– Роберт тоже говорит, что он не был бы так к ней милостив. Когда Мэг уходила, у нее было столько вещей, что, думаю, она не чуралась воровства. Я хотел отправить ее на поселение в лес, но она заняла один из домов в деревне. Поэтому я приказал Дженни и Пег присоединиться к ней. Без поддержки Мэг этим женщинам придется здесь не сладко.
– Ты думаешь, они помогали ей строить козни против нас?
– Думаю, они знали о ее планах, но не предупредили меня. А за такие вещи тоже нужно наказывать.
– Джоан будет рада.
– Да, хотя, как мне показалось, Малькольм был очень расстроен. Но все равно нужно было навести порядок в доме. Эти три шлюхи могут заниматься своим делом в деревне. Мосластый сказал мне, что, по словам Майри, во многих местах это обычное дело.
– Майри много путешествовала?
– Они с матерью пришли к нам из другого клана, после того как умер отец Майри. К сожалению, они появились в Дейлкладаче незадолго до начала резни, и мать Майри была смертельно ранена. Она прожила совсем не долго.
– Как много детей осталось сиротами, – вздохнула Джиллианна.
Коннор с усилием отогнал от себя грустные воспоминания, взял жену за руку, и они вдвоем направились в главный зал. Каково же было его удивление, когда он увидел, что все уже сидят за столом. Он сел и начал накладывать еду на тарелку. Вдруг он понял, что его люди не могли знать, когда он спустится к столу. Еда в доме не подавалась в одно и то же время, и он не слышал, чтобы кто-то звонил в колокольчик, созывая всех к столу. Наконец любопытство перевесило, и он спросил:
– Откуда вы узнали, когда начнется ужин? Я не слышал колокольчика или другого сигнала.
– Нам не нужен колокольчик, – ухмыльнулся Дэрмот. – Мы ждем стонов.
– Каких стонов?
– Ну, обычных стонов. Как только из твоей спальни раздаются стоны, мы уже знаем, что вы спуститесь в зал через полчаса. Правда, бывает, вам хватает и пятнадцати минут.
Щеки Джиллианны залил густой румянец. Все мужчины смотрели на нее и смеялись. Она уронила голову на сложенные руки. Ей страшно захотелось спрятаться, а еще лучше провалиться сквозь землю.
Она как раз молилась о том, чтобы под ней разверзся пол, как вдруг до ее слуха донесся странный звук. Она подняла голову и посмотрела на Коннора. Ей потребовалась целая минута, чтобы понять – он смеялся! Смеялся громко и открыто, как мальчишка! Люди, сидящие за столом, с удовольствием присоединились к нему. Джиллианна испытала досаду и стыд от того, что ее муж тоже смеялся над ней.
– Мы не пользуемся колокольчиком с тех пор, как ты начал принимать ванну в своей спальне, – сквозь смех проговорил Дэрмот.
Джиллианна рассердилась.
– Мои стоны не такие уж громкие, – проворчала она.
– Нет? – воскликнул Джеймс. – Да от них могли бы обрушиться стены Иерихона. – От смеха он согнулся пополам и, чтобы не упасть, прислонился к Мосластому.
– Вы ведете себя как дети. – Она встала и взяла свою тарелку: – Я буду есть на кухне. – Она заметила, что Фиона, хихикая, тоже встала из-за стола. – Мальчишки, ну просто мальчишки!
Войдя в кухню, Джиллианна увидела, что Джоан, Майри и еще две женщины, стоявшие у стола, смеются так, что слезы текут у них по щекам. Аппетит у нее пропал окончательно.
– Миледи, – с трудом проговорила смеющаяся Джоан, – они не хотели обидеть вас.
– Это же наше личное дело! – Джиллианна была в отчаянии.
– Мужчины не думают об этом. – Вдруг Джоан прижала руки к груди и воскликнула: – О Господи, наш хозяин смеялся! Я уже много лет не слышала этого.
– А мне кажется, я вообще не слышала, как смеется мой брат, – заметила Фиона.
– Это и мне приятно, – призналась Джиллианна, – но все дело в том, над чем смеются эти грубияны. Мне так обидно! Я не знала, что могу так громко кричать. Что теперь делать?
– О нет, миледи, – запротестовала Джоан. – Старина Найджел рассказывал нам, какой у вас замечательный голос. Он говорил, что вы поете как ангел. Такой голос – настоящее счастье. Надеюсь, я когда-нибудь услышу его.
– Одно дело – пение. Я знаю, что могу петь громко и еще громче могу ругаться. Но теперь, оказывается, отвечая на то удовольствие, которое доставляет мне муж, я созываю людей за стол!
– Вот именно! Могу поклясться, за этим смехом кроется обычная зависть, – заверила ее Джоан. – Какой мужчина может похвастаться тем, что доставляет женщине такое удовольствие, что от ее криков рушатся стены? Мне кажется, Коннор очень гордится этим, потому и смеется так открыто. Так мужчины выражают гордость своим умением.
– Коннор тоже кричит, – встряла в разговор Фиона. – Честное слово. Но у него не такой чистый голос, как у тебя.
Это несколько успокоило Джиллианну, и она вздохнула:
– Не знаю, как я теперь буду смотреть всем в глаза.
– Миледи, с тех пор, как вы стали мыть мужа в ванне, мы все прекрасно поняли, что происходит у вас в спальне, – объяснила Джоан. – Только дурак не догадается, чем занимаются после ванны двое молодых людей.
– Да, конечно, но мужчины могли пощадить мои чувства. Теперь я не издам ни звука.
– Тогда Коннор воспримет это как вызов.
Джиллианна испуганно моргнула.
– Да, – задумчиво произнесла она, – очень может быть.
И она засмеялась вместе со всеми.
– Надеюсь, мы не слишком сильно обидели ее? – спросил Дэрмот, когда все перестали смеяться.
– Почему она должна обидеться? – спросил Коннор, поглядывая в сторону кухни.
– Женщины не любят, когда обсуждают их интимную жизнь, – объяснил Джеймс. – Джилли наверняка не понравилось, что все знают о том, чем вы занимаетесь.
– Но мы женаты. Она должна понимать, что любой догадается, чем женатые люди занимаются за закрытыми дверями спальни.
– Конечно, она это понимает и знает, что такие вещи трудно проделать бесшумно. Когда наши отец и мать уединяются в их спальне, мы частенько слышим, как кровать стучит о стену. – Джеймс закатил глаза. – А когда наши кузины Эйвори и Элспет приезжают со своими мужьями, тут такое начинается. – Он покачал головой. – Очень часто из кухни исчезают разные продукты, а потом женщины шепчутся о том, как трудно отстирать мед с простыней. Но мы никогда не обсуждаем такие вещи со всеми.
Коннор недоуменно смотрел на Джеймса. Он не мог представить ту жизнь, о которой говорил этот человек. Конечно, он слышал от братьев и других мужчин о некоторых любовных играх, но с подобными фривольностями сталкивался впервые. Он плохо помнил, какова была жизнь в поместье до войны. Судя по всему, с завистью подумал он, Мюрреи действительно были счастливы.
– Мед? А зачем им мед? – спросил он, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.
Джеймс рассмеялся, оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет женщин, и начал рассказывать о том, какое удовольствие может принести необычное использование разных продуктов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62