Участковый инспектор, побывавший в доме Спиридонова, за двадцать минут собрал исчерпывающую информацию о его образе жизни, и предполагать полную слепоту сослуживцев, ни один из которых не обмолвился о наклонностях коллеги, было, конечно, нельзя.
Когда я напрямую задал вопрос профгрупоргу лаборатории — услужливой и словоохотливой женщине, она округлила глаза, будто я спросил о чем-то неприличном.
— Позвольте, как же я могу об этом говорить? В вытрезвитель его не забирали, в милицию не попадал, писем от соседей не поступало — никаких официальных материалов нет. А без документов разве можно? Мало ли кто что видит, кто чего знает…
После такого ответа стало ясно, что возлагать большие надежды на собранную в блокноте информацию не стоит. А на что можно возлагать большие надежды в ходе розыска? Нередко самый железный факт оказывается круглым нулем. Зато институт отработан, задание выполнено, версия Зайцева проверена и, кажется, не подтверждается… Утешая себя таким образом, я зашел в лабораторию попрощаться.
Прощание затянулось. Элефантов уговорил-таки меня снова измерить биополе, и на этот раз всплески мозговой активности привели его в восторг:
— Блестящая динамика! Если вам потренироваться… Знаете, я буду просить, чтобы вы выделили для меня как-нибудь половину дня. Можно в выходные, когда удобно. Это очень важно!
Элефантов оживился, стал быстрым, бодрым и деятельным. Пореев меланхолично поглядывал на внезапно объявившегося конкурента, механически замешивая кофейную смесь.
— В последнее время я тебя таким не видел. Серый. И тонус подскочил и, по-моему… Ну-ка, сам сядь, попробуем… Гляньте-ка на стрелочку, товарищ майор, колыхнулась? Нет? Жаль.
Откуда он знает мое звание?
Пореев налил в чашку кипятку, помешал, неожиданно достал плоскую бутылочку коньяку, приглашающе приподнял в мою сторону, потом повернулся к Элефантову:
— Майору не предлагаю, знаю — он ответит: «На службе не пью», а мы с тобой можем принять по сто граммов, тем более что рабочий день на исходе.
Именно такими словами я и собирался отказаться. Неужели он действительно читает мысли?
Элефантов пить не захотел, отмахнулся, записывая что-то в толстый лабораторный журнал.
— Давай, давай, взбодрись! И биопотенциал подскочит. Помнишь, у тебя уже было такое? Стрелка отошла деления на четыре, я глазам не поверил!
Значит, и в этом деле есть допинг. Ты почему-то здесь нелюбопытен!
Элефантов раздраженно бросил ручку.
— Хватит трещать! И убери бутылку, ты не в кабаке.
Пореев долил в чашку коньяк.
— Приказывать мне ты не можешь, я не твой подчиненный и нахожусь не на работе. Правда, употребление спиртного в общественном месте чревато, но можешь спросить у майора: многих ли оштрафовали за то, что они пили кофе с коньяком не там, где положено?
На улицу мы вышли втроем. Пореев опьянел и болтал без умолку:
— …И тогда они идут к Порееву — сделай, чтобы не болела голова, заговори зубы, одна дура попросила даже бесплодие вылечить. И никто не вспоминает, как косились на того же Пореева и называли шарлатаном.
— Шарлатан и есть. — Элефантов еще был не в духе. — Девчонки из отдела кадров болтали про молодого майора, а ты делаешь вид, что мысли прочел!
— Мало ли кто что болтает. Я и так все про всех знаю. Но раз ты меня обижаешь, я ухожу.
Он свернул в первый попавшийся переулок. Элефантов покачал вслед головой.
— Человек-уникум, но со странностями. Огромный биопотенциал, умение концентрированно излучать мозговую энергию, но надо же — пытается выдать себя за этакого сверхчеловека, всеведущего и всезнающего. Он очень чуток, по вегетативным реакциям — взгляд, непроизвольное сокращение мышц, подрагивание век — может определять приблизительный ход мысли собеседника, кое-какие несложные мысли, допускаю, улавливает, но ему этого мало.
Бывает, исподволь узнает о человеке все что можно, а потом вдруг огорошит: три года назад вы сильно болели, даже оперировались, точно, вам удалили желчный пузырь и так далее. Такое фанфаронство компрометирует саму идею, а она и без того… Но что делать! Приходится мириться: люди его типа встречаются редко, методики их отбора не существует, наткнулся случайно — благодари судьбу. Правда, опыт с вами навел меня на интересную мысль…
Элефантов говорил медленно, монотонно, недавнее оживление прошло бесследно. Глаза тусклые, ничего не выражающие, как у оглушенной рыбы.
Казалось, его что-то гнетет. И эта неадекватная ситуации вспышка раздражения…
— Вам приходилось задерживать преступников?
— Много раз.
— Я имею в виду серьезных, опасных, вооруженных.
— И такое бывало, к счастью, нечасто.
— А вы можете рассказать? Чего это его вдруг понесло в эту сторону?
— Сейчас я объясню.
Ну вот, совсем необязательно читать мысли, чтобы ответить на незаданный вопрос.
— Понимаете, большинство людей выполняют обыденную работу: вовремя пришел, стал за станок, сел за стол, сделал то, что тебе предписано, — и домой. Самим образом жизни они не приспособлены к решительным действиям.
А у вас совсем другое. Противостояние преступнику, готовность рисковать, вступить в единоборство, преодоление страха, естественного чувства самосохранения. Не исключено, что все это способствует росту биопотенциала, и я хочу поближе познакомиться с людьми действия, замерить…
Именно этого не хватало нашим ребятам — стать объектами лабораторных опытов! Я ухмыльнулся и тут же почувствовал неловкость, которую попытался немедленно загладить.
— Самый большой «человек действия», которого я знаю, — это Старик.
Замерьте его и, если результата не будет, можете бросить свою идею.
— А кто он?
— Наш сотрудник, сейчас пенсионер. Когда я пришел в органы, проходил у Старика стажировку.
— Он что, уже тогда был старым?
— Да нет. Это псевдоним, с войны. Командовал диверсионной группой для выполнения специальных заданий, ребятам по двадцать, двадцать два, а ему двадцать пять — вот и Старик.
— Не хотите про себя — расскажите о нем.
О Старике можно рассказывать долго, даже написать книгу, что я и предложил однажды писателю, у которого обворовали квартиру. Но тот ответил, дескать, документалистика — дело журналистов, а художественные образы должны быть рождены фантазией, тогда они, как ни странно, получаются более яркими и объемными.
Я рассказал Элефантову, как впервые увидел Старика в деле. Это было двенадцать лет назад, я работал второй день, и Старик взял меня на обход зоны. Показал охраняемые объекты, проходные дворы, расположение телефонов, сторожевых постов, познакомил с нашими помощниками из числа местных жителей, провел по местам сбора подучетных элементов, мы проверили несколько квартир, хозяева которых представляли интерес для уголовного розыска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120