В этот момент Пенник что-то сказал, Чейз пошатнулся и внимательно осмотрелся. В стеклянном куполе оранжереи глухим эхом отразились удаляющиеся шаги. В холле громко пробили часы. Было семь часов тридцать минут.
Глава четвертая
Было ровно без четверти восемь, когда Сандерс услышал из соседней комнаты приглушенный крик.
Резиденция Форвейз напоминала ему корабль. Чтобы попасть в главный холл, нужно было пройти через несколько небольших салонов. С главной лестничной площадки коридор вел на верх лестницы, прилегающей к высокой стене, почти целиком состоящей из цветных витражей. Из хрустальных люстр и жирандоллей струился электрический свет. На втором этаже находились шесть спальных комнат, двери которых выходили на четырехугольную площадку. Это было небольшое, слабо освещенное помещение, устланное толстым ковром. Его главным декоративным элементом были старинные часы. В каждой из трех стен находились две двери, ведущие в спальни. Четвертая сторона была обращена к лестничной клетке. Доктору была предназначена комната, находящаяся рядом с комнатой Виктории Кин. Констебли занимали две спальни, располагающиеся напротив лестничной клетки. Чейз и Пенник, вероятно, размещались в двух оставшихся комнатах.
Спальня Сандерса была меблирована так же, как и весь дом. Окна закрывали тяжелые занавески, спадающие складками, как старомодные юбки, кровать выглядела огромной, а на столе, сразу же под окном, стояла фарфоровая лампа. В Форвейзе не было центрального отопления, но этот недостаток современного комфорта искупался большим количеством ванных комнат. Одна из них принадлежала Сандерсу.
Чтобы не париться в душной атмосфере дома, он выключил электрический камин и открыл настежь оба окна. Но не смог справиться с занавесями и оставил их так, как они были. Одно из окон выходило на небольшой балкончик. Он глубоко вдохнул свежий воздух, принял холодный душ и поспешно оделся. Перед тем, как надеть пиджак, он закурил и погрузился в размышления. Несмотря на всю историю с чтением мыслей, неужели Пенник действительно был?
Что это?
Он мог бы поклясться, что услышал слабый крик. Из-за толстых стен трудно было определить его источник, однако он был уверен, что крик донесся из соседней комнаты. Он остановился, вслушиваясь в окружающие его звуки, похожие на шепоты и скрип окон. И вдруг сразу произошло несколько событий.
Тяжелые занавеси взметнулись, приобретя форму колокола, кто-то пытался откинуть их. Маленький столик пошатнулся, с его сверкающей поверхности соскользнула фарфоровая лампа и с таким шумом ударилась об пол, что это должно было быть слышно по всему дому. Из-под занавеси сначала показалась черная атласная туфелька, бежевые чулки, темно-голубое платье, и в комнату, тяжело дыша, ввалилась Вики. Она была близка к обмороку, а ужас превратил ее лицо в бесцветную маску.
Огромным усилием воли она пыталась взять себя в руки.
— Прошу… прошу прощения за вторжение. Но у меня не было другого выхода. В моей комнате кто-то есть!…
— В вашей комнате кто-то есть? Кто?
— Я проникла сюда через окно, — объяснила она, с излишними подробностями, что свидетельствовало о сильном волнении. — Там есть балкончик. Я должна на минуту присесть, мне… мне не хочется делать из себя посмешище…
С первой минуты встречи он пытался уловить особенность, которая в большей степени была бы для нее определяющей. И только теперь, в момент сильного потрясения, эта черта ясно обрисовалась: преувеличенная забота о своем внешнем виде. Это чувствовалось по всему ее облику: одно плечико ее платья упало или порвалось, она быстро вернула его на место. На плечах и руках виднелись следы грязи, и, когда она заметила это, у него было впечатление, что она разрыдается. Она уселась на краешек кровати.
— Все уже хорошо, все хорошо, — успокаивал он ее. — Что случилось? Что вас так испугало?
Прежде чем она успела ответить, кто-то неожиданно застучал в дверь.
Вики нервно подскочила.
— Не открывайте дверь! — умоляла она. — Нет, нет! Не открывайте… — И с облегчением умолкла при виде Констебля, который, не дожидаясь разрешения, открыл дверь. Он был в халате и домашних туфлях.
— Что тут за шум? — потребовал он объяснения. — Я думал, что дом обрушился. Неужели нельзя даже спокойно переодеться?
— Прошу прощения, — сказал доктор. — Ничего особенного не произошло, только упала лампа.
Но их хозяин нисколько не заинтересовался лампой. Он окинул быстрым, проницательным взглядом Вики и Сандерса, широко открыл глаза и сделал собственные выводы. — Послушайте… — медленно начал он.
