Маныч, с волчьей морды которого до сих пор не сошли синяки, очень обрадовался, узнав, кто отделал его в квартире Умара, и майору стоило немалых трудов умерить пыл хрящелицего, который рвался понаделать в Инкассаторе дырок, мстя за свое достоинство. Это обошлось ему в кругленькую сумму, при воспоминании о которой майор не сдержал короткий вздох. Его счет к Инкассатору рос не по дням, а по часам, и он очень надеялся, что ему удастся заставить Филатова отработать все сполна.
Сигарета догорела до самого фильтра, и майор сунул бычок в провонявшую никотином, перепачканную серым пеплом пасть открытой пепельницы. Он увидел в боковом зеркале подходившего к машине высокого кавказца, который ежился и втягивал голову в плечи, пытаясь спастись от мелкого моросящего дождя. Некоторое время майор с мстительным удовольствием любовался лиловым оттенком, который приобрело смуглое лицо озябшего кавказца, затем это лицо исчезло из поля зрения, позади с чмокающим звуком распахнулась дверца, и машина заметно осела на одну сторону под тяжестью втиснувшегося в нее человека.
– Куда поедем, командир? – не оборачиваясь, спросил Разгонов.
Вместо ответа в шею ему уперлось что-то твердое и холодное. Он понял, что это ствол пистолета.
– Не шуми, дорогой, – сказал кавказец. – Ствол отдай, ладно?
Холодное пистолетное дуло при этом слегка передвинулось. Теперь оно упиралось майору в основание черепа. Сухо щелкнул взведенный курок.
– Поаккуратнее, приятель, – сказал Разгонов, осторожно вынимая из наплечной кобуры обшарпанный “ТТ” и рукоятью вперед передавая его на заднее сиденье.
– Давай, что в карманах, – скомандовал чеченец. – Нож давай, граната.., что есть, все давай. Разгонов молча отдал ему пружинный нож и кастет.
– Это все? – подозрительно осведомился телохранитель Умара.
– Да нет, конечно. Есть еще одна штука, но я ее тебе не отдам. Сам возьми, если хочешь.
Он показал подбородком на ширинку своих брюк.
– Много говоришь, слушай, – вспыхнув, процедил сквозь зубы кавказец. – Будешь столько говорить – возьму твою штуку и тебе скормлю.
– Вали отсюда, шестерка, пока я тебя этой штукой не накормил, – холодно сказал Разгонов. – Тебя послали оружие забрать? Ты забрал. Вот и хромай отсюда, баранья башка, пока я не разозлился. А еще раз вякнешь – скажу Умару, что ты, козел, от мусоров бабки получаешь.
– Умар не поверит, – презрительно отозвался кавказец. – Умар мне брат. Он тебя зарежет, пес.
– Умар мне брат, но истина дороже, – тихо пробормотал себе под нос Разгонов. – Поверит, – сказал он, обращаясь к телохранителю. – Еще как поверит, и будешь ты ходить с собственными яйцами в карманах. Все, пошел вон! Скажи Умару, что все чисто, и исчезни. Только оружие потом верни, не забудь. Знаю я вас, джигитов.
– Ш-шакал, – с чувством прошипел кавказец и неуклюже выбрался из машины.
Через минуту его место занял Умар. Когда он с удобством разместился на заднем сиденье, по салону автомобиля поплыл смешанный аромат дорогого одеколона и турецкого табака, сквозь который, вопреки обыкновению, пробивался затхлый запашок подвала.
– Зачем звал? – спросил Умар, закуривая свою турецкую сигарету и нервным жестом убирая в карман зажигалку.
Разгонов покосился на него в зеркало. Для постороннего Умар выглядел как огурчик, но майор, знавший его как облупленного, без труда заметил запавшие щеки и темные круги под глазами, да и сами глаза за то время, что они не виделись, приобрели желтовато-розовый оттенок, словно были наполнены подкрашенным кровью гноем. Майор сдержал улыбку, запустил двигатель и не спеша поехал по Садовому кольцу, огибая Центр против часовой стрелки.
– Понтиак, – сказал он. – Понтиак принял решение. Война, Умар.
– Этот пес умрет, – высокомерно отреагировал чеченец. – Умрет как собака.
– Ясное дело, что как собака, – со скрытой издевкой согласился Разгонов. – Как же еще может умереть пес? Только давай без кинжалов в зубах, зеленых знамен, кровавых клятв и прочей мелодрамы. Я работаю за деньги, а скрипеть зубами и сверкать глазами будешь у себя в подвале.
Умар рывком подался вперед, одной рукой ухватившись за подголовник водительского кресла, а Другой за пистолет.
– Откуда знаешь про подвал? – спросил он, свирепо вращая белками. – Кто сказал?
