Я читала медицинскую карту. Твоя половая индивидуальность изобилует всеми возможными извращениями. Порог их проявления чрезвычайно низок - ладно, не обращай внимания. По крайней мере, у тебя все-таки есть половая индивидуальность, у большинства в наши дни она вовсе отсутствует.
- Бетти-Джон, - взмолился я. - Ты не знаешь, что мне пришлось испытать…
- Ты прав, не знаю - и меня это мало интересует. Меня волнуют только дети. Джим, перестань отнимать у меня время. Я знаю, что с тобой происходит. Ты хочешь остаться чистеньким. Все хотят. Твоя беда в том, что ты всегда боялся, что о тебе могут подумать. Господи! Ты даже не представляешь себе, как это раздражает. Из всех твоих пороков этот - самый невыносимый.
- Я, конечно, виноват…
- А это - еще один. Я знаю, что ты можешь справиться, иначе ни за что не подписала бы документы. Сейчас самое главное - предоставить Томми достаточно любви, воспитания и ухода, чтобы появился сырец, из которого можно вылепить настоящего человека. И плевать, чем пахнет это воспитание, до тех пор пока Томми не научится быть самостоятельной личностью. По крайней мере, он все равно будет на порядок выше, чем все эти зомби, о которых надо заботиться всю жизнь. Ты знаешь, что делать, так что приподнимай свою чертову задницу, отправляйся к нему и будь отцом.
- Би-Джей, но я не знаю, с чего начать. Я не знаю, как…
- Нет, знаешь. Я видела тебя с детьми, Джим. Ты обращался с ними как с маленькими людьми. Как ты думаешь, почему они тебя любят? Ты уже делаешь то, что им необходимо больше всего. Так что забудь всю чушь насчет разницы между взрослым и ребенком. Это глупость, из-за которой мы создаем из себя врагов собственного вида. Перестань думать о собственности или Даже о великой ответственности. Просто отнесись к детям с тем же уважением, с каким ты отнесся бы к другой личности - ты это иногда делаешь, - и все будет прекрасно, потому что это единственое, что им действительно требуется. Пойди и поговори с ним. Просто поговори или, еще лучше, дай ему выговориться. Пусть расскажет, чего хочет и в чем нуждается. Тогда и поймешь, что можно сделать. Начни с того, что тебе тоже необходимо кого-нибудь обнять, и все станет гораздо проще.
Би-Джей бросила трубку. Я знаю, что с электронным телефоном это невозможно, но сигнал отбоя прозвучал примерно так.
Я вернулся в спальню. Мальчика там не было.
Томми не оказалось ни в его постели, ни в кровати Алека и Холли. Они оба свернулись калачиком около чисто вымытого (но по-прежнему неполноценного) медведя.
Томми нигде не было.
Я хотел было снова броситься к телефону и позвонить Би-Джей - но на это не хватало времени. Возможно, я еще успею догнать его. Схватив одежду, я босиком выбежал в темноту.
Далеко искать не пришлось. Стояло полнолуние. Томми сидел во внутреннем дворике, обхватив колени руками; в лунном свете его ночная рубашка казалась почти прозрачной. Мальчик тихонько плакал.
Я присел рядом.
- Томми, что ты делаешь?
- Ничего. - Потом: - Думаю, куда бы мне уйти. - Уйти?
- Не могу больше оставаться здесь.
- А как же Алек и Холли?
- Они теперь ваши.
- И твои тоже.
- Нет. Теперь вы их отец.
- А ты не думаешь, что небезразличен им?
- Это не важно. Наверное, я теперь слишком старый. Как Микки.
- Какой Микки?
- Мой брат. Мой настоящий брат. Он был… - Мальчик нахмурился, пытаясь припомнить. - Он старше меня, но я не помню на сколько. Когда он стал слишком старым, Фостер разлюбил его, и ему пришлось уйти.
- Кто такой Фостер?
- Наш последний отец.
- Он любил тебя? Томми кивнул.
У меня пересохло в горле.
- Как… он любил тебя?
- Он разрешал нам спать с ним и делал разные вещи… - Томми поднял голову. - Он правда был хороший, даже если иногда нам не нравилось, что он делает. Он часто нас купал. И мы никогда не голодали.
- Что с ним случилось?
- Он умер. Наверное. Однажды он не вернулся. Через несколько дней нас нашли и отправили сюда.
- Почему ты не рассказывал об этом раньше?
- Рассказывал. Я думал, вы знаете. Мы рассказали обо всем леди в… где же это было? Они сказали, что сообщат вам.
- Не хочешь вернуться в дом? - Нет.
- Почему?
- Потому.
Я придвинулся к нему и положил руку на худое плечо.
Мальчик напрягся.
- Томми, я был не прав. Я не знал, что это тебе необходимо. Там, где я вырос, это считали неправильным - мужчины не занимаются любовью с другими мужчинами.
- А Фостер говорил, что занимаются. - Голос Томми был ясным и невинным. - Он говорил, что это благородно и… и платонически, и еще много разных слов.