Но Вики уже полностью пришла в себя.
— Нет, сэр. Не делайте столь быстрых выводов. Это совсем не то, о чем вы подумали.
— А можно узнать, мисс, — сказал Сэм менторским тоном, — в каких выводах вы меня подозреваете? Разве я просил каких-либо объяснений? — Он почувствовал себя обиженным. — Я зашел узнать, что тут за шум. Нашел семейную реликвию в осколках и двоих из моих гостей в ситуации, которая во времена моей молодости была бы определена как «подозрительная». Но разве я задал в связи с этим какие-либо вопросы?
— Мисс Кин как раз рассказывала, — начал Сандерс.
Она прервала его.
— Что-то было в моей комнате и испугало меня. Я проникла сюда через балкончик. Посмотрите на мои руки, если вы не верите моим словам. Мне очень неудобно из-за этой лампы, я перевернула ее, когда влезала через окно.
— Это не имеет абсолютно никакого значения, — лицо Сэма приобрело хитрое выражение. — Мне очень жаль, что вас что-то испугало. Что это было, мыши?
— Нет… не знаю.
— Следовательно, не мыши. Если удастся вспомнить, что это было, скажите мне, я этим займусь. Простите меня, господа, я не буду вам больше мешать.
Сандерс сделал вывод, что его объяснения только усилят подозрения хозяина дома, и воздержался от комментариев.
— А как насчет предсказания, сэр? — сменил он тему. — Никто не пытался вас убить?
— Пока нет, доктор. Пока нет. Альбом по-прежнему лежит на полке. До встречи за ужином!
Сандерс удивленно смотрел на исчезающего за дверью Сэма.
— Что он хотел этим сказать?
— Чем?
— Альбом по-прежнему лежит на полке…
— Понятия не имею — прошептала Вики. — И не знаю, смеяться мне или плакать. По-моему, вы попадаете из одной затруднительной ситуации в другую.
— Это не имеет никакого значения, но если мы уж заговорили об этом, то в какую затруднительную ситуацию вы попали несколько минут назад?
Она уже совершенно успокоилась, хотя шок оставил на ней явные следы. По ее телу время от времени пробегала дрожь.
— Это неважно. Я могу умыться в вашей ванной комнате? Мне еще не хотелось бы возвращаться к себе.
Он показал ей ванную, закурил сигарету и глубоко затянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Глава четвертая
Было ровно без четверти восемь, когда Сандерс услышал из соседней комнаты приглушенный крик.
Резиденция Форвейз напоминала ему корабль. Чтобы попасть в главный холл, нужно было пройти через несколько небольших салонов. С главной лестничной площадки коридор вел на верх лестницы, прилегающей к высокой стене, почти целиком состоящей из цветных витражей. Из хрустальных люстр и жирандоллей струился электрический свет. На втором этаже находились шесть спальных комнат, двери которых выходили на четырехугольную площадку. Это было небольшое, слабо освещенное помещение, устланное толстым ковром. Его главным декоративным элементом были старинные часы. В каждой из трех стен находились две двери, ведущие в спальни. Четвертая сторона была обращена к лестничной клетке. Доктору была предназначена комната, находящаяся рядом с комнатой Виктории Кин. Констебли занимали две спальни, располагающиеся напротив лестничной клетки. Чейз и Пенник, вероятно, размещались в двух оставшихся комнатах.
Спальня Сандерса была меблирована так же, как и весь дом. Окна закрывали тяжелые занавески, спадающие складками, как старомодные юбки, кровать выглядела огромной, а на столе, сразу же под окном, стояла фарфоровая лампа. В Форвейзе не было центрального отопления, но этот недостаток современного комфорта искупался большим количеством ванных комнат. Одна из них принадлежала Сандерсу.
Чтобы не париться в душной атмосфере дома, он выключил электрический камин и открыл настежь оба окна. Но не смог справиться с занавесями и оставил их так, как они были. Одно из окон выходило на небольшой балкончик. Он глубоко вдохнул свежий воздух, принял холодный душ и поспешно оделся. Перед тем, как надеть пиджак, он закурил и погрузился в размышления. Несмотря на всю историю с чтением мыслей, неужели Пенник действительно был?
Что это?
Он мог бы поклясться, что услышал слабый крик. Из-за толстых стен трудно было определить его источник, однако он был уверен, что крик донесся из соседней комнаты. Он остановился, вслушиваясь в окружающие его звуки, похожие на шепоты и скрип окон. И вдруг сразу произошло несколько событий.