– Никто не сказал, – лениво ответил Разгонов, даже не повернув головы. – Ты себя нюхал? Кстати, сядь на место, дышать нечем…
Чеченец шумно задышал, и в течение нескольких секунд Разгонов ждал удара ножом в шею. Чтобы хотя бы отчасти обезопасить себя, он резко увеличил скорость. Деревья, столбы и бульварные решетки замелькали, сливаясь в рябую ленту. Убить водителя в такой ситуации мог только законченный псих, но это не очень успокоило Разгонова: по его мнению, чеченцы все были психами.
Наконец Умар перестал пыхтеть у него над ухом, пробормотал что-то на своем наречии и откинулся на спинку сиденья.
– Все? – спросил Разгонов. – Давай бабки, Умар. У меня для тебя есть информация и кое-какие соображения.
– Сколько хочешь? – быстро спросил чеченец. Этот вопрос уже успел порядком надоесть Разгонову. Цена сотрудничества была определена раз и навсегда, но Умар никогда не упускал случая поторговаться, надеясь, что его информатор однажды размякнет и позволит уменьшить оговоренную сумму.
– Не валяй дурака, Умар, – спокойно сказал Разгонов. – Не кишмиш покупаешь.
– Э! А ты знаешь, что такое кишмиш?
– Да плевать я на него хотел, – дипломатично ответил майор, понятия не имевший, что это такое и по ассоциации считавший, что кишмиш – это какая-то экзотическая разновидность плова. – Гони деньги, Умар!
– Деньги, деньги, – недовольно пробормотал чеченец и бросил на сиденье рядом с Разгоновым пухлый конверт. – Возьми свои деньги! Всех вас, русских, можно купить.
Ведя машину левой рукой, майор отогнул клапан конверта, бросил быстрый взгляд на его содержимое и с сомнением покачал головой.
– Дело говори, – напомнил Умар.
– Какое дело? Ах, дело! Так вот, – он небрежно затолкал конверт с деньгами во внутренний карман плаща и не спеша раскурил сигарету. – Понтиак назначил цену за твою голову. Пока охотников на эти бабки нет, но наш Костя намерен подписать на это дело Инкассатора…
– Кого?
– Соседа твоего! Ну, который твою зад…
– Молчи, шакал!!!
– Молчу, молчу… Ну, в общем, ты понял, о ком речь.
– Свинья, – с отвращением произнес Умар. – А я его братом называл! Сам зарежу, как барана!
– Это ты всегда успеешь, – небрежно заметил Разгонов. – А лучше будет, если он пришьет Понтиака, а охрана Понтиака пришьет его. У нас говорят: убить одним выстрелом двух зайцев.
– Да? – заинтересованно переспросил Умар. – Как его заставить, слушай? Я деньги предлагал, не берет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Сигарета догорела до самого фильтра, и майор сунул бычок в провонявшую никотином, перепачканную серым пеплом пасть открытой пепельницы. Он увидел в боковом зеркале подходившего к машине высокого кавказца, который ежился и втягивал голову в плечи, пытаясь спастись от мелкого моросящего дождя. Некоторое время майор с мстительным удовольствием любовался лиловым оттенком, который приобрело смуглое лицо озябшего кавказца, затем это лицо исчезло из поля зрения, позади с чмокающим звуком распахнулась дверца, и машина заметно осела на одну сторону под тяжестью втиснувшегося в нее человека.
– Куда поедем, командир? – не оборачиваясь, спросил Разгонов.
Вместо ответа в шею ему уперлось что-то твердое и холодное. Он понял, что это ствол пистолета.
– Не шуми, дорогой, – сказал кавказец. – Ствол отдай, ладно?
Холодное пистолетное дуло при этом слегка передвинулось. Теперь оно упиралось майору в основание черепа. Сухо щелкнул взведенный курок.
– Поаккуратнее, приятель, – сказал Разгонов, осторожно вынимая из наплечной кобуры обшарпанный “ТТ” и рукоятью вперед передавая его на заднее сиденье.
– Давай, что в карманах, – скомандовал чеченец. – Нож давай, граната.., что есть, все давай. Разгонов молча отдал ему пружинный нож и кастет.
– Это все? – подозрительно осведомился телохранитель Умара.
– Да нет, конечно. Есть еще одна штука, но я ее тебе не отдам. Сам возьми, если хочешь.
Он показал подбородком на ширинку своих брюк.
– Много говоришь, слушай, – вспыхнув, процедил сквозь зубы кавказец. – Будешь столько говорить – возьму твою штуку и тебе скормлю.
– Вали отсюда, шестерка, пока я тебя этой штукой не накормил, – холодно сказал Разгонов. – Тебя послали оружие забрать? Ты забрал. Вот и хромай отсюда, баранья башка, пока я не разозлился. А еще раз вякнешь – скажу Умару, что ты, козел, от мусоров бабки получаешь.
