– Почему, черт возьми, они подписали эту штуку?
– Потому, что я просил их это сделать. Я объяснил. Я сказал им, что никто, кроме вас, не может решить эту задачу и что вас нужно уговорить. Я также сказал им, что, кроме денег и еды, единственное, что вас интересует, – это орхидеи, и что никто не может повлиять на вас кроме них, лучших специалистов по орхидеям в Америке. У меня были рекомендательные письма к ним. Я сделал все правильно. Вы заметили, что я ограничил мой список самыми авторитетными. Поедете?
Вулф вздохнул.
– У Алекса Мартина сорок тысяч растений, а он не стал подписывать, а?
– Он подписал бы, если бы я постарался, но Глюкнер сказал мне, что вы считаете Мартина нечестным и плохим специалистом… Так поедете?
– Ерунда. – Вулф вздохнул. – Дьявольская наглость.
Он погрозил пальцем молодому человеку.
– Послушайте. Вы, кажется, ни перед чем не остановитесь. Вы отрываете этих достойных людей от их работы, чтобы заставить их подписать эту идиотскую бумагу. Вы осаждаете меня. Почему? Откуда такой большой интерес к этому делу? Убитая девушка – кем она была для вас?
– Никем! – Фрост заколебался, затем продолжал: – Она никем не была для меня. Просто знакомая. Но опасность… Проклятие, разрешите мне рассказать вам об этом. О том, как это произошло…
– Пожалуйста, мистер Фрост. – Вулф был по-прежнему холоден. – Но позвольте, если убитая девушка ничего не значила для вас, в каком положении будет детектив, нанятый вами? Если вы не могли убедить мистера Мак-Нэра и других приехать ко мне, было бы бесполезно мне ехать к ним.
– Нет, это не так. Я объясню, что…
– Очень хорошо. Другой момент. Я беру дорого.
Молодой человек покраснел.
– Я знаю, что вы берете дорого… Я промотал много отцовских денег, с тех пор как надел длинные штаны, а на добрую их долю за последние два года создавал спектакли. Все они были неудачными, но теперь мне удалось создать действительно стоящую вещь. Пьеса пошла две недели назад и будет идти и давать доход еще десять недель. Она называется – «Пули к завтраку». У меня будет достаточно наличных денег, чтобы заплатить вам гонорар. Если только вы выясните, откуда, черт возьми, этот яд, и поможете мне найти способ…
Он замолчал. Вулф подсказал ему:
– Итак, сэр, какой способ?
Фрост нахмурился.
– Способ вытащить мою кузину, вернее, орто-кузину, из этой гибельной дыры. Моя кузина – это дочь брата моего отца.
– Действительно. – Вулф посмотрел на него. – Вы антрополог?
– Нет. – Фрост опять покраснел. – Я уже сказал, что мой бизнес – спектакли. Я могу заплатить вам гонорар – в пределах разумного и даже больше… Но мы должны прийти к соглашению. Конечно, сумма гонорара – это ваше дело, но мне думается, нужно разделить его. Половина за то, чтобы выяснить, откуда взялись конфеты, и вторая – за то, чтобы заставить мою кузину Элен уйти с этого места. Она так же упряма, как и вы, и вам, вероятно, придется сначала заработать первую половину, чтобы получить вторую. Но мне все равно. Если вам удастся вызволить ее оттуда, не выяснив причины смерти Молли Лоук, – половина гонорара ваша. Элен не испугается. С ней это не пройдет. У нее какое-то чертовски глупое представление об этом Бойде Мак-Нэре. Она называет его дядя Бойд. Она знает его всю жизнь. Он старый друг тети Келли, матери Элен. Затем есть еще этот остолоп – Геберт. Но мне лучше начать с самого начала, чтобы вы оценили все это… Ну, как? Пойдемте?
Вулф отодвинул кресло и поднялся на ноги. Он зашагал вокруг стола с равномерной, не без изящества, медлительностью,
– Сидите на месте, мистер Фрост, сейчас четыре часа, и я проведу два часа с моими растениями наверху. Мистер Гудвин, запишите детали. Все, что связано с отравлением мисс Молли Лоук и о затруднениях семьи Фростов, если они имеют к этому отношение. В четвертый раз, кажется, до свидания, сэр.
Он направился к двери.
Фрост вскочил.
– Но ведь вы поедете в город?
Вулф остановился и величественно повернул голову.
– Пойдите к черту. Вы отлично знаете, что еду. Но, если бы подпись Алекса Мартина стояла на этой заморской бумаге, я бросил бы ее в корзину. Он расщепляет луковицы… Расщепляет их! Арчи! Мы встретимся с мистером Фростом в кабинете Мак-Нэра завтра утром в десять минут двенадцатого.
Он ушел, несмотря на протесты клиента. Через открытую дверь кабинета я слышал из прихожей скрежет лифта, когда Вулф входил в него, и стук закрываемой двери.
Фрост повернулся ко мне. Краска на его лице могла появиться как от удовлетворения достигнутым успехом, так и от раздражения на задержку. Я оглядел его как будущего клиента – волнистые светло-каштановые волосы, зачесанные назад, широко открытые карие глаза, которые говорили о сообразительности, большой нос и широкая челюсть, делающие лицо слишком тяжелым даже для шестифунтового веса Фроста.
– И все-таки я очень обязан вам, мистер Гудвин. – Он сел. – Очень умно было с вашей стороны посоветовать не ходить к Мартину. Вы оказали мне большую услугу, и уверяю вас, я ее не забуду…
– Пустой номер. – Я отмахнулся от него. – Я уже говорил вам, что мои советы идут только на пользу конторе. Я поддерживаю вас, чтобы оживить наши дела, а также в целях научного эксперимента, чтобы выяснить, сколько потребуется эргов энергии, чтобы сдвинуть его с места… У нас давно не было подходящего случая.
Я достал записную книжку и карандаш, повернул стул и вытащил блокнот.
– Между прочим, мистер Фрост, не забудьте, что номер с письмом вы придумали сами. Мне это не положено.
– Конечно. – Он кивнул. – Строго секретно. Я никогда не упомяну вашего имени.
– О'кэй!
Я открыл записную книжку на чистой странице.
– Ну, теперь об этом убийстве, расследование части которого вы хотите купить. Выкладывайте!

Глава 2
Итак, на следующее утро я вел Ниро Вулфа навстречу стихии – впрочем, в то утро сияло яркое теплое мартовское солнце.
Я говорю: «вел его», потому что представлял себе силу убеждения, которая могла бы заставить его поступить вопреки всем правилам. За двери дома вытащило его, обозленного, мрачного, в пальто, шарфе, с тростью, в том, что он называл гетрами, и в черной фетровой шляпе восьмого размера, надвинутой на самые уши, имя Винольда Глюкнера, возглавлявшее подписи вышеуказанного письма. Того Глюкнера, который получил недавно от агента в Сараваке четыре луковицы розовой орхидеи «целогина пандурата», никогда не виданной прежде, и пренебрег предложением Вулфа заплатить три тысячи долларов за две из них. Зная, каким скупым был старый страшила Глюкнер, я сомневался, расщедрится ли он на эти две луковицы, независимо от того, сколько убийств расследует Вулф по его просьбе, но во всяком случае бомбу я подложил.
Отъезжая от дома на Тридцать пятой улице около реки Гудзон, где Вулф прожил около двадцати лет, а я с ним почти половину из них, я вел «седан» по направлению к Пятьдесят второй улице, стараясь, чтобы машина шла по возможности гладко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60