— Это дело Клары. О, папенька, мы не можем принять этих денег. Это будет несправедливо и нечестно.
— Да, мой сын. Мне приятно, что ты так думаешь. Впрочем, это доказывает, что он — друг, и он — истинный, добрый друг. Это он принес его сюда, хотя послала его Клара. Но и других денег будет достаточно для того, чтобы уплатить сполна долги, и эти деньги принадлежат лично мне.
— Лично вам? Откуда вы взяли их, папенька?
— Молчи, молчи! Вот что значит иметь дело с человеком из Сити, Деньги принадлежат мне, приобретены они честным путем, и этого довольно.
— Дорогой мой папенька! — Гарольд крепко сжал его мозолистую руку. — И вы тоже, мама, вы сняли у меня с души камень, я чувствую себя совсем другим человеком. Вы спасли мою честь, мое доброе имя, все. Я должен вам решительно всем.
Таким образом в то время, когда заходившее осеннее солнце освещало красноватыми лучами широкое окно, эти три человека сидели вместе рука об руку; их сердца были слишком переполнены, и они не могли говорить. Вдруг послышались глухие удары мячей — это играли в теннис, — и на лужайку выскочила миссис Уэстмакот с поднятым кверху отбойником, в коротенькой развевающейся по ветру юбке. Это зрелище послужило им облегчением, так как у них были страшно напряжены нервы, и они все трое расхохотались от души.
— Она играет со своим племянником, — сказал наконец Гарольд. — Мисс Уокер еще не выходила. Я думаю, что будет всего лучше, мама, если вы дадите этот чек мне, и я сам отдам его назад.
— Конечно, Гарольд. Я думаю, что это будет очень хорошо.
Он пошел через сад. Клара и доктор сидели вместе в столовой. Увидев его, она вскочила с места. — О, Гарольд, я ждала вас с таким нетерпением! — воскликнула она. — Я видела, как вы прошли мимо окон с полчаса тому назад. Я хотела прийти к вам, но не посмела. Скажите нам, что случилось.
— Я пришел к вам для того, чтобы поблагодарить вас обоих. Чем я могу заплатить вам за вашу доброту? Вот ваш чек, доктор. Он мне не понадобился. У меня довольно денег для того, чтобы заплатить моим кредиторам.
— Слава Богу, — сказала с жаром Клара.
— Сумма долгов меньше, чем я думал, и у нас оказалось денег более, чем нужно. Нам можно было очень легко устроить это дело.
— Легко! — доктор нахмурился и начал говорить холодным тоном. — Я думаю, Гарольд, что вам лучше бы принять от меня эти деньги, чем те, которые кажутся вам приобретенными так легко.
— Благодарю вас, сэр. Если бы мне пришлось занимать деньги, то я конечно, занял бы у вас. Но эта самая сумма, пять тысяч фунтов стерлингов, есть у моего отца, и как я сказал ему — я уже должен ему так много, что меня не будет упрекать совесть, если я буду должен ему еще больше.
— Не будет упрекать совесть? Но ведь есть такие жертвы, до которых сын не должен допускать своих родителей.
— Жертвы! Что вы хотите этим сказать?
— Неужели же вы не знаете, каким способом были приобретены эти деньги?
— Даю вам честное слово, доктор Уокер, что я решительно ничего не знаю об этом. Я спрашивал у отца, но он не хотел мне сказать.
— Я так и думал, — сказал доктор, лицо которого прояснилось. — Я был уверен, что вы не такой человек, который для того, чтобы поправить свои денежные дела, готов пожертвовать счастьем матери и здоровьем отца.
— Господи, Боже мой! Что такое вы говорите?
— Справедливость требует, чтобы вы знали об этом. В эти деньги была обращена пенсия вашего отца. Благодаря этому он дошел до бедности и намерен отправиться опять в плавание и зарабатывать себе кусок хлеба
— Отправиться в плавание? Это невозможно!
— Это верно. Чарльз Уэстмакот сказал об этом Иде. Он был вместе с вашим отцом в Сити, когда тот носил эту несчастную пенсионную книжку от одного комиссионера к другому и старался продать ее. Наконец, это ему удалось, и вот откуда деньги.
— Он продал свою пенсию! — воскликнул Гарольд, закрыв руками лицо. — Мой дорогой старый отец продал свою пенсию!..
Он бросился опрометью из комнаты и быстро вбежал туда, где сидели его родители.
— Я не могу взять чека, отец, — закричал он. — Лучше банкротство, нежели это. О, если бы только мне был известен ваш план! Мы должны вернуть назад пенсию. О, мама, мама, неужели же вы меня считали таким эгоистом?! Дайте мне чек, папенька, и я нынче же вечером повидаюсь с этим человеком, потому что я скорее издохну, как собака в канаве, чем возьму хоть пенни из этих денег.