– Умар не поверит, – презрительно отозвался кавказец. – Умар мне брат. Он тебя зарежет, пес.
– Умар мне брат, но истина дороже, – тихо пробормотал себе под нос Разгонов. – Поверит, – сказал он, обращаясь к телохранителю. – Еще как поверит, и будешь ты ходить с собственными яйцами в карманах. Все, пошел вон! Скажи Умару, что все чисто, и исчезни. Только оружие потом верни, не забудь. Знаю я вас, джигитов.
– Ш-шакал, – с чувством прошипел кавказец и неуклюже выбрался из машины.
Через минуту его место занял Умар. Когда он с удобством разместился на заднем сиденье, по салону автомобиля поплыл смешанный аромат дорогого одеколона и турецкого табака, сквозь который, вопреки обыкновению, пробивался затхлый запашок подвала.
– Зачем звал? – спросил Умар, закуривая свою турецкую сигарету и нервным жестом убирая в карман зажигалку.
Разгонов покосился на него в зеркало. Для постороннего Умар выглядел как огурчик, но майор, знавший его как облупленного, без труда заметил запавшие щеки и темные круги под глазами, да и сами глаза за то время, что они не виделись, приобрели желтовато-розовый оттенок, словно были наполнены подкрашенным кровью гноем. Майор сдержал улыбку, запустил двигатель и не спеша поехал по Садовому кольцу, огибая Центр против часовой стрелки.
– Понтиак, – сказал он. – Понтиак принял решение. Война, Умар.
– Этот пес умрет, – высокомерно отреагировал чеченец. – Умрет как собака.
– Ясное дело, что как собака, – со скрытой издевкой согласился Разгонов. – Как же еще может умереть пес? Только давай без кинжалов в зубах, зеленых знамен, кровавых клятв и прочей мелодрамы. Я работаю за деньги, а скрипеть зубами и сверкать глазами будешь у себя в подвале.
Умар рывком подался вперед, одной рукой ухватившись за подголовник водительского кресла, а Другой за пистолет.
– Откуда знаешь про подвал? – спросил он, свирепо вращая белками. – Кто сказал?
– Никто не сказал, – лениво ответил Разгонов, даже не повернув головы. – Ты себя нюхал? Кстати, сядь на место, дышать нечем…
Чеченец шумно задышал, и в течение нескольких секунд Разгонов ждал удара ножом в шею. Чтобы хотя бы отчасти обезопасить себя, он резко увеличил скорость. Деревья, столбы и бульварные решетки замелькали, сливаясь в рябую ленту. Убить водителя в такой ситуации мог только законченный псих, но это не очень успокоило Разгонова: по его мнению, чеченцы все были психами.
Наконец Умар перестал пыхтеть у него над ухом, пробормотал что-то на своем наречии и откинулся на спинку сиденья.
– Все? – спросил Разгонов. – Давай бабки, Умар. У меня для тебя есть информация и кое-какие соображения.
– Сколько хочешь? – быстро спросил чеченец. Этот вопрос уже успел порядком надоесть Разгонову. Цена сотрудничества была определена раз и навсегда, но Умар никогда не упускал случая поторговаться, надеясь, что его информатор однажды размякнет и позволит уменьшить оговоренную сумму.
– Не валяй дурака, Умар, – спокойно сказал Разгонов. – Не кишмиш покупаешь.
– Э! А ты знаешь, что такое кишмиш?
– Да плевать я на него хотел, – дипломатично ответил майор, понятия не имевший, что это такое и по ассоциации считавший, что кишмиш – это какая-то экзотическая разновидность плова. – Гони деньги, Умар!
– Деньги, деньги, – недовольно пробормотал чеченец и бросил на сиденье рядом с Разгоновым пухлый конверт. – Возьми свои деньги! Всех вас, русских, можно купить.
Ведя машину левой рукой, майор отогнул клапан конверта, бросил быстрый взгляд на его содержимое и с сомнением покачал головой.
– Дело говори, – напомнил Умар.
– Какое дело? Ах, дело! Так вот, – он небрежно затолкал конверт с деньгами во внутренний карман плаща и не спеша раскурил сигарету. – Понтиак назначил цену за твою голову. Пока охотников на эти бабки нет, но наш Костя намерен подписать на это дело Инкассатора…
– Кого?
– Соседа твоего! Ну, который твою зад…
– Молчи, шакал!!!
– Молчу, молчу… Ну, в общем, ты понял, о ком речь.
– Свинья, – с отвращением произнес Умар. – А я его братом называл! Сам зарежу, как барана!
– Это ты всегда успеешь, – небрежно заметил Разгонов. – А лучше будет, если он пришьет Понтиака, а охрана Понтиака пришьет его. У нас говорят: убить одним выстрелом двух зайцев.
– Да? – заинтересованно переспросил Умар. – Как его заставить, слушай? Я деньги предлагал, не берет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85