А почему она сопротивляется? Ведь это всего лишь похоть.
– Если вы хотите чего-то, Андра, вам нужно только протянуть руку и получить это. Если вы хотите меня, вам нужно сделать по крайней мере один шаг в мою сторону. Всего лишь один шаг.
Она расстегнула на нем панталоны. Он стоял, терпеливо ждал и смотрел. Белья на нем не было, что удивило ее и заставило задуматься, носит ли он вообще белье, или просто не надел его, будучи уверен, что она поведет себя именно так, как он задумал.
А возможно, дело было не в том, что он уверен в ней, а в том, что он уверен в себе. Он может отдать себя всего целиком, потому что в душе у него нет никаких темных мест, никаких отвратительных шрамов, которые он боится показывать, и призракам незачем преследовать его, как преследуют ее воспоминания о бросивших ее мужчинах.
Понадобилось все присутствие духа, чтобы стянуть с него панталоны, и тогда она поняла – нет, Хэдден ничего не скрывает. Он очень гордится собой, всем собой, и думает, что она тоже будет горда собой, когда он заставит ее отбросить ложный стыд.
Ну что же, очень может быть – если говорить о теле. Но свою душу она оставит в неприкосновенности. Впрочем, Хэдден вполне удовлетворится ее телом. Тело свое она ему отдаст.
Приняв такое решение, она провела пальцами по всему его телу. Она не знала, вызвала ли у него те же чувства, какие испытывала сама, но его полузакрытые глаза и втянутый с шумом воздух вселили в нее самые радужные надежды. Пока Хэдден отвлекся, она подняла одну ногу на скамью, согнула ее в колене, пытаясь принять небрежную позу.
Но он все заметил.
– Мне нравятся эти цветочки. – Став на колени рядом с ней, он потеребил пальцами розетку на ее подвязке. – Они намекают на то, что находится выше.
Он осторожно потеребил сердцевину розового бутона, и это прикосновение вызвало дрожь у нее внутри. Почти против ее воли бедра вздрогнули в ответ.
– Двигайтесь еще, – велел он. – И смотрите, какое впечатление производят на меня ваши движения.
Под тем углом зрения, с какого она смотрела на него, все в нем казалось смелым и мускулистым. Его слегка волосатые бедра говорили о годах, проведенных в седле; живот – о том, что он человек деятельный; а… она провела рукой по длинной мышце, идущей от паха к колену.
– Вы не собираетесь снять с себя фрак?
– Что? – Хэдден был весь поглощен движением ее руки. Андра таинственно улыбнулась и спросила, чтобы запастись еще одним воспоминанием:
– Если вы согласны, я буду вашим камердинером.
Он был весь поглощен своим наслаждением, но теперь его внимание устремилось на нее.
– Еще один шаг?
Большой шаг, подумала она и осторожно села. Первый шаг она сделала без всяких уговоров и намеков. Хэдден с каким-то очарованным видом следил за ней глазами, когда она стягивала фрак с его плеч. Потом она осмотрела его галстук, жилет и рубашку. Положив руки на галстук, Андра сказала:
– За это мне полагаются очень большие чаевые.
– Вы их получите, – пообещал Хэдден, и она раздела его догола.
Он говорил не о деньгах. Когда она швырнула его одежду через всю комнату, он сказал:
– Мне бы хотелось, чтобы вы попытались сделать нечто новенькое.
– Иное? – Все, что происходило, и без того было новеньким.
– Ложитесь лицом вниз и почувствуйте, как шерсть ласкает ваши груди и живот.
– Лицом вниз? Не пойдет.
Он подавил усмешку, и Андра поняла, что сказала глупость.
– Любовных приемов существует великое множество, и не хватит ночей, чтобы экспериментировать с ними. Но уверяю вас, мы сделаем все возможное, чтобы испытать все эти приемы.
– Вот как. – Она размышляла над его словами, в то время как руки скользнули вниз по его торсу и снова обхватили его. Он был готов, совершенно готов… – Да, – задумчиво сказала она. – Вполне вероятно. – И, наверное, очень приятно. И с нарочитой небрежностью она вытянулась на скамье лицом вниз.
– Подвигайтесь на шкуре. – Он погладил ее. – Подвигайтесь. Вам будет приятно.
Очень может быть, что в этой позе, открывающей Андру его взгляду, было что-то детское, но чувствовала она себя во все не как дитя, особенно когда сделала так, как он велел, и подвигалась. Живот ощутил приятное прикосновение шерсти, а соски затвердели от трения. Андра закрыла глаза, сосредоточившись на этих ощущениях, а позади нее раздался его тихий смех.
– Вот так-то, – Хэдден провел пальцем по внутренней стороне ее бедра, и Андра застыла в ожидании. Когда она жалобно застонала, он вошел в нее медленным, твердым и безжалостным движением и сказал:
– Вы моя.
– Нет. – Но услышал ли он ее? Она едва могла говорить. Все в ней гудело, всю ее переполняло ощущение изобилия, она принимала его всего и отвечала ему радостью.
– Вы меня чувствуете? – спросил он.
– Да.
– На самом деле чувствуете? Я не лежу на вас, вы не лежите на мне, и мы соприкасаемся только одной частью. – Он подвигался в ней. – Вот этой частью. Достаточно одного рывка, чтобы разбудить в вас страсть.
Туда-обратно, туда-обратно; трение в теле от его движений, трение в голове от его слов.
– Ваши ощущения станут богаче, если я прикоснусь к вам?
И он нашел ее бутон и нажал на него.
Ожидание, предвкушение, желание, наслаждение – от всего этого она стала повышенно чувствительной и теперь рванулась и чуть не отпрыгнула от него.
– Это слишком, да, Андра? – Его прикосновение стало легким, это был не более чем шепот, но все равно ей он казался громче барабанного стука. – Так лучше?
– Не нуждаюсь в вас. – Она не смогла даже выговорить всю фразу полностью и попыталась еще раз. – Я не…
– Теперь вы. Покажите мне, что вам нравится.
От прикосновения Хэддена она ожила, и его чистосердечное одобрение страсти заставило эту страсть расцвести – так расцветает от полива цветок, страдавший от засухи.
– Мне не нужно большего, – выговорила она наконец. Она содрогнулась, отдавшись во власть своей чувственности, получившей поощрение.
– Я чувствую… все. – Он втянул в себя воздух. – Вы держите меня, вы обхватили меня. Повторите еще раз.
Хриплый голос выдал его. Значит, Хэдден хочет удовлетворить ее, а сам при этом сохраняет полное самообладание.
Это привело Андру в ярость. Как он смеет сохранять самообладание, когда вся ее хваленая дисциплина исчезла?
И чтобы сквитаться с ним, она прикоснулась – но не к себе, а к нему.
Он взревел, как жеребец в половом исступлении, унося ее с собой в наслаждение.
И тут она увидела прямо перед собой статуэтку распаленного страстью жеребца. Этот откровенный символ торжествующего Эроса мелькнул у нее перед глазами, а потом Андра еще раз достигла высшей точки. И, опустив голову, зарылась лицом в овечью шерсть, шелковистое руно заглушило ее крики.
Глава 8
Хэдден был обычным мужчиной с обычными потребностями и обычным характером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15