Глава XVI
Полночный посетитель
В то время, когда на этих трех подгородных дачах разыгрывалась трагикомедия, когда на сцене повседневной жизни быстро сменялись любовь, веселье и страхи, свет и тени, когда эти три семьи, соединенные судьбою, шли вместе по жизненному пути, влияли одна на другую и вырабатывали себе, каждая по-своему, странные цели человеческой жизни, которых трудно достигнуть, — были и такие лица, которые внимательно следили за каждою сценою этого представления и строго критиковали игру каждого актера. Через дорогу, в доме за зеленою решеткой, с лужайкой, на которой была подстрижена трава, сидели, спрятавшись за драпировками своих обвитых ползучими растениями окон, две старушки — мисс Берта и мисс Моника Вильямc и смотрели, точно из театральной ложи, на все то, что происходило перед их глазами. Возрастающая дружба трех семей, помолвка Гарольда Денвера с Кларой Уокер и Чарльза Уэстмакота с ее сестрой, опасное влияние, которое имела вдова на доктора, предосудительное поведение обеих мисс Уокер и огорчение, которое они причиняли отцу, — все это было замечено старыми девами. Берта, которая была помоложе, улыбалась или вздыхала, говоря о влюбленных, а Моника, старшая, хмурилась или пожимала плечами, говоря о старших. Они каждый вечер говорили о том, что видели, и благодаря соседям их собственная скучная, бесцветная жизнь оживилась и приняла некоторую краску, подобно тому как отражается на белой стене свет маяка.
А теперь им на старости лет было предназначено судьбою испытать такое тревожное чувство и быть свидетельницами такого достопамятного происшествия, с которого они потом начали считать года.
Ночью, в тот самый день, когда случились рассказанные нами в предыдущей главе события, мисс Монике Вильямc, которая не спала и ворочалась на своей постели, вдруг пришла в голову мысль, которая заставила ее подняться с испугом и трепетом и сесть на кровати.
— Берта, — сказала она, схватывая за плечо свою сестру, — я оставила окно, выходящее на дорогу, открытым.
— Нет, Моника, наверное нет!
Берта также поднялась, села на постели и дрожала из сочувствия к сестре.
— Я уверена в этом. Ты помнишь, я позабыла полить горшки с цветами и отворила окно, и в это самое время Джэн позвала меня, чтобы спросить насчет варенья, а после этого я так и не входила в комнату.
— Господи, Боже мой, Моника, это милость Божия, что нас не убили в постели!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Да, мой сын. Мне приятно, что ты так думаешь. Впрочем, это доказывает, что он — друг, и он — истинный, добрый друг. Это он принес его сюда, хотя послала его Клара. Но и других денег будет достаточно для того, чтобы уплатить сполна долги, и эти деньги принадлежат лично мне.
— Лично вам? Откуда вы взяли их, папенька?
— Молчи, молчи! Вот что значит иметь дело с человеком из Сити, Деньги принадлежат мне, приобретены они честным путем, и этого довольно.
— Дорогой мой папенька! — Гарольд крепко сжал его мозолистую руку. — И вы тоже, мама, вы сняли у меня с души камень, я чувствую себя совсем другим человеком. Вы спасли мою честь, мое доброе имя, все. Я должен вам решительно всем.
Таким образом в то время, когда заходившее осеннее солнце освещало красноватыми лучами широкое окно, эти три человека сидели вместе рука об руку; их сердца были слишком переполнены, и они не могли говорить. Вдруг послышались глухие удары мячей — это играли в теннис, — и на лужайку выскочила миссис Уэстмакот с поднятым кверху отбойником, в коротенькой развевающейся по ветру юбке. Это зрелище послужило им облегчением, так как у них были страшно напряжены нервы, и они все трое расхохотались от души.
— Она играет со своим племянником, — сказал наконец Гарольд. — Мисс Уокер еще не выходила. Я думаю, что будет всего лучше, мама, если вы дадите этот чек мне, и я сам отдам его назад.
— Конечно, Гарольд. Я думаю, что это будет очень хорошо.
Он пошел через сад. Клара и доктор сидели вместе в столовой. Увидев его, она вскочила с места. — О, Гарольд, я ждала вас с таким нетерпением! — воскликнула она. — Я видела, как вы прошли мимо окон с полчаса тому назад. Я хотела прийти к вам, но не посмела. Скажите нам, что случилось.
— Я пришел к вам для того, чтобы поблагодарить вас обоих. Чем я могу заплатить вам за вашу доброту? Вот ваш чек, доктор. Он мне не понадобился. У меня довольно денег для того, чтобы заплатить моим кредиторам.
— Слава Богу, — сказала с жаром Клара.
— Сумма долгов меньше, чем я думал, и у нас оказалось денег более, чем нужно. Нам можно было очень легко устроить это дело.
