Равиль с Колей про какие-то компьютерные хитрости беседуют.
Мои дети прекрасно разбираются в интонациях моего голоса: когда мама приказывает, но еще можно поволынить, и когда она (то есть я) на пределе терпения, и ослушание грозит наказанием. Я, в свою очередь, знаю, что они усекают, когда приказы разминочные, а когда повеления окончательные и обжалованию не подлежат. Сегодня все сбилось. То ли у меня ввиду нервозности командные тоны искажены, то ли дети перестали их улавливать. Но есть последнее орудие, от залпа которого не скроешься.
Я выразительно посмотрела на мужа. Саша кивнул мне. Тихо и грозно сказал:
— Коля! Тася! Мыться и спать! Я сказал!
Дети покорно сползли со стульев. И неожиданно поразила Наэля. Она отколола цветок со своего плеча и протянула Тасе:
— Держи, это тебе!
— Ой, ну зачем? — всполошилась я. — Тася! Верни!
Дочь скуксилась, прижимала цветок у груди, собиралась реветь.
— У нас, у татар, — хитро подмигнула Наэля, — подарки возвращать нельзя!
И я впервые увидела, хотя мы провели вместе уже несколько часов, что Наэля изумительно красива! Ее платье действовало на меня как красная тряпка на быка, и я не замечала, до чего хороша эта женщина! И ресницы ее — натуральные, а не приклеенные!
— Тому, кто подарок вернет, — подстроился под тон жены Равиль, — смерть! — он чиркнул себя по горлу. — Кровная месть.
Коля смотрел на него с восхищением. Таська, поняв, что цветок останется у нее, обняла Наэлю за шею, поцеловала в щеку:
— Вы добрая и красивая как фея!
Ребенок проявлял искренние эмоции, но нам с Сашей стало неловко: будто (в компенсацию за скудное угощение) мы прикрываемся детской непосредственностью.
— Повторять не буду! — хрипло сказал муж и тут же повторил: — Мыться и спать!
Мне пришлось отлучиться, оставить гостей. Во-первых, проконтролировать, как дети помоются. Зубы не почистят без присмотра, постараются пропустить этот гигиенический этап. Во-вторых, их рюкзачки со школьными предметами. Упустишь — утром будет истерика с поисками сменной обуви или фломастеров. В-третьих, Таська разнылась: ручка болит, посиди со мной.
Ничего у нее не болело. Вернее, малышке казалось, что болит. Просто возбужденному ребенку хотелось уснуть под ласковые поглаживания мамы, под воркование и ласковые приговаривания. Коле уже не требовалось подобного участия. Но и он спокойнее засыпал, когда я была рядом. В полудреме просил, совсем как маленький:
— Поверни мне одеяло под ножки!
Отсутствовала я минут тридцать или сорок. Вышла из детской в гостиную, там за чистым (!) столом Саша и Равиль обсуждают производственные дела. «Чистый стол» — это не точно. Графинчик, рюмки, тарелочки с тортом и чашки с чаем — все стояло. Но остальной посуды не было!
Мне стало нехорошо. Нет, я не против женской солидарности, когда подруги помогают тебе в застольных хлопотах. Но у меня на кухне! Свалка грязной посуды, пустые консервные банки на столе, бутылочки от медицинского спирта и пластиковый баллон от «пепси», в котором настаивалась на ореховых перегородках водка. Некогда мне было убирать! Торопилась на стол накрыть!
Кухня сияла чистотой. Наэля в моем переднике поверх роскошного платья, со шваброй в руках домывала пол.
— Извини, я тут немного прибралась, — подарила мне улыбку красавица-фея, выкручивая половую тряпку.
У меня не было слов. Рухнула на стул и беспомощно развела руками. Обрела дар речи и пробормотала:
— Наташа! — Почему выскочил «созвучный» русскому вариант ее имени? — Зачем ты!
— Давай здесь чай попьем? А мужчины пусть поговорят в комнате.
Первые минуты нашего чаепития и разговора стерлись из памяти. Наверное, сознание было оглушено. Но последующее я помню отчетливо.
— Равиль, представляешь, заставил меня вырядиться, как на банкет! — жаловалась, но со смехом Наэля. — Я два часа волосы укладывала и глаза красила! Приходим, а у вас… Незваный гость хуже татарина!
— Лучше татарина! — глупо воскликнула я. И поправилась: — То есть хуже… То есть… Ну, ты понимаешь!
— Какие прекрасные у вас дети! У нас тоже сын и дочь.
Мне стало стыдно до пунцовых щек! Переживала из-за салатов и напитков, в голову не пришло спросить ребят об их детях! Но тут я расспросила Наэлю дотошно. У их девочки абсолютный слух, а в музыкальную школу при консерватории принимают только на духовые инструменты, поскольку на это отделение недобор. Это мы поправим! Не знаю как, но найдем пути! А мальчик их вроде нашего Коли помешан на компьютерах. Отваживать, но действовать по-умному, пришли мы с Наэлей к единому мнению…
Мы с Сашей вышли проводить гостей на улицу. Захлопывая дверь такси, в душевном порыве я воскликнула:
— Будем дружить! Обязательно!
