- Федор, ты че, не видишь? Казачок-то засланный. Эта редиска на первом же скачке расколется!
Не проникнувшись высказанными на полном серьезе подозрениями, приятель только презрительно фыркнул и, отстранив Сеню со своего пути, сделал несколько шагов вперед. Сложив руки на груди, он уставился на скачущего по воде проводника:
- Да просто он родился на улице Ленина, и его зарубает время от времени. В клинику его надо, Сеня.
Сеня совершенно потерял нить рассуждений своего приятеля:
- Зачем?
Федор смотрел на Шмыгу глазами, переполненными состраданием, так, словно нашел родственную душу. Увлекшись наблюдением, он сперва не расслышал вопроса, впрочем, спохватившись, все же ответил:
- Галоперидолом подколоть.
И тут Сеня, не слишком хорошо разбиравшийся в фармакологии, решил поддержать идею своего босса, но только так, как понял ее сам:
- Усыпить его надо, однозначно.
Взвившегося от таких слов Федора было не узнать: он подлетел к своему приятелю и принялся трясти его за грудки, брызжа слюной:
- Тебя, толстомордый, не спросили. Понял? Сеня молча разжал руки, вцепившиеся ему в куртку, обошел застывшего в приступе ярости друга и, ни слова не говоря, побрел по воде.
Спохватившийся Федор опустил глаза и тихо пробормотал в спину уходящему:
- Прости, Сеня… вот такое я дерьмо.
Тот уже отошел на достаточно безопасное расстояние, а потому нашел в себе смелости развернуться и выпалить:
- Да я знаю. Я давно… еще в школе хотел тебе харю разбить. Только повода хорошего не было. А я знаю, почему ты такой. Это потому, что тебя в пионэры не приняли. Всех приняли…
Не дав Сене закончить мысль, Федор снова зашелся в истерике:
- Да на фиг мне твои пионэры сплющились, - он по-заподлянски шибанул по воде ногой, окатив опального приятеля с ног до головы, и, пока тот приходил в себя, подскочил к мокрому карапузу и принялся вопить в лицо:
- Я - начальник! Захочу - сразу в партию вступлю, ПОНЯЛ?
Не найдя больше нужных слов, он отпихнул своего оппонента и почапал по воде вслед за Шмыгой.
Сеня отер лицо и негромко высказался вслед уходящему:
- Вечно ты во что-то вступаешь… То в дерьмо, то в партию.
Федор не удостоил своего приятеля ответом и больше с ним не разговаривал до самого вечера.
Даже укладываясь на ночлег, он демонстративно не пожелал другу спокойной ночи - впрочем, это не помешало Сене заснуть. Федор же поворочался с полчасика и тоже захрапел, сжимая в руке кольцо, свисавшее на длинной цепочке из-под его рубахи.
Вот кому сегодня было совершенно не до сна - так это Шмыге. Несмотря на недоверчивые взгляды Сени, он отпросился-таки у Федора «помыть ноги перед сном» и надолго задержался в прибрежных камышах.
Периодически до дремлющих карапузов доносились обрывки непонятных фраз, но в силу врожденной беспечности никто из них даже ухом своим волосатым не повел. А между тем присмотреться к своему проводнику, который вечно впадал в депрессию, стоило только лунному свету пролиться на его плешь, явно стоило.
Этой ночью Шмыга… ругался со своим отражением, матерясь и отчаянно брызгая водой себе на рожу и прибрежные камни. Отражение вполне живенько огрызалось и вообще, судя по всему, доминировало в беседе с мягкотелым упырем:
- Абыр-абыр-абырвалг. Абыр-абыр-абыр-орбакайте. Еще парочку. Еще парочку. В очередь, сукины дети. Здравствуйте, мама, это я.
Шмыга покачал головой, склонившись к воде:
- Нееет, мама - это я.
Отражение чуть не отхватило ему кончик носа:
- Вы, москали поганые, все наше сало зъилы. А что не зъилы - то понадкусили.
Голый, он же Шмыга, полоснул рукой по воде:
- А вы у нас Крым оттяпали! Что-то слегка куснуло его за руку:
- А вы нас хохлами обзываете.
Бедолага захлопал веками, пытаясь найти какие-нибудь аргументы:
- А вы нас - кацапами.
Отражение в ответ только противно захихикало:
- А как вы пиво называете?
- Как? - удивился неожиданному вопросу Голый.
- Пи-и-иво, - осклабилась галлюцинация.
- А че не так? В чем проблема-то? Это ж пиво, - продолжил «дывицця» проводник-шизофреник.
Собеседник Голого аж позеленел от злости:
- Поубывав бы гадов! А знаешь… знаешь, кто лучше всех в футбол играет? После Бразилии, конечно.
Голый широко улыбнулся - на этот вопрос ему не требовалась даже подсказка зала:
- «Зенит Изенгард»!
Галлюцинация аж поперхнулась от негодования:
- Шо, шо ты казав?
Голый, он же Шмыга, сплюнул на отражение:
- Я сказал, что наш «Зенит»… ваше «Динамо» всегда делал!
Свирепеющий на глазах водяной заорал:
- Шо?
Голый на всякий случай предложил дополнительный вариант:
- Ну, может, «Спартак Гондурас»? Если бы вы нам еще казачков не заслали - Онопку с Ковтуном, мы бы давно чемпионами мира стали.
Кажется, Голый брал верх в споре - во всяком случае, тот, что в воде, бился в приступе великодержавной истерии:
- Убью.
А Голый тем временем уже просто издевался:
- Неужели «Спортивный клуб армии»?
- Покалечу! - истерила галлюцинация.
- Ну, тогда «Локомотив», наверно. А? - Хмырь вгляделся в воду, но луна зашла за тучу, и потому ничего он рассмотреть толком не сумел. - Смотри-ка, обиделся и ушел. Выходит, «Зенит» круче!
Воодушевленный своей победой над представителем вражеской «фирмы», он вприпрыжку поскакал в лес, надеясь поживиться чем-нибудь съестным.
* * *
Когда он вернулся к месту их стоянки, уже рассвело, и Сеня, стараясь не смотреть в сторону Федора, хмуро оглядывал местность в поисках не внушавшего ему никакого доверия проводника. Его «неверный» приятель, не дождавшись завтрака в постель, снова задремал, прислонившись спиной к нехилому валуну.
Шмыга, естественно, появился со стороны, совсем противоположной предположениям следопыта-недоучки, и первым делом ринулся к спящему Федору, швырнув тому на колени две окровавленные тушки:
- Зацени! Я тут пару кроликов на обед задушил! Федор вздрогнул от неожиданности, открыл глаза и перевел взгляд со Шмыги, прыгающего от нетерпения на одной ноге, на мертвых грызунов, Карапуза тут же выворотило наизнанку неведомо чем - поскольку не ели они уже пару суток.
Шмыга же едва успел спасти добычу от учиненного Федором похабства и принялся скакать по поляне, размахивая трупиками зверушек и вопя напропалую:
- Кролик - это не только мясо, но еще и ценный мех! Я себе из них трусы меховые пошью! И шарфик!!! Оле-оле, «Зенит Изенгард»…
От избытка чувств он принялся освежевывать кроликов голыми руками, подключая к делу свои зубы.
Оценив самочувствие Федора, Сеня решил, что тот сопротивляться не будет, и накинулся на Шмыгу, вполне резонно расценив, что «эта падла», пожалуй, может и не поделиться хавчиком. Впрочем, как всегда происходит в таких случаях, он прикрылся благими целями защиты интересов нацменьшинств:
- Что же ты, гад, творишь? Кролики - это не только ценный мех!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41