Даже не зная этого человека, я бы с радостью убил его. Зрелые юноши - одно дело, а невинные дети - совсем Другое.
- Хорошо, - медленно произнес я. - Наверное, в одних местах занимаются этим, а в других нет.
- А это какое место?
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но что-то остановило меня, Какой-то отдаленный звук. Чувство. Вместо этого я спросил: - А чего ты хочешь?
Он немного подумал. Я поймал себя на том, что вновь слышу тот звук, очень слабый и очень далекий. Наконец Томми сказал: - Иногда там было хорошо. Фостер говорил, что любит меня больше, чем других. Мне это нравилось. Он говорил, что я - хорошенький маленький мальчик, и всегда покупал мне игрушки, разные вещи и даже красивую одежду. Хорошие были времена. Он любил, чтобы я был красивый и нравился ему, а я хотел, чтобы было хорошо ему.
Я ничего не ответил. Не знал, что сказать, не был уверен в своих чувствах. Злость - не на Томми, а на того человека, который использовал его, - печаль, жалость, гнев, проникновение, да, потрясающее проникновение. Все, чего хотел Томми, - делать добро окружающим. Я отчетливо понимал это.
- Теперь вы меня не любите, да? - спросил он. Я обнял его за плечи и притянул к себе.
- На самом деле, - сказал я, - сейчас я люблю тебя еще больше, потому что ты честен со мной. Теперь я понимаю многое, чего не понимал раньше. Хорошо, что ты рассказал.
- Правда?
- Правда.
Некоторое время мы сидели молча. Потом Томми сказал: - Я хочу, чтобы это было место, где меня любят. Вот так. Такой ответ.
- Хорошо, - согласился я. - Думаю, нам обоим надо повзрослеть. Ты должен мне помочь. - Я прижал его покрепче, он не сопротивлялся. - Хочешь спать со мной сегодня?
- Если вы этого хотите, - безучастно ответил мальчик.
- Нет. Только если этого хочешь ты. Разреши мне объяснить правила секса. Они очень простые. Секс - это радость, которую ты получаешь с человеком, который тебе нравится. С людьми, которые тебе не нравятся, сексом не занимаются. И не делают этого, если другой человек не хочет. Это самое важное. Если не хочешь, об этом можно сказать.
- Правда?
- Правда.
- О, тогда хорошо, - вздохнул Томми.
Он получил информацию, а усвоил или нет - ну, ведь это только начало.
- Да, - неожиданно сказал он.
- Что да? - Я не был уверен, что он имеет в виду.
- Я хочу спать с тобой сегодня ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
- Бетти-Джон, - взмолился я. - Ты не знаешь, что мне пришлось испытать…
- Ты прав, не знаю - и меня это мало интересует. Меня волнуют только дети. Джим, перестань отнимать у меня время. Я знаю, что с тобой происходит. Ты хочешь остаться чистеньким. Все хотят. Твоя беда в том, что ты всегда боялся, что о тебе могут подумать. Господи! Ты даже не представляешь себе, как это раздражает. Из всех твоих пороков этот - самый невыносимый.
- Я, конечно, виноват…
- А это - еще один. Я знаю, что ты можешь справиться, иначе ни за что не подписала бы документы. Сейчас самое главное - предоставить Томми достаточно любви, воспитания и ухода, чтобы появился сырец, из которого можно вылепить настоящего человека. И плевать, чем пахнет это воспитание, до тех пор пока Томми не научится быть самостоятельной личностью. По крайней мере, он все равно будет на порядок выше, чем все эти зомби, о которых надо заботиться всю жизнь. Ты знаешь, что делать, так что приподнимай свою чертову задницу, отправляйся к нему и будь отцом.
- Би-Джей, но я не знаю, с чего начать. Я не знаю, как…
- Нет, знаешь. Я видела тебя с детьми, Джим. Ты обращался с ними как с маленькими людьми. Как ты думаешь, почему они тебя любят? Ты уже делаешь то, что им необходимо больше всего. Так что забудь всю чушь насчет разницы между взрослым и ребенком. Это глупость, из-за которой мы создаем из себя врагов собственного вида. Перестань думать о собственности или Даже о великой ответственности. Просто отнесись к детям с тем же уважением, с каким ты отнесся бы к другой личности - ты это иногда делаешь, - и все будет прекрасно, потому что это единственое, что им действительно требуется. Пойди и поговори с ним. Просто поговори или, еще лучше, дай ему выговориться. Пусть расскажет, чего хочет и в чем нуждается. Тогда и поймешь, что можно сделать. Начни с того, что тебе тоже необходимо кого-нибудь обнять, и все станет гораздо проще.
Би-Джей бросила трубку. Я знаю, что с электронным телефоном это невозможно, но сигнал отбоя прозвучал примерно так.
Я вернулся в спальню. Мальчика там не было.
Томми не оказалось ни в его постели, ни в кровати Алека и Холли. Они оба свернулись калачиком около чисто вымытого (но по-прежнему неполноценного) медведя.
Томми нигде не было.
Я хотел было снова броситься к телефону и позвонить Би-Джей - но на это не хватало времени. Возможно, я еще успею догнать его. Схватив одежду, я босиком выбежал в темноту.
Далеко искать не пришлось. Стояло полнолуние. Томми сидел во внутреннем дворике, обхватив колени руками; в лунном свете его ночная рубашка казалась почти прозрачной. Мальчик тихонько плакал.
Я присел рядом.
- Томми, что ты делаешь?
- Ничего. - Потом: - Думаю, куда бы мне уйти. - Уйти?
- Не могу больше оставаться здесь.
- А как же Алек и Холли?
- Они теперь ваши.
- И твои тоже.
- Нет. Теперь вы их отец.
- А ты не думаешь, что небезразличен им?
- Это не важно. Наверное, я теперь слишком старый. Как Микки.
- Какой Микки?
- Мой брат. Мой настоящий брат. Он был… - Мальчик нахмурился, пытаясь припомнить. - Он старше меня, но я не помню на сколько. Когда он стал слишком старым, Фостер разлюбил его, и ему пришлось уйти.
- Кто такой Фостер?
- Наш последний отец.
- Он любил тебя? Томми кивнул.
У меня пересохло в горле.
- Как… он любил тебя?
- Он разрешал нам спать с ним и делал разные вещи… - Томми поднял голову. - Он правда был хороший, даже если иногда нам не нравилось, что он делает. Он часто нас купал. И мы никогда не голодали.
- Что с ним случилось?
- Он умер. Наверное. Однажды он не вернулся. Через несколько дней нас нашли и отправили сюда.
- Почему ты не рассказывал об этом раньше?
- Рассказывал. Я думал, вы знаете. Мы рассказали обо всем леди в… где же это было? Они сказали, что сообщат вам.
- Не хочешь вернуться в дом? - Нет.
- Почему?
- Потому.
Я придвинулся к нему и положил руку на худое плечо.
Мальчик напрягся.
- Томми, я был не прав. Я не знал, что это тебе необходимо. Там, где я вырос, это считали неправильным - мужчины не занимаются любовью с другими мужчинами.
- А Фостер говорил, что занимаются. - Голос Томми был ясным и невинным. - Он говорил, что это благородно и… и платонически, и еще много разных слов.
Даже не зная этого человека, я бы с радостью убил его. Зрелые юноши - одно дело, а невинные дети - совсем Другое.
- Хорошо, - медленно произнес я. - Наверное, в одних местах занимаются этим, а в других нет.
- А это какое место?
Я уже открыл рот, чтобы ответить, но что-то остановило меня, Какой-то отдаленный звук. Чувство. Вместо этого я спросил: - А чего ты хочешь?
Он немного подумал. Я поймал себя на том, что вновь слышу тот звук, очень слабый и очень далекий. Наконец Томми сказал: - Иногда там было хорошо. Фостер говорил, что любит меня больше, чем других. Мне это нравилось. Он говорил, что я - хорошенький маленький мальчик, и всегда покупал мне игрушки, разные вещи и даже красивую одежду. Хорошие были времена. Он любил, чтобы я был красивый и нравился ему, а я хотел, чтобы было хорошо ему.
Я ничего не ответил. Не знал, что сказать, не был уверен в своих чувствах. Злость - не на Томми, а на того человека, который использовал его, - печаль, жалость, гнев, проникновение, да, потрясающее проникновение. Все, чего хотел Томми, - делать добро окружающим. Я отчетливо понимал это.
- Теперь вы меня не любите, да? - спросил он. Я обнял его за плечи и притянул к себе.
- На самом деле, - сказал я, - сейчас я люблю тебя еще больше, потому что ты честен со мной. Теперь я понимаю многое, чего не понимал раньше. Хорошо, что ты рассказал.
- Правда?
- Правда.
Некоторое время мы сидели молча. Потом Томми сказал: - Я хочу, чтобы это было место, где меня любят. Вот так. Такой ответ.
- Хорошо, - согласился я. - Думаю, нам обоим надо повзрослеть. Ты должен мне помочь. - Я прижал его покрепче, он не сопротивлялся. - Хочешь спать со мной сегодня?
- Если вы этого хотите, - безучастно ответил мальчик.
- Нет. Только если этого хочешь ты. Разреши мне объяснить правила секса. Они очень простые. Секс - это радость, которую ты получаешь с человеком, который тебе нравится. С людьми, которые тебе не нравятся, сексом не занимаются. И не делают этого, если другой человек не хочет. Это самое важное. Если не хочешь, об этом можно сказать.
- Правда?
- Правда.
- О, тогда хорошо, - вздохнул Томми.
Он получил информацию, а усвоил или нет - ну, ведь это только начало.
- Да, - неожиданно сказал он.
- Что да? - Я не был уверен, что он имеет в виду.
- Я хочу спать с тобой сегодня ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142