для собственного спасения, это сделаем мы.
— А потом он меня убьет за то, что я не уберег тебя от опасности. Нет, дорогая моя, как хочешь, я не могу тебе это позволить.
— Ну Кипп, — пыталась подольститься Мери, — ты знаешь, что я не кисейная барышня и езжу верхом не хуже тебя. И стреляю не хуже, если придется. По-моему, мы должны выехать около десяти вечера. Все, что ты должен будешь сделать, — это привести для меня лошадь и ждать меня в том конце сада…
Джек подождал, пока Кипп и Мери свернули на дорожку к дому. Потом вышел из тени деревьев и взглянул на темнеющее небо.
— Он сдастся еще до того, как они переступят порог дома, — заявил он, обращаясь к едва проглядывавшим звездам. — Он всегда выполняет все ее прихоти. И чем более несуразен и глуп ее план, тем больше шансов, что он согласится в нем участвовать.
Досчитав до десяти, направился к дому. Он был уверен, что Мери постарается как можно скорее закончить обед и, не дожидаясь чая, удалится под тем предлогом, что она устала и ей хочется пораньше лечь спать.
— Мы пойдем с ними, — сказал Клэнси. Он сидел на ветке большого дерева.
— Тоже будем охотиться на разбойника? — спросил Клуни. Он вылез из розового куста и вышел на дорожку. — Ну уж нет. Мне вовсе не улыбается трястись в седле всю ночь. Не в том мы уже возрасте.
— Ерунда! Мы сейчас здоровее, чем были тридцать лет назад. — Клэнси спланировал на землю и встал перед другом подбоченясь. — Я думаю надеть зеленую двойку, а ты? Мы должны быть готовы к десяти часам, чтобы встретить их в том конце сада. Выше голову, друг!
Не подозревая о планах Клэнси и Клуни, Джек вошел в большую гостиную и всем поклонился. В тот же момент Максвелл провозгласил, что обед подан. Взяв под руку Мери, прежде чем Кипп успел встать, Джек повел ее в столовую, восторгаясь ее платьем и прической, а также умением держаться как истинная леди.
— Какая разительная перемена, Мери! — говорил он, с удовольствием наблюдая, как горячая краска заливает ее щеки. — Раз мы решили быть откровенными друг с другом, признаюсь, было время, когда я отчаялся, что ты вообще повзрослеешь. Но теперь я вижу, что ты взрослая, и очень этим доволен. Ты хотела, чтобы я относился к тебе как к взрослой, Мери. Сегодня как раз подходящий вечер. Мы сможем поговорить после обеда, как ты думаешь?
— Спасибо тебе, Джек. — Она произнесла каждое слово будто сквозь зубы, чем снова порадовала — внутренне — Джека. Мери поняла, что он поставил ее перед выбором, хотя и не могла знать, что он сделал это намеренно. — Как тебе известно, я живу лишь для того, чтобы ты мной гордился. Но сегодня был такой длинный день — пришлось решать множество проблем, — и я очень устала. Ты не против, если мы отложим наш разговор на завтра?
С этой минуты пошло так, как Джек и предполагал. Мери подготовила почву, рассказывая о том, сколько сегодня было забот и хлопот. Несколько раз она зевнула в кулачок, закрывала глаза и вздыхала. Наконец заявила:
— Я так устала. Наверное, наступает старость. Джек спрятал улыбку, прикрыв рот рукой, и вспомнил строчку из Шекспира, которой его научил Клэнси: «Неплохо сказано, но вы сгустили краски».
— Как все вкусно! — сказал он, когда обед был закончен. — Я соскучился по простой английской кухне. И знаете, мне уже несколько дней ужасно хочется сыграть в шахматы. Мери, ты ведь не забыла, чему я тебя учил? Может, сыграем с тобой партию, а Уолтер выберет, с кем ему играть — с Киппом или Алоизиусом?
— Хотя я очень люблю играть в шахматы, — сказал Алоизиус, — наблюдать за играющими я люблю еще больше. Но сегодняшний вечер — исключение. Мне пришлось целый день работать вместе с достопочтенным мистером Поппо, и, честно говоря, я мечтаю поскорее добраться до постели. Так что вам придется обойтись без меня.
— И без меня, — поддержал Алоизиуса Уолтер, вставая из-за стола. — Я весь день изучал бухгалтерские книги, и у меня страшно устали глаза. Поэтому прошу меня извинить, лорд Уиллоуби, не возражаете, если мы сыграем как-нибудь в другой раз?
— Конечно, конечно, — с готовностью, чуть поспешной, откликнулся Кипп. — Если честно, я и сам утомился: провел весь день с моим поверенным. Подписывал какие-то бумаги, притворяясь, будто знаю, что подписываю. К десяти часам я буду уже крепко спать. — Он нарочито громко зевнул и даже почесал себе живот, как старик, мечтающий о том, чтобы соснуть.
— Неужели? — Джек снова посмотрел на Мери, когда Уолтер и Алоизиус вместе покинули столовую. Оба выглядели как парочка котов с перышками канарейки, торчащими изо рта. Неужели все обитатели Колтрейна собираются сегодня ночью охотиться на Рыцаря Ночи? — Что ж, дорогая, после того как мы избавились от перетрудившегося Киппа, прежде чем он упал лицом в тарелку, нас осталось только двое.
— Нас было бы двое, — согласилась Мери, — если бы я хотела играть в шахматы, а я не хочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74