Возвращались домой. Довольный, точнее, самодовольный муж изрек:
— Видишь, как хорошо все кончилось! А ты боялась!
— Так! Я первой иду в ванную. Потом накладываю маску из огурцов и меда. И попрошу ко мне не приставать.
— Маска отменяется. Ты все огурцы порезала в рыбу. Как, кстати, называлось то странное блюдо?
— «Голь на выдумку хитра».
Конкурс комплиментов
Последняя страница (на профессиональном жаргоне — полоса) нашего ежемесячного издания называлась «Отдыхаем». Там печатались кроссворды, анекдоты, логические задачи, гороскопы, рисунки «найди десять отличий» и прочая развлекаловка.
Мне, главному редактору, уже надоело ловить за руку ответственную за полосу — Ирину Кудряшову. Она беззастенчиво выуживала юмор из Интернета. Поскольку этим занимались и ее коллеги из других изданий, народ читал одни и те же анекдоты, ему подсовывались кальки логических задач.
Я требовала от Ирины, чтобы она искала авторов для нашей «Отдыхаем». Ирина, совершенно справедливо, отвечала, что найти их чрезвычайно сложно — юмористы, как золотые жилы. Выглянет на поверхность, тут же эстрадные артисты с лопатами возникают и платят гонорары не чета нашим.
— Вот ты сама попробуй! — требовала Ирина во время моего очередного приступа начальственного гнева. — Сочини анекдот!
— Да запросто! Тема?
— Посещение гинеколога.
— Приходит девушка впервые к «женскому» врачу. Он по стечению обстоятельств — мужчина. «Вы у меня — первый», — говорит девушка. «Не рожала», — пишет врач в карте.
— Класс! — хвалит Ирина и быстро записывает в блокнот. — Только вместо «не рожала», скажем: «половую жизнь отрицает».
В дальнейшем выяснилось, что анекдоты я придумываю исключительно в моменты крайнего начальственного возбуждения. Хотя другим «фольклористам» особого эмоционального состояния не требуется, и сочинять анекдоты — не такое уж трудное дело. Подтверждение тому — их обилие. Анекдоты напоминают мне штрих-код — одни и те же полосочки, но вариантов миллионы. Суперкороткий жанр — за него платят в газете гроши, никому не хочется напрягаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Мои дети прекрасно разбираются в интонациях моего голоса: когда мама приказывает, но еще можно поволынить, и когда она (то есть я) на пределе терпения, и ослушание грозит наказанием. Я, в свою очередь, знаю, что они усекают, когда приказы разминочные, а когда повеления окончательные и обжалованию не подлежат. Сегодня все сбилось. То ли у меня ввиду нервозности командные тоны искажены, то ли дети перестали их улавливать. Но есть последнее орудие, от залпа которого не скроешься.
Я выразительно посмотрела на мужа. Саша кивнул мне. Тихо и грозно сказал:
— Коля! Тася! Мыться и спать! Я сказал!
Дети покорно сползли со стульев. И неожиданно поразила Наэля. Она отколола цветок со своего плеча и протянула Тасе:
— Держи, это тебе!
— Ой, ну зачем? — всполошилась я. — Тася! Верни!
Дочь скуксилась, прижимала цветок у груди, собиралась реветь.
— У нас, у татар, — хитро подмигнула Наэля, — подарки возвращать нельзя!
И я впервые увидела, хотя мы провели вместе уже несколько часов, что Наэля изумительно красива! Ее платье действовало на меня как красная тряпка на быка, и я не замечала, до чего хороша эта женщина! И ресницы ее — натуральные, а не приклеенные!
— Тому, кто подарок вернет, — подстроился под тон жены Равиль, — смерть! — он чиркнул себя по горлу. — Кровная месть.
Коля смотрел на него с восхищением. Таська, поняв, что цветок останется у нее, обняла Наэлю за шею, поцеловала в щеку:
— Вы добрая и красивая как фея!
Ребенок проявлял искренние эмоции, но нам с Сашей стало неловко: будто (в компенсацию за скудное угощение) мы прикрываемся детской непосредственностью.
— Повторять не буду! — хрипло сказал муж и тут же повторил: — Мыться и спать!
Мне пришлось отлучиться, оставить гостей. Во-первых, проконтролировать, как дети помоются. Зубы не почистят без присмотра, постараются пропустить этот гигиенический этап. Во-вторых, их рюкзачки со школьными предметами. Упустишь — утром будет истерика с поисками сменной обуви или фломастеров. В-третьих, Таська разнылась: ручка болит, посиди со мной.
