В подсматривании было что-то низкое, противоречащее его натуре, но… – мастер повернулся и поглядел туда, где оставался Саурон.
Словно во сне, он сделал шаг обратно по коридору. Второй дался ему уже легче – в любом низком деле самым трудным бывает первый шаг. Он осторожно ставил перед собой ступни – одну за другой, одну за другой – пока не увидел багровое отверстие выхода и расчищенный клочок площадки, на котором была установлена наковальня. Саурон стоял спиной к пещере – он как раз поставил тигель на наковальню и готовился к заклинанию.
Все внимание майара было сосредоточено на предстоящем волшебстве. Келебримберу было известно, что в такие мгновения даже самые чуткие колдуны не видят и не слышат, что творится вокруг, поэтому он рискнул приблизиться еще. В этот миг Саурон простер ладони над тиглем и заговорил – громко и властно, во всю мощь своего голоса:
Nakun – ban ulf-hai shurub u balukan zamuk,
Nashnur – ba dvor-hai kanub, gorok u balkun ukuk,
Nazagamar – ban atakun-hai vagum, atar ish agh ibukon,
Грубые и тяжелые созвучия эхом раскатывались по жерлу вулкана, тревожа пламенеющую поверхность лавы. Келебримбер очень давно жил на свете и все это время не считал никакие знания лишними, поэтому он не только узнал оркский язык, но и сумел перевести произнесенные майаром фразы. Язык орков был груб и примитивен, но обладал своеобразной выразительностью:
Числом-три – для эльфов кичливых в междревесных городах,
Числом-семь – для гномов гневливых, скрытых в межгорных пещерах,
Числом-дюжина – для атани-смертных, что слабы и недолговечны…
Весь этот перевод мгновенно пронесся в голове Келебримбера, пока майар договаривал продолжение:
Agh nash – ba kugh, Bahul ta burz anatucon,
Burzum-ishi kangurad bubhosh batul.
Смысл этой фразы заставил мастера похолодеть, несмотря на окружающее его пекло:
И числом-один – для меня, Владыки на троне черном
Во тьме необъятной владений великих.
Так, значит, Саурон делал это кольцо для себя! И он с самого начала знал об этом! Келебримбер стоял, остолбенев от потрясения, пока майар договаривал заключительную часть заклинания:
Ash nazg durbatuluk, ash nazg gimbatul,
Ash nazg thrakatuluk agh burzum-ishi krimpatul – Burzum-ishi kangurad bubhosh batul!
Слово «назг» по-оркски означало не только кольцо, но и звено цепи, и перевод звучал примерно так:
Чтобы звеном цепи покорить их всех, чтобы звеном цепи найти их,
Чтобы звеном цепи собрать их всех и во Тьме соединить их -
Во тьме необъятной владений великих.
В одно мгновение замысел Саурона прояснился мастеру – и предложение майара на Совете, и его усердие в этом деле, и слова о половине вложенной силы, которые имели значение, только если собственником кольца будет он сам. Хитрый майар обманул доверившихся ему правителей, и они сами попались к нему в ловушку! Кольца дружбы оказались звеньями колдовской цепи, которой Саурон собирался сковать и поработить все народы Средиземья, а это кольцо предназначалось ему самому, чтобы управлять через него остальными кольцами. Вот почему он так странно оговорился, назвав его кольцом всевластья!
Пока Келебримбер осознавал это, Саурон взял тигель щипцами и понес на лаву, так как расплав остыл во время наложения заклинания и нужно было снова нагреть его перед заливкой. Сообразив, что сейчас Саурон повернется и увидит его, мастер помчался наружу. Теперь он до конца увидел всю глубину предательства майара и его мысли заметались в поисках выхода из сложившегося положения. Было очевидно, что в одиночку он не справится с Сауроном – он просто погибнет, и тогда ничто не помешает майару привести свой коварный замысел в исполнение. Нужно было, чтобы об этом замысле узнали все, кто так опрометчиво принял вовремя подсказанный совет, казавшийся таким удобным.
Келебримбер бегом бежал по дышащему жаром проходу. Ведь знал же он, знал, что идея достигнуть взаимного согласия с помощью жалких побрякушек не может привести ни к чему хорошему! Ведь понимал же он еще тогда, на Совете, что мир достигается только разумом и доброй волей каждого из правителей, и больше ничем! Почему же он так слепо доверился решению большинства? Почему не выступил против этого решения, почему не постарался убедить остальных, что легкий выход – это не выход? Какая злая сила заставила его промолчать?