— Легко! — доктор нахмурился и начал говорить холодным тоном. — Я думаю, Гарольд, что вам лучше бы принять от меня эти деньги, чем те, которые кажутся вам приобретенными так легко.
— Благодарю вас, сэр. Если бы мне пришлось занимать деньги, то я конечно, занял бы у вас. Но эта самая сумма, пять тысяч фунтов стерлингов, есть у моего отца, и как я сказал ему — я уже должен ему так много, что меня не будет упрекать совесть, если я буду должен ему еще больше.
— Не будет упрекать совесть? Но ведь есть такие жертвы, до которых сын не должен допускать своих родителей.
— Жертвы! Что вы хотите этим сказать?
— Неужели же вы не знаете, каким способом были приобретены эти деньги?
— Даю вам честное слово, доктор Уокер, что я решительно ничего не знаю об этом. Я спрашивал у отца, но он не хотел мне сказать.
— Я так и думал, — сказал доктор, лицо которого прояснилось. — Я был уверен, что вы не такой человек, который для того, чтобы поправить свои денежные дела, готов пожертвовать счастьем матери и здоровьем отца.
— Господи, Боже мой! Что такое вы говорите?
— Справедливость требует, чтобы вы знали об этом. В эти деньги была обращена пенсия вашего отца. Благодаря этому он дошел до бедности и намерен отправиться опять в плавание и зарабатывать себе кусок хлеба
— Отправиться в плавание? Это невозможно!
— Это верно. Чарльз Уэстмакот сказал об этом Иде. Он был вместе с вашим отцом в Сити, когда тот носил эту несчастную пенсионную книжку от одного комиссионера к другому и старался продать ее. Наконец, это ему удалось, и вот откуда деньги.
— Он продал свою пенсию! — воскликнул Гарольд, закрыв руками лицо. — Мой дорогой старый отец продал свою пенсию!..
Он бросился опрометью из комнаты и быстро вбежал туда, где сидели его родители.
— Я не могу взять чека, отец, — закричал он. — Лучше банкротство, нежели это. О, если бы только мне был известен ваш план! Мы должны вернуть назад пенсию. О, мама, мама, неужели же вы меня считали таким эгоистом?! Дайте мне чек, папенька, и я нынче же вечером повидаюсь с этим человеком, потому что я скорее издохну, как собака в канаве, чем возьму хоть пенни из этих денег.
Глава XVI
Полночный посетитель
В то время, когда на этих трех подгородных дачах разыгрывалась трагикомедия, когда на сцене повседневной жизни быстро сменялись любовь, веселье и страхи, свет и тени, когда эти три семьи, соединенные судьбою, шли вместе по жизненному пути, влияли одна на другую и вырабатывали себе, каждая по-своему, странные цели человеческой жизни, которых трудно достигнуть, — были и такие лица, которые внимательно следили за каждою сценою этого представления и строго критиковали игру каждого актера. Через дорогу, в доме за зеленою решеткой, с лужайкой, на которой была подстрижена трава, сидели, спрятавшись за драпировками своих обвитых ползучими растениями окон, две старушки — мисс Берта и мисс Моника Вильямc и смотрели, точно из театральной ложи, на все то, что происходило перед их глазами. Возрастающая дружба трех семей, помолвка Гарольда Денвера с Кларой Уокер и Чарльза Уэстмакота с ее сестрой, опасное влияние, которое имела вдова на доктора, предосудительное поведение обеих мисс Уокер и огорчение, которое они причиняли отцу, — все это было замечено старыми девами. Берта, которая была помоложе, улыбалась или вздыхала, говоря о влюбленных, а Моника, старшая, хмурилась или пожимала плечами, говоря о старших. Они каждый вечер говорили о том, что видели, и благодаря соседям их собственная скучная, бесцветная жизнь оживилась и приняла некоторую краску, подобно тому как отражается на белой стене свет маяка.
А теперь им на старости лет было предназначено судьбою испытать такое тревожное чувство и быть свидетельницами такого достопамятного происшествия, с которого они потом начали считать года.
Ночью, в тот самый день, когда случились рассказанные нами в предыдущей главе события, мисс Монике Вильямc, которая не спала и ворочалась на своей постели, вдруг пришла в голову мысль, которая заставила ее подняться с испугом и трепетом и сесть на кровати.
— Берта, — сказала она, схватывая за плечо свою сестру, — я оставила окно, выходящее на дорогу, открытым.
— Нет, Моника, наверное нет!
Берта также поднялась, села на постели и дрожала из сочувствия к сестре.
— Я уверена в этом. Ты помнишь, я позабыла полить горшки с цветами и отворила окно, и в это самое время Джэн позвала меня, чтобы спросить насчет варенья, а после этого я так и не входила в комнату.
— Господи, Боже мой, Моника, это милость Божия, что нас не убили в постели!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35