Ничего у нее не болело. Вернее, малышке казалось, что болит. Просто возбужденному ребенку хотелось уснуть под ласковые поглаживания мамы, под воркование и ласковые приговаривания. Коле уже не требовалось подобного участия. Но и он спокойнее засыпал, когда я была рядом. В полудреме просил, совсем как маленький:
— Поверни мне одеяло под ножки!
Отсутствовала я минут тридцать или сорок. Вышла из детской в гостиную, там за чистым (!) столом Саша и Равиль обсуждают производственные дела. «Чистый стол» — это не точно. Графинчик, рюмки, тарелочки с тортом и чашки с чаем — все стояло. Но остальной посуды не было!
Мне стало нехорошо. Нет, я не против женской солидарности, когда подруги помогают тебе в застольных хлопотах. Но у меня на кухне! Свалка грязной посуды, пустые консервные банки на столе, бутылочки от медицинского спирта и пластиковый баллон от «пепси», в котором настаивалась на ореховых перегородках водка. Некогда мне было убирать! Торопилась на стол накрыть!
Кухня сияла чистотой. Наэля в моем переднике поверх роскошного платья, со шваброй в руках домывала пол.
— Извини, я тут немного прибралась, — подарила мне улыбку красавица-фея, выкручивая половую тряпку.
У меня не было слов. Рухнула на стул и беспомощно развела руками. Обрела дар речи и пробормотала:
— Наташа! — Почему выскочил «созвучный» русскому вариант ее имени? — Зачем ты!
— Давай здесь чай попьем? А мужчины пусть поговорят в комнате.
Первые минуты нашего чаепития и разговора стерлись из памяти. Наверное, сознание было оглушено. Но последующее я помню отчетливо.
— Равиль, представляешь, заставил меня вырядиться, как на банкет! — жаловалась, но со смехом Наэля. — Я два часа волосы укладывала и глаза красила! Приходим, а у вас… Незваный гость хуже татарина!
— Лучше татарина! — глупо воскликнула я. И поправилась: — То есть хуже… То есть… Ну, ты понимаешь!
— Какие прекрасные у вас дети! У нас тоже сын и дочь.
Мне стало стыдно до пунцовых щек! Переживала из-за салатов и напитков, в голову не пришло спросить ребят об их детях! Но тут я расспросила Наэлю дотошно. У их девочки абсолютный слух, а в музыкальную школу при консерватории принимают только на духовые инструменты, поскольку на это отделение недобор. Это мы поправим! Не знаю как, но найдем пути! А мальчик их вроде нашего Коли помешан на компьютерах. Отваживать, но действовать по-умному, пришли мы с Наэлей к единому мнению…
Мы с Сашей вышли проводить гостей на улицу. Захлопывая дверь такси, в душевном порыве я воскликнула:
— Будем дружить! Обязательно!
Возвращались домой. Довольный, точнее, самодовольный муж изрек:
— Видишь, как хорошо все кончилось! А ты боялась!
— Так! Я первой иду в ванную. Потом накладываю маску из огурцов и меда. И попрошу ко мне не приставать.
— Маска отменяется. Ты все огурцы порезала в рыбу. Как, кстати, называлось то странное блюдо?
— «Голь на выдумку хитра».
Конкурс комплиментов
Последняя страница (на профессиональном жаргоне — полоса) нашего ежемесячного издания называлась «Отдыхаем». Там печатались кроссворды, анекдоты, логические задачи, гороскопы, рисунки «найди десять отличий» и прочая развлекаловка.
Мне, главному редактору, уже надоело ловить за руку ответственную за полосу — Ирину Кудряшову. Она беззастенчиво выуживала юмор из Интернета. Поскольку этим занимались и ее коллеги из других изданий, народ читал одни и те же анекдоты, ему подсовывались кальки логических задач.
Я требовала от Ирины, чтобы она искала авторов для нашей «Отдыхаем». Ирина, совершенно справедливо, отвечала, что найти их чрезвычайно сложно — юмористы, как золотые жилы. Выглянет на поверхность, тут же эстрадные артисты с лопатами возникают и платят гонорары не чета нашим.
— Вот ты сама попробуй! — требовала Ирина во время моего очередного приступа начальственного гнева. — Сочини анекдот!
— Да запросто! Тема?
— Посещение гинеколога.
— Приходит девушка впервые к «женскому» врачу. Он по стечению обстоятельств — мужчина. «Вы у меня — первый», — говорит девушка. «Не рожала», — пишет врач в карте.
— Класс! — хвалит Ирина и быстро записывает в блокнот. — Только вместо «не рожала», скажем: «половую жизнь отрицает».
В дальнейшем выяснилось, что анекдоты я придумываю исключительно в моменты крайнего начальственного возбуждения. Хотя другим «фольклористам» особого эмоционального состояния не требуется, и сочинять анекдоты — не такое уж трудное дело. Подтверждение тому — их обилие. Анекдоты напоминают мне штрих-код — одни и те же полосочки, но вариантов миллионы. Суперкороткий жанр — за него платят в газете гроши, никому не хочется напрягаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47