Мастер выбежал из пещеры и помчался вниз по тропинке, еще не зная, что предпринять. Только оказавшись на стоянке, он перевел дух и в растерянности обвел долину взглядом. Все вокруг выглядело очень мирным, словно и не было этого кошмара, нависшего над Средиземьем – влажная дымка над спокойными вершинами Пепельных гор, примятая осенняя трава, прогоревший костер, дорожные вещи и посуда, оба коня, пасшиеся неподалеку на берегу ручья.
Прямо перед ним замаячило черное пятно, оказавшееся той самой крепостью, которую Саурон назвал старыми развалинами. До сих пор Келебримбер не обращал на нее внимания, поверив Саурону на слово, но теперь он отчетливо осознал, что крепость была новой и сильно укрепленной – более того, атани строили свои крепости иначе. Приглядевшись еще, он вдруг заметил, что ее ворота были наглухо закрыты, чего не никак могло быть, если бы она была брошенной. Похоже, Саурон знал об этой крепости многое, и к тому же совсем не то, что он сообщил о ней своему помощнику.
Мастер перевел взгляд на поселения у южного хребта – там никого не было, но что-то в них наводило на мысль, что хозяева не побросали свои поселки, а ненадолго отлучились оттуда. Странные здания, похожие на конюшни, наверное, были жилищами для воинов. Неужели вся эта дикарская рать подчинялась Саурону? Неужели это он отослал отсюда орков и кочевников на время изготовления кольца, а обитателям крепости приказал затаиться?
Теперь, когда рассудок Келебримбера освободился от наивного убеждения в порядочности Саурона, догадки обрушивались на него одна за другой. Несомненно, изготовление колец было только частью общего плана, в который входила и подготовка военных сил. Пока их здесь было не так много, чтобы они составляли серьезную угрозу, но, возможно, они имелись и в других местах, не доступных его взгляду.
Кто-то более искушенный в интригах и коварстве мог бы притвориться перед Сауроном, чтобы обманом выпытать у него побольше или даже лишить его тела и этим приостановить его планы, но Келебримбер был слишком честным для этого. Он даже и не задумывался, сумеет ли он скрыть свои чувства от Саурона, когда тот появится в лагере. Ошеломленный своими открытиями, он мог думать только о том, как бы поскорее сообщить о них правителям народов Средиземья.
Его отчаянно мечущиеся мысли наконец замкнулись на одной – бежать отсюда, и как можно скорее! Но сколько у него было времени в запасе? Скоро ли вернется Саурон? Келебримбер вспомнил, что в его распоряжении еще есть время – пока кольцо застывает в форме, оно должно оставаться в пекле Ородруина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Словно во сне, он сделал шаг обратно по коридору. Второй дался ему уже легче – в любом низком деле самым трудным бывает первый шаг. Он осторожно ставил перед собой ступни – одну за другой, одну за другой – пока не увидел багровое отверстие выхода и расчищенный клочок площадки, на котором была установлена наковальня. Саурон стоял спиной к пещере – он как раз поставил тигель на наковальню и готовился к заклинанию.
Все внимание майара было сосредоточено на предстоящем волшебстве. Келебримберу было известно, что в такие мгновения даже самые чуткие колдуны не видят и не слышат, что творится вокруг, поэтому он рискнул приблизиться еще. В этот миг Саурон простер ладони над тиглем и заговорил – громко и властно, во всю мощь своего голоса:
Nakun – ban ulf-hai shurub u balukan zamuk,
Nashnur – ba dvor-hai kanub, gorok u balkun ukuk,
Nazagamar – ban atakun-hai vagum, atar ish agh ibukon,
Грубые и тяжелые созвучия эхом раскатывались по жерлу вулкана, тревожа пламенеющую поверхность лавы. Келебримбер очень давно жил на свете и все это время не считал никакие знания лишними, поэтому он не только узнал оркский язык, но и сумел перевести произнесенные майаром фразы. Язык орков был груб и примитивен, но обладал своеобразной выразительностью:
Числом-три – для эльфов кичливых в междревесных городах,
Числом-семь – для гномов гневливых, скрытых в межгорных пещерах,
Числом-дюжина – для атани-смертных, что слабы и недолговечны…
Весь этот перевод мгновенно пронесся в голове Келебримбера, пока майар договаривал продолжение:
Agh nash – ba kugh, Bahul ta burz anatucon,
Burzum-ishi kangurad bubhosh batul.
Смысл этой фразы заставил мастера похолодеть, несмотря на окружающее его пекло:
И числом-один – для меня, Владыки на троне черном
Во тьме необъятной владений великих.
Так, значит, Саурон делал это кольцо для себя! И он с самого начала знал об этом! Келебримбер стоял, остолбенев от потрясения, пока майар договаривал заключительную часть заклинания:
Ash nazg durbatuluk, ash nazg gimbatul,
Ash nazg thrakatuluk agh burzum-ishi krimpatul – Burzum-ishi kangurad bubhosh batul!
