Прожектора не оставляли ни единого участка тени, где можно было бы спрятаться. Непрекращающийся дождь и множество сбившихся в кучу людей превратили землю в месиво грязи.
Кармен неторопливо прохаживалась, меся ногами жижу. Говорили только о неизбежном конце, который ждал каждого. Кармен вдруг поняла, что не может рассуждать об этом. Она избегала сбившихся в кучки испуганных людей, бесцельно расхаживая по площадке. Пленным не давали еды. И не сообщали о дальнейшей судьбе. Спать стоя никто умел, да и не смог бы.
Тоскливое отчаяние пленников время от времени прерывалось паническим ужасом: его наводили наемники и легионеры, группами врывавшиеся в загоны, чтобы терроризировать несчастных пленников.
Кармен избегала их, как только могла. Однако в общей атмосфере ужаса и уныния слишком сложно сохранять бдительность.
Кармен устало тащилась, погруженная в собственные мысли, как вдруг ее грубо толкнули в спину. Она упала лицом в грязь. Затем приподнялась на колени и отерла с глаз грязь. Трое легионеров смеялись над ней. Глаза Кармен сузились. Она неуверенно поднялась на ноги.
– Я знаю вас трех.
Они уставились на нее.
– Ты – арестантка. Ты ничего не можешь знать.
Кармен чуть выпрямилась. На несколько мгновений она стала прежней жесткой мадам. Уперла ладони в бедра.
– Ваша жалкая форма и каски не обманут меня. Вы просто три сопливых малявки. Я вышвыривала вас из «Тусклых цветов» столько раз, что уже сейчас и не вспомню.
Один из легионеров обменялся довольной ухмылкой со своими напарниками.
– Думаю, этой заключенной надо преподать урок, как следует вести себя со своими хозяевами.
Кармен сплюнула в грязь.
– Хозяева…
Прежде чем Кармен успела закончить, двое легионеров схватили ее за плечи и заставили упасть на колени в грязь. Третий со всей силы ударил ее по лицу.
– Ты должна уважать нас, поняла, грязная шлюха.
– Да пошли вы…
Легионеры переглянулись с фальшивым недоумением.
– До нее медленно доходит, да?
– Вообще не доходит.
– Ни хрена не доходит.
Кармен собиралась сказать еще пару слов в их адрес, как вдруг поняла, насколько она беспомощна. Один из легионеров заметил это и рассмеялся.
– Как думаете, ребята, двадцать ударов ускорят ее понятливость?
Оставшиеся двое хихикнули.
– Да уж, не помешают…
– И научат хорошим манерам!
Кармен почувствовала, что начинает дрожать. Пока поднималась на ноги, рукава робы разошлись по швам. Ее снова толкнули, и она оказалась на коленях. Двое легионеров крепко держали ее. Третий вытащил из-за пояса короткий заплетенный в косички хлыст.
Кармен закрыла глаза и приготовилась. Услышала свист хлыста, но это легионер еще приноравливался, размахивал в воздухе. Потом один из «ребят» выпустил ее плечо, и ей показалось, что, возможно, они передумали. Но, оказывается, легионер отошел для выяснения важного вопроса. Он обратился к державшему хлыст:
– Ты собираешься один выпороть ее? А мы что?
– Хочешь поучаствовать?
– Конечно.
Первый легионер передал хлыст.
– О'кей, давай первым. Милости прошу.
Тот взял хлыст. Кармен поняла, что передышке пришел конец. Она напряглась и закрыла глаза. Первый удар пришелся на спину. Боль пронзила ее тело. Кармен закричала. Она дергалась и пыталась вырваться, но легионеры держали ее крепко. Она слышала голос того, с хлыстом.
– Один. Удар.
– Два.
На восьмом счет слился с болью и слезами.
Когда все закончилось, ее оставили прямо там, в грязи. Ее спина превратилась в месиво из кровавых рубцов. Они не побеспокоились оправить ее одежду.
Долгое время спустя Кармен, превозмогая боль, поднялась на ноги и медленно проковыляла к проволочной ограде. Она нашла место, где смогла побыть одна, как можно дальше от остальных заключенных.
29
Воздушный корабль вырвался из ничто и упал в темноту квахальской ночи. Бэньон вздохнул с облегчением. И мрачно улыбнулся Страннику.
– Похоже, тебе удалось доставить нас сюда, старик.
Странник усмехнулся.
– Заметь, среди ночи. Это то, что ты называешь словом «сервис».
Бэньон кинул на него косой взгляд.
– Тебе все равно пришлось бы сделать это ночью. Разве не так?
Ухмылка Странника стала еще шире.
– Этого как раз ты знать не можешь, командир Бэньон.
Бэньон нахмурился.
– Следи за собой, старик. Меня не волнует твое отношение, но имей в виду: вся твоя полезность потеряла значение сразу после того, как ты доставил нас сюда.
Странник обратился к нему с выражением нарочитой наивности:
– Хочешь сказать, что ты не собираешься выбираться отсюда?
Бэньон избегал смотреть старику в глаза.
– Просто закрой рот. Это все.
Кронски слегка коснулся верха фуражки и коротко глянул на них.
– Когда вы, наконец, превратите цапаться друг с другом!… Где мы высадимся?
Бэньон вгляделся в окна рубки управления. Вдали зиккурат купался в ослепительных лучах прожектора. Очевидно, что меньше всего враг ожидает незаметной атаки. За зиккуратом на фоне черного неба – едва различимый горный массив. Бэньон глубоко вздохнул.
– Думаю, надо подобраться как можно ближе.
Кронски вздохнул.
– Именно этих слов я и боялся.
Наполовину заглушив двигатели, корабль резко снизился почти до уровня земли. Кронски прибавил оборотов и медленно двинулся по направлению к зиккурату. Когда они оказались совсем близко, Кронски отключил двигатели. Бэньон ни единым знаком не давал понять, что пора остановиться, и Кронски с волнением взглянул на него.
– Ты хочешь, чтобы я посадил корабль на верхушку этой чертовой пирамиды или как?
Бэньон держался спокойно.
– Посади корабль как можно ближе к огням, но чтобы нас не увидели.
Кронски скривил рот.
– Спасибо.
Бэньон не ответил. Он поднялся с кресла и потянул дверь, отделяющую контрольную комнату от пассажирской кабины. Встал у двери и поприветствовал девятнадцать бывших силовиков полиции, превращенных формой грязного оливково-зеленого цвета в коммандос.
Бэньон молча медленно оглядел вытянувшиеся лица солдат. Сомнение кольнуло его под ребра. Он подумал о том, сколько из них, если повезет, сумеет остаться в живых при выполнении этой миссии. Хорошо, если хоть кто-нибудь…
В голосе командира, однако, не было и тени тревоги. Он звучал твердо и уверенно.
– О'кей. Слушайте. Высаживаемся через пару минут. Как только корабль коснется земли, открыть двери и выбрасываться как можно быстрее. Чтоб никакой путаницы. Все ясно?
Никто не ответил. Бэньон повысил голос.
– Все ясно?
– Мы поняли, капитан, – отозвался кто-то.
– Это ты, Рамирес?
– Я, капитан.
– Когда выберемся наружу, держись поближе ко мне, понял?
– Есть, капитан.
– Хорошо. Остальные, как только окажетесь на земле, отбегайте подальше от корабля. Первая задача – каждому найти укрытие и ждать моих указаний, убедившись в том, что не потеряли друг друга в темноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45