Получив подтверждение от американца, я направился к детской площадке.
При моем приближении генералы прекратили разговоры и споры, и вытянулись по команде Главного пожарника: — “Смирно! Старший офицер в песочнице”.
Я уселся на деревянного слоника, закинул ногу на ногу и попросил доложить обстановку.
— Сообщение поступило на центральный пульт полчаса назад. — Главный милиционер преданно смотрел на меня и четко выговорил слова. Вот что значит выправка. — Через три минуты я уже был в курсе и, согласно пунктам устава, поднял вверенные мне подразделения по боевой тревоге. Сообщение было продублировано пожарным и скорой помощи. Через десять минут мы были на месте. Но… — замешкался генерал. — Ситуация настолько нештатная, что было принято решение срочно вызвать на помощь ваше подразделение, маршал-майор.
Директор, кажется, слегка перегнул с шевронами.
— Показывайте, что случилось.
По команде Главного пожарного, передо мной мгновенно установили полевой военный перископ с увеличением сто к одному.
Я прильнул к окулярам и долго изучал место пришествия.
Меня никто и никогда не сможет обвинить в трусости. Меня никто и никогда не сможет обвинить в незнании своего дела. И, наконец, меня никто и так далее, в не компетенции. Но то, что предстало перед моими глазами, было самым ужасным за весь срок работы в доблестных рядах подразделения 000.
На одиноком дереве, на высоте три с половиной метра от поверхности земли, на толстом суку сидело маленькое пушистое животное, предположительно неизвестного вида, и дико орало.
— Что скажите, маршал-майор?
Генералы, боевые генералы, знающие не понаслышке, что такое боль и кровь, чуть не плакали от собственного бессилия.
А ведь наверняка и их погоны могут, того… полететь. Это вам не отлов чокнутого пришельца на главной площади страны.
Я думал ровно минуту. А потом стал действовать.
— Генерал, ваши люди должны немедленно очистить зону происшествия. Перегородить все в радиусе ста метров. Колючая проволока, пластиковые заграждения, электрический ток. Не пропускать внутрь ни одно живое существо без специального, моего, разумеется, разрешения. Выполняйте.
Главный милиционер просветлел лицом, щелкнул каблуками и бросился выполнять поставленные задачи.
— Пожарникам развернуть временный лагерь для участников операции. Немедленно доставить сюда с десяток сборных домов. Обеспечить всех горячим питанием. Трехразовым. Разместить компактные сортиры, из расчета одно «двадцать одно» на десять служащих.
— Простите, маршал, — не по уставу перебил меня Главный пожарник. — Но где их размещать? Места маловато.
Я обвел глазами двор.
— Это что? — показал я пальцем на двухэтажное строение старого образца с колоннами.
— Театр, маршал. Восемнадцатый век. Без единого лазерного шва. Навечно строили.
— Вот вам и место, — мои брови поднялись ко лбу, как бы показывая, что такие вещи пожарник мог решить самостоятельно. — Снести, расчистить место и поставить кабинки.
— А что делать нам? — подал голос Главный медик.
Сразу видно, гражданская служба. Ни уважения к маршальским звездам, ни субординации.
— Как обычно. Походный госпиталь. Поголовные прививки. Запас крови. Всем, кроме меня, сдать анализы. Стандартный набор, восемь баночек плюс слепок челюсти. И еще. Соберите весь материал, который найдете. Все об этих, предположительно, животных. Их внутренний мир. Строение. Привычки и интересы. Чем питаются, и так далее. При необходимости подключите большой городской мозг. Для чего-то мы его строили? Вопросы?
Вопросов не последовало. Это хорошо. Чем меньше ребята будут болтаться под ногами, тем спокойнее все можно решить.
— Боб!
— На связи, командир.
— Снимки получил?
— Только что, командир.
— Значит, видишь, чем пахнет. Соображения имеются?
Соображений у второго номера не возникло. И не могло возникнуть. Прежде чем приступить к работе в подразделение 000, каждый проходит специальную подготовку. Которая, помимо прочего, включает в себя тщательное изучение и разбор всех происшествий и вызовов. Так вот. За последние сто лет ничего подобного в столице не происходило. Дело пахло ядерными отходами, и как из него выбираться, знал только бог.
И, может быть, еще и я.
— Второй номер. Слушай мою команду. Проверить все аналогичные случаи за все время существования Службы. Вести расширенный поиск. Все, что может помочь нам в разрешении этой ситуации, сгодится. Сделать запрос по другим городам. Может, у них что-то есть. Если нет, то запросить Европейский Союз.
— Объединенные нации, — подсказал Боб. Умница.
— Это обязательно. Свяжись с президентами всех государств. Пусть слегка погоняют своих бюрократов. И с Америкой своей тоже.
— С Америкой связи нет.
Ах, Америка. Довели страну до ручки. Демократы — эмансипаторы.
— А вот это, уже твои проблемы, второй номер, — повысил я голос. — Хоть голубиную почту посылай.
— А может аэрофлотчиков попросить, — предложил Боб. — Хотя, туда вряд ли кто согласится лететь.
— Пообещай премии, отгулы, домики в деревне. А лучше всего, поговори с Космическим центром. Ребята никогда не отказывали. Что им стоит, туда-сюда челнок сгонять.
— Это все? — поинтересовался Боб.
— А как ты думаешь? — молодежь, как была суетливой, такой и осталась. — Позвони Главкому, пусть поднимает вооруженные наши силы по тревоге. По боевой тревоге. Нам нужна полная гарантия спокойствия и безопасности. Таможня пусть перекроет все морские и сухопутные границы. Теперь точно все.
Подбежал запыхавшийся Главный милиционер. По его виду я догадался, что в четком плане операции по спасению Объекта вкралась неприятная недоработка. Не добегая до меня шагов десять, генерал перешел на строевой, чеканный шаг.
— У нас проблемы. Пресса. На вертолете.
Я посмотрел в сторону огороженного двумя рядами колючей проволоки дерева. Над его верхушкой парил аппарат местной телевизионной станции. Из открытых дверей торчал человек и камерой в руках.
— Милашка! Командир на волне.
— Вся во внимании, командор.
— Видишь, вертолет. Желтый, с синей полосой, с цифрой восемь на борту. Убери его.
Такое деликатное дело, как общение с телевизионщиками можно поручить исключительно Милашке. Специальные курсы, работа на тренажерах, трехступенчатые экзамены.
Спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать выдвинула из своего нутра четыре громкоговорителя и, включив звук на полную катушку, суровым мужским голосом, от которого кровь застывала в жилах, стала вести переговоры с нарушителями спокойствия.
— Летательный аппарат за номером “восемь” ядовито желтого цвета. Немедленно покиньте запретную территорию. В случае неповиновения применяем силу.
То ли вертолетчик был глуховат, то ли на Милашкины запросы плевать хотели, но летательный аппарат продолжал стрекотать над деревом и, соответственно, над охраняемым Законом Объектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96