Слово «назг» по-оркски означало не только кольцо, но и звено цепи, и перевод звучал примерно так:
Чтобы звеном цепи покорить их всех, чтобы звеном цепи найти их,
Чтобы звеном цепи собрать их всех и во Тьме соединить их -
Во тьме необъятной владений великих.
В одно мгновение замысел Саурона прояснился мастеру – и предложение майара на Совете, и его усердие в этом деле, и слова о половине вложенной силы, которые имели значение, только если собственником кольца будет он сам. Хитрый майар обманул доверившихся ему правителей, и они сами попались к нему в ловушку! Кольца дружбы оказались звеньями колдовской цепи, которой Саурон собирался сковать и поработить все народы Средиземья, а это кольцо предназначалось ему самому, чтобы управлять через него остальными кольцами. Вот почему он так странно оговорился, назвав его кольцом всевластья!
Пока Келебримбер осознавал это, Саурон взял тигель щипцами и понес на лаву, так как расплав остыл во время наложения заклинания и нужно было снова нагреть его перед заливкой. Сообразив, что сейчас Саурон повернется и увидит его, мастер помчался наружу. Теперь он до конца увидел всю глубину предательства майара и его мысли заметались в поисках выхода из сложившегося положения. Было очевидно, что в одиночку он не справится с Сауроном – он просто погибнет, и тогда ничто не помешает майару привести свой коварный замысел в исполнение. Нужно было, чтобы об этом замысле узнали все, кто так опрометчиво принял вовремя подсказанный совет, казавшийся таким удобным.
Келебримбер бегом бежал по дышащему жаром проходу. Ведь знал же он, знал, что идея достигнуть взаимного согласия с помощью жалких побрякушек не может привести ни к чему хорошему! Ведь понимал же он еще тогда, на Совете, что мир достигается только разумом и доброй волей каждого из правителей, и больше ничем! Почему же он так слепо доверился решению большинства? Почему не выступил против этого решения, почему не постарался убедить остальных, что легкий выход – это не выход? Какая злая сила заставила его промолчать?
Мастер выбежал из пещеры и помчался вниз по тропинке, еще не зная, что предпринять. Только оказавшись на стоянке, он перевел дух и в растерянности обвел долину взглядом. Все вокруг выглядело очень мирным, словно и не было этого кошмара, нависшего над Средиземьем – влажная дымка над спокойными вершинами Пепельных гор, примятая осенняя трава, прогоревший костер, дорожные вещи и посуда, оба коня, пасшиеся неподалеку на берегу ручья.
Прямо перед ним замаячило черное пятно, оказавшееся той самой крепостью, которую Саурон назвал старыми развалинами. До сих пор Келебримбер не обращал на нее внимания, поверив Саурону на слово, но теперь он отчетливо осознал, что крепость была новой и сильно укрепленной – более того, атани строили свои крепости иначе. Приглядевшись еще, он вдруг заметил, что ее ворота были наглухо закрыты, чего не никак могло быть, если бы она была брошенной. Похоже, Саурон знал об этой крепости многое, и к тому же совсем не то, что он сообщил о ней своему помощнику.
Мастер перевел взгляд на поселения у южного хребта – там никого не было, но что-то в них наводило на мысль, что хозяева не побросали свои поселки, а ненадолго отлучились оттуда. Странные здания, похожие на конюшни, наверное, были жилищами для воинов. Неужели вся эта дикарская рать подчинялась Саурону? Неужели это он отослал отсюда орков и кочевников на время изготовления кольца, а обитателям крепости приказал затаиться?
Теперь, когда рассудок Келебримбера освободился от наивного убеждения в порядочности Саурона, догадки обрушивались на него одна за другой. Несомненно, изготовление колец было только частью общего плана, в который входила и подготовка военных сил. Пока их здесь было не так много, чтобы они составляли серьезную угрозу, но, возможно, они имелись и в других местах, не доступных его взгляду.
Кто-то более искушенный в интригах и коварстве мог бы притвориться перед Сауроном, чтобы обманом выпытать у него побольше или даже лишить его тела и этим приостановить его планы, но Келебримбер был слишком честным для этого. Он даже и не задумывался, сумеет ли он скрыть свои чувства от Саурона, когда тот появится в лагере. Ошеломленный своими открытиями, он мог думать только о том, как бы поскорее сообщить о них правителям народов Средиземья.
Его отчаянно мечущиеся мысли наконец замкнулись на одной – бежать отсюда, и как можно скорее! Но сколько у него было времени в запасе? Скоро ли вернется Саурон? Келебримбер вспомнил, что в его распоряжении еще есть время – пока кольцо застывает в форме, оно должно оставаться в пекле Ородруина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120