Тяжелые занавеси взметнулись, приобретя форму колокола, кто-то пытался откинуть их. Маленький столик пошатнулся, с его сверкающей поверхности соскользнула фарфоровая лампа и с таким шумом ударилась об пол, что это должно было быть слышно по всему дому. Из-под занавеси сначала показалась черная атласная туфелька, бежевые чулки, темно-голубое платье, и в комнату, тяжело дыша, ввалилась Вики. Она была близка к обмороку, а ужас превратил ее лицо в бесцветную маску.
Огромным усилием воли она пыталась взять себя в руки.
— Прошу… прошу прощения за вторжение. Но у меня не было другого выхода. В моей комнате кто-то есть!…
— В вашей комнате кто-то есть? Кто?
— Я проникла сюда через окно, — объяснила она, с излишними подробностями, что свидетельствовало о сильном волнении. — Там есть балкончик. Я должна на минуту присесть, мне… мне не хочется делать из себя посмешище…
С первой минуты встречи он пытался уловить особенность, которая в большей степени была бы для нее определяющей. И только теперь, в момент сильного потрясения, эта черта ясно обрисовалась: преувеличенная забота о своем внешнем виде. Это чувствовалось по всему ее облику: одно плечико ее платья упало или порвалось, она быстро вернула его на место. На плечах и руках виднелись следы грязи, и, когда она заметила это, у него было впечатление, что она разрыдается. Она уселась на краешек кровати.
— Все уже хорошо, все хорошо, — успокаивал он ее. — Что случилось? Что вас так испугало?
Прежде чем она успела ответить, кто-то неожиданно застучал в дверь.
Вики нервно подскочила.
— Не открывайте дверь! — умоляла она. — Нет, нет! Не открывайте… — И с облегчением умолкла при виде Констебля, который, не дожидаясь разрешения, открыл дверь. Он был в халате и домашних туфлях.
— Что тут за шум? — потребовал он объяснения. — Я думал, что дом обрушился. Неужели нельзя даже спокойно переодеться?
— Прошу прощения, — сказал доктор. — Ничего особенного не произошло, только упала лампа.
Но их хозяин нисколько не заинтересовался лампой. Он окинул быстрым, проницательным взглядом Вики и Сандерса, широко открыл глаза и сделал собственные выводы. — Послушайте… — медленно начал он.
Но Вики уже полностью пришла в себя.
— Нет, сэр. Не делайте столь быстрых выводов. Это совсем не то, о чем вы подумали.
— А можно узнать, мисс, — сказал Сэм менторским тоном, — в каких выводах вы меня подозреваете? Разве я просил каких-либо объяснений? — Он почувствовал себя обиженным. — Я зашел узнать, что тут за шум. Нашел семейную реликвию в осколках и двоих из моих гостей в ситуации, которая во времена моей молодости была бы определена как «подозрительная». Но разве я задал в связи с этим какие-либо вопросы?
— Мисс Кин как раз рассказывала, — начал Сандерс.
Она прервала его.
— Что-то было в моей комнате и испугало меня. Я проникла сюда через балкончик. Посмотрите на мои руки, если вы не верите моим словам. Мне очень неудобно из-за этой лампы, я перевернула ее, когда влезала через окно.
— Это не имеет абсолютно никакого значения, — лицо Сэма приобрело хитрое выражение. — Мне очень жаль, что вас что-то испугало. Что это было, мыши?
— Нет… не знаю.
— Следовательно, не мыши. Если удастся вспомнить, что это было, скажите мне, я этим займусь. Простите меня, господа, я не буду вам больше мешать.
Сандерс сделал вывод, что его объяснения только усилят подозрения хозяина дома, и воздержался от комментариев.
— А как насчет предсказания, сэр? — сменил он тему. — Никто не пытался вас убить?
— Пока нет, доктор. Пока нет. Альбом по-прежнему лежит на полке. До встречи за ужином!
Сандерс удивленно смотрел на исчезающего за дверью Сэма.
— Что он хотел этим сказать?
— Чем?
— Альбом по-прежнему лежит на полке…
— Понятия не имею — прошептала Вики. — И не знаю, смеяться мне или плакать. По-моему, вы попадаете из одной затруднительной ситуации в другую.
— Это не имеет никакого значения, но если мы уж заговорили об этом, то в какую затруднительную ситуацию вы попали несколько минут назад?
Она уже совершенно успокоилась, хотя шок оставил на ней явные следы. По ее телу время от времени пробегала дрожь.
— Это неважно. Я могу умыться в вашей ванной комнате? Мне еще не хотелось бы возвращаться к себе.
Он показал ей ванную, закурил сигарету и глубоко затянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64