ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Она всегда утверждала, что кто хочет быть здоровым, должен много есть (сама она ела очень мало). Вот и завтрак, который она подала в это утро нам, больным поэтам, был так обилен, что мы еле справились с половиной (а ведь тогда, в четырнадцать лет, я мог без труда умять зараз штук шесть жареных камбал да еще целую гору картофельного салата).
И вот, отдохнув за ночь от трудов и наевшись до отвала, мы снова отправились на чердак. Сегодня Верховная бабушка протопила, экономии ради, только прадедушкину каморку, из окна которой было видно море. Здесь стояла оттоманка — не то удлиненное кресло, не то укороченный диван, — на ней можно было примоститься полусидя, полулежа. Этой штукой я тут же завладел — она была точно создана для моей больной ноги. Прадедушка расположился по другую сторону стола в кресле на колесах. От печки тянуло приятным теплом. Как-то само собой возникало балладное настроение.
Я перевернул «Морской календарь», на котором записал вчера стихотворение, задней обложкой вверх и сказал прадедушке:
— Погляди-ка, что я придумал ночью!
Прадедушка, поднося огонь к трубке, ответил:
— Небось думаешь, ты один не спишь по ночам, Малый? Погоди-ка минутку! — Раскурив трубку, он неторопливо достал из заднего кармана пустой бумажный кулек, исписанный с двух сторон. — И я не с пустыми руками. Сочинители стихов, видно, вроде светляков. Давай-ка поглядим, не померкнут ли наши рифмы при свете дня! Ну как, начнем с тебя?
— Хорошо, — ответил я и прочел ему свою балладу с обложки «Морского календаря»:

Баллада про Генри и про его двадцать тёток
Бедный Генри, бедный Генри,
Двадцать тёток у него.
Согласитесь, многовато
Для ребенка одного.
«Генри!» — с двадцати сторон
Раз по двадцать слышит он.
Вот шагает Генри в школу.
Двадцать теток — как конвой.
Забивает гол в футболе —
В двадцать глоток визг и вой.
Мяч ударит головой —
Двадцать теток крикнут: «Ой!»
Тётки были так богаты!
Целых двадцать у него
Паровозов. Многовато
Для ребёнка одного.
Согласитесь, ни к чему
Целых двадцать одному!
И покинул двадцать тёток
Бедный Генри в двадцать лет.
И кричали в двадцать глоток
Двадцать теток: «Генри нет!»
Слёзы их текли журча
В двадцать раз по три ручья.
«Как же нам теперь не плакать? —
Все вздыхали сообща. —
Он ушел в такую слякоть
Без галош и без плаща.
Завтра он придет домой,
Гриппом вирусным больной!»
Но, чихая, по дорогам
Брел наш Генри без гроша,
Восклицая: «Слава богу!
Ах, поет моя душа!
Как я счастлив, что… апчих!..
Я избави… я избави…
Я избавился от них!»
Только я кончил читать, как послышалось — да нет, нам это не показалось! — какое-то покашливание. И тут же дверь отворилась и вошла Верховная бабушка.
— Я не хотела мешать, вы читали стихи, — сказала она, — пришлось мне выслушать это дерзкое стихотворение за дверью. Если это камешек в мой огород и, по-вашему, хорошо смеяться над тем, что я стираю, штопаю, убираю, готовлю, стелю вам постели и…
— Маргарита, — с упрёком перебил ее прадедушка, — ну как можно сравнивать твою заботу о нас со слепой любовью этих двадцати теток! Тетки висели гирей на ногах у Генри. А ты хлопочешь день-деньской, чтобы у нас, так сказать, вырастали крылья.
— Крылья… — буркнула Верховная бабушка. — Смех, да и только!
Насыпая уголь в печку, она спросила через плечо:
— А в чем, интересно, смысл этого стихотворения?
— Мы беседуем про героев, Маргарита.
— Ах вот как! Про героев? И небось считаете этого Генри героем? А у него просто ветер в голове!
— Избалованный Генри навсегда отказался от богатой и легкой жизни, — заметил прадедушка. — Что ожидает его впереди? Скорее всего, голод и нищета — во всяком случае, на первых порах. Такая решимость, Маргарита, кое о чем говорит. Сжечь свои корабли, пойти непроторенным путем — поступок, достойный героя.
— У меня иные представления о героизме, — сказала Верховная бабушка, хлопнув дверцей печки. — Семья — это семья! Из семьи не убегают!
С этими словами она нас покинула.
— Женщины всегда стоят обеими ногами на земле, когда мы витаем в облаках… — со вздохом сказал мой прадедушка. — И все же хорошо, что они есть на свете.
— Уж хотя бы из-за жареной камбалы, — поддержал его я (я ее так любил, а Верховная бабушка ее так вкусно готовила). — Теперь твоя очередь, прадедушка, ты ведь хотел прочесть стихотворение — то, что на кульке.
— Успеется! — отмахнулся прадедушка. — У меня вот все вертится в голове одна история. Я вспомнил ее, когда ты читал балладу про Генри. Рассказал мне ее один знакомый капитан. По-моему, она нам подходит. Даже наверняка. Только герой этой истории не герой.
— Что-что?
— Я говорю, Малый, что герой, о котором пойдет речь, не герой этой истории.
— Все равно я ничего не понял, прадедушка.
— Ладно, потом объясню. А сперва расскажу.
Прадедушка пыхнул трубкой, набрал полный рот дыма и начал свой рассказ, выпуская дым тоненькой струйкой.

РАССКАЗ ПРО МЕДВЕДЯ НА ПИНГВИНЬЕМ ПИРУ
Белый медведь, по имени Балдун, сидел на льдине рядом с тюленем Рикардо и рычал:
— На Южном полюсе так р-редко бывают пр-раздники! Хор-рошо, хоть пингвины р-решили устр-роить пир-р!
— На пир без фраков не пускают! — пролаял тюлень. — У тебя есть фрак?
— Нет у меня фр-рака! — заревел белый медведь.
— Вот тебя и не пустят!
Но Балдун не сдался. Он потопал к своему двоюродному брату Роберту, который держал дамский салон и завивал белых медведиц. Роберт всегда все знал.
— Добудь мне фр-рак! — прорычал Балдун. — На пингвиний пир-р без фр-раков не пускают!
— Увы, мой дорогой кузен! — ответил Роберт (как и все дамские парикмахеры, он выражался изящно). — Фрак для медведя? К сожалению, это исключено!
И пришлось Балдуну топать к Моржихе — даме, широкоизвестной в узких кругах Южного полюса.
— Нужен фр-рак! Посодействуй! — попросил он ее. — На пингвиний пир-р без фр-раков не пускают!
— Эх ты, Балдунчик, Балдунчик! — протявкала Моржиха, ласково пошлепав медведя своим ластом. — Ну как ты себе это представляешь — медведь во фраке!..
— Кто хочет, тот добьется! — прорычал медведь. — А я хочу попасть на пингвиний пир-р. На Южном полюсе так р-редко бывают пр-раздники!
— Послушай, фрак наверняка есть у лосося господина Людвига. Он на днях приплыл с визитом в наши воды. Не знаю, как насчет фрака, а уж дельный совет он тебе даст непременно. Это такая рыбья голова!
И Балдун потопал дальше — искать лосося господина Людвига. Он перепрыгивал с льдины на льдину и все совал морду в воду, высматривая, нет ли где в глубине океана господина Людвига. Но сколько ни искал, нигде его так и не нашёл.
Лишь на следующий день Балдун разнюхал в салоне для белых медведиц, где сейчас плавает лосось. (В дамской парикмахерской можно узнать про всё на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41