С этими словами Горинг взмахнул рукой и, конечно, вышвырнул бы мой сувенир, если бы стоявший позади него матрос-негр не подскочил к нему и не схватил его за руку. Убедившись, что ему не удастся выполнить свое намерение, Горинг бросил камень на палубу и с крайне недовольным видом ушел вниз, чтобы не слышать моих сердитых упреков. Матрос поднял сувенир и с низким поклоном и знаками глубокого уважения вручил его мне.
Трудно найти объяснение этому эпизоду. Я окончательно прихожу к выводу, что Горинг своего рода маньяк. Но, однако, когда я думаю о том, какое впечатление произвел камень на матроса, каким уважением пользовалась Марта на плантации и как был удивлен Горинг при виде камня, мне остается сделать лишь один вывод: я действительно располагаю каким-то могущественным талисманом, перед которым преклоняются негры.
Больше не буду давать его в руки Горингу.
8 и 9 ноября. Стоит замечательная погода. За все время плавания была лишь одна небольшая буря, ветер неизменно попутный. Эти два дня мы шли быстрее, чем когда-либо.
Я люблю наблюдать, как нос корабля разрезает волны и кверху взлетают фонтаны брызг! Пронизывая их, солнечные лучи образуют бесчисленные маленькие радуги – «задрайки», как говорят моряки. Сегодня я несколько часов подряд любовался этим великолепным зрелищем, стоя на баке среди брызг, сверкавших всеми цветами радуги.
По-видимому, рулевой рассказал остальным неграм о моем чудесном талисмане, потому что они проявляют ко мне величайшее почтение.
Вчера вечером Хайсон обратил мое внимание на одно любопытное явление, очевидно, оптический обман. Высоко в небе, к северу от нас, появился какой-то треугольный предмет. Хайсон объяснил, что точно так же выглядит пик острова Тенерифе, если на него смотреть с большого расстояния. В действительности же остров в тот момент находился по крайней мере в пятистах милях к югу от нас. Возможно, это было облако или один из тех странных миражей, о которых всем нам доводилось читать.
Удерживается очень теплая погода. Хайсон говорит, что он и не подозревал, что в этих широтах так жарко.
Вечером играл в шахматы с Хертоном.
10 ноября. Становится все жарче и жарче. Сегодня с земли прилетели какие-то птицы и устроились на снастях, а между тем мы еще довольно далеко от материка.
Так жарко, что нам лень чем-нибудь заняться. Бездельничаем на палубе и курим.
Сегодня ко мне подошел Горинг и вновь задал несколько вопросов о камне. Я ответил довольно кратко, тем более что не совсем еще простил ему дерзость, с какой он пытался лишить меня сувенира.
11 и 12 ноября. По-прежнему идем хорошо. Я даже не представлял, что близ Португалии может быть так жарко. На суше, несомненно, прохладнее. И матросы и сам Хайсон удивлены.
13 ноября. Произошло совершенно необычайное событие, настолько необычайное, что его почти невозможно объяснить. Или Хайсон совершил потрясающую ошибку, или на наших инструментах сказалось какое-то магнетическое влияние.
Перед самым рассветом вахтенный крикнул с бака, что впереди слышен шум прибоя, а Хайсону показалось, что он видит очертания берега. Корабль сделал поворот, и хотя не было видно никаких огней, никто из нас не сомневался, что мы немного раньше, чем предполагали, вышли к португальскому побережью. Как же мы были изумлены, увидев утром открывшуюся перед нами картину! В обе стороны, насколько хватал глаз, тянулась линия прибоя. Одна за другой катились огромные зеленые волны и разбивались о берег, оставляя клочья пены. И что же оказалось за линией прибоя? Не покрытые растительностью берега и невысокие прибрежные утесы-Португалии, а огромная песчаная пустыня. Без конца и края простиралась она перед нами, сливаясь на горизонте с небом. Куда бы вы ни посмотрели – везде лежал желтый песок. Кое-где виднелись холмы фантастической формы высотой в несколько сот футов, но чаще всего взгляд скользил по открытому пространству, плоскому, как бильярдный стол.
Выйдя с Хертоном на палубу, мы посмотрели друг на друга, и Хертон разразился хохотом. Хайсон весьма огорчен происшедшим и заявляет, что кто-то испортил инструменты. Нет сомнений, что перед нами Африка, и несколько дней назад в северной части горизонта мы действительно видели пик острова Тенерифе. Когда к нам прилетели птицы с земли, наш корабль, должно быть, проходил мимо каких-то островов из группы Канарских. Если мы идем тем же курсом, то должны теперь находиться севернее мыса Кабо-Бланко, около неисследованной части африканского материка на краю огромной Сахары. Единственное, что мы можем сделать, – это починить инструменты и плыть дальше к месту нашего назначения.
8 часов 30 минут вечера. Весь день лежали в дрейфе. Берег сейчас находится от нас в полутора милях. Хайсон осмотрел инструменты, но так и не понял, что вызвало необычайную ошибку в их показаниях.

На этом заканчивается мой дневник, и остальную часть своего рассказа я пишу по памяти. Вряд ли я ошибусь в изложении фактов: слишком хорошо они мне запомнились. В ту самую ночь над нами грянула столь долго собиравшаяся гроза и я узнал, что означали все происшествия, о которых я писал как о совершенно случайных. Каким же слепым идиотом я был, что не понимал этого раньше!
Расскажу как можно точнее, что произошло.
Около половины двенадцатого ночи я ушел к себе в каюту и уже собирался ложиться спать, когда услышал стук в дверь. Я открыл ее и увидел маленького черного слугу Горинга. Он сказал, что его хозяин хочет что-то сообщить мне и ждет меня на палубе. Несколько удивленный такой просьбой в столь позднее время, я все же без колебаний пошел наверх. Едва я успел ступить на палубу, как на меня набросились сзади, повалили на спину и заткнули рот носовым платком. Я сопротивлялся изо всех сил, но вскоре меня крепко связали, прикрутили к шлюпбалке и приставили к горлу нож. Я не мог ни крикнуть, ни шевельнуться.
Ночь выдалась до того темная, что мне все еще не удавалось рассмотреть, кто напал на меня. Но постепенно мои глаза привыкли к темноте, а из-за облаков выглянула луна, и я увидел, что меня окружают два матроса-негра, негр-кок и мой спутник по плаванию – Горинг. На палубе у моих ног лежал еще один человек, но на него падала тень, и я не мог его узнать.
Все произошло очень быстро. Не истекло и минуты с того момента, как я ступил на трап, а я уже был в совершенно беспомощном положении, с кляпом во рту. Это случилось так внезапно, что я с трудом мог поверить в реальность происходившего и понять, в чем дело. Я слышал, как возбужденно шептались бандиты, обмениваясь короткими фразами, и инстинктивно догадался, что речь идет о моей жизни. Горинг говорил властно и сердито, а остальные, как мне показалось, настойчиво возражали